Винтовка и демократия

1.

Чтение «Всемирной истории» наводит на странные размышления. Демократия вполне обычна в античности - однако, в средневековье она становится эксклюзивом. Наконец, ближе к нашему времени демократия возвращается. Этому есть много объяснений. И одно из них: особенности социального строя привязаны к сдвигам силового баланса внутри социума.

Общим трендом является нарастание превосходства вооружённого человека над невооружённым. Однако внутри этого тренда развитие военных технологий столь же циклично, как и развитие «гражданских».

«Массовизация» армий практически всегда связана с технологическим скачком. Появляются технические решения, с одной стороны, позволяющие сделать обычное пехотное вооружение более мощным, а с другой – упростить обращение с ним до степени, доступной только что мобилизованному крестьянину.

Однако затем, по мере торможения технического прогресса, оно становится всё более сложным, дорогим и неудобным в обращении. Наращивание его убойного потенциала становится возможным только вместе с квалификацией бойца. Массовые армии становятся наёмными, а затем элитарными – состоящими из воинов, садящихся на коня в три года от роду. По мере того, как прогресс снова становиться более быстрым, необходимость в длительной подготовке отпадает. Мы опять видим наёмников, а затем – «мобилизационную» армию. Разумеется, эта схема в жёстком виде характерна лишь для случаев, когда уровень военной угрозы достаточно высок. В тихих геополитических болотцах, за естественными препятствиями вроде пролива, и тому подобных «экзотических» местах, государство вполне может выжить, даже имея армию «несвоевременного» формата. Её силовой потенциал будет естественным образом снижен, однако в данном случае это не будет вопросом жизни и смерти.

Последствия вполне очевидны. В эпоху «легкого» оружия, т.е. в э эпоху массовых армий и «сильного народа», в случае войны оружие оказывается в руках основной массы населения – и с этим приходится считаться. Гражданское население, переквалифицировавшись в повстанцев, может создать большие проблем собственному правительству.

В итоге наступает период либо демократии и собеса (если ресурсов достаточно), либо – тоталитаризма (если их недостаточно). Иными словами, в период массовых армий устойчивость режима может быть обеспечена либо путём сверхзадабривания, либо путём сверхзапугивания.

Демократия античной Греции процветала на вполне определённом фоне. «Гражданская» пехота тотально доминировала на полях сражений. Тактика не отличалась изощрённостью: противники выстраивались в простейшую шеренгу и давили друг на друга. Как нетрудно заметить, подобное «искусство войны» требовало дисциплины, хорошей физической подготовки – и практически никаких специальных навыков. При этом, чтобы радикально превзойти обычного ополченца на поле боя, понадобилась… Спарта. Иными словами, чтобы добиться превосходства над гражданским ополчением при сопоставимой численности, страну пришлось превратить в казарму. В итоге стало возможным привлечь к военной службе основную массу свободного населения. Как следствие, начался расцвет умеренной демократии либо достаточно популистской олигархии.

Равным образом, период массовых армий Нового времени обернулся вполне ожидаемым «восстанием масс». При этом за выживанием и экспансией республиканской и наполеоновской Франции стоял весьма конкретный военно-технологический компонент. Французская революция была бы раздавлена профессиональными солдатами монархий. Кремнёвое ружьё, являвшееся основным человекоубийцей XVII-XVIII веков, было весьма проблемно в обращении – достаточной скорострельности и точности мог добиться только длительно обучаемый профессионал. Однако во второй половине XVIII века артиллерия становится легче, дальнобойнее и точнее. Это в значительной мере нивелировало преимущество профессионалов в стрелковой подготовке – как бы точно и быстро они не стреляли, их достижения меркли на фоне пушек. В итоге ощетинившиеся штыками колонны вчерашних крестьян, сильно напоминающие античные фаланги, смогли растоптать наёмные или состоявшие из очень долго служивших рекрутов армии. Артиллерийский капитан стал императором. Следующий раунд больших войн, вызвавший потребность в многомиллионных армиях, привёл к краху всех архаичных монархических империй (Российской, Австро-Венгерской, Германской, Османской).

Далее вооружение усложняется, а его эргономичность падает – эффективное применение требует длительной тренировки. Наступает эпоха профессиональных армий и «слабого народа». Та же ситуация маркирует и начальную стадию технологического роста, когда его темпы ещё достаточно низки.

2.

Эпоха военных профессионалов практически неотделима от авторитаризма. Абсолютные монархии раннего Нового времени в огромной степени обязаны своим существованием наёмным армиям, сломившим феодальную вольницу. Кроме того, время профессиональной «военщины» – единственный случай, когда понятия «армия» и «экономически активное население» никак не пересекаются. Соответственно, экономические процессы могут идти без видимого влияния силового фактора, а общественное богатство – распределятся вполне в духе Парето. 20 % людей обладают 80 % капитала, причём внутри 20% прослойки «богачей» соотношение такое же. Как следствие, это эпоха социального расслоения фантастических масштабов. Так, в Европе разница в росте между простолюдинами и знатью в эпоху раннего капитализма доходила до 15-18 см. Между тем, антропометрические данные достаточно хорошо отражают разницу в качестве жизни.

При этом европейская ситуация не оригинальна. Скажем, Рим сделала из республиканского императорским именно профессиональная армия. Вернёмся заодно и в Грецию, где у фаланг как раз возникли конкуренты. На сцене появились наёмники-пельтасты: пехотинцы с лёгким защитным вооружением (пельта – кожаный щит) и дротиками. К IV веку они обзавелись длинными копьями и длинными по греческим меркам мечами, что позволило им противостоять кавалерии и гоплитам в рукопашном бою. Действуя в рассыпном строю, мобильная наёмная пехота превратилась в кошмар малоподвижных фаланг.

Фукидид: «Такое большое несчастье уже давно не постигало лакедемонян: они потеряли многих славных воинов, причём гоплиты оказались побеждёнными лёгкой пехотой и лакедемоняне – наёмниками» (битва при Лехее).

Количество гоплитов в армиях греческих городов постоянно уменьшалось. В IV веке до н.э. значительную часть войска составляют уже не собственные граждане, а именно наёмники. Деньги, наконец, нашли силу, на которую можно было опереться. В итоге, начавшийся процесс концентрации земель теперь не закончился очередными законами Солона. Социальное расслоение начало стремительно нарастать – вместе со взаимными «симпатиями» бедных к богатым и наоборот. На смену демократиям и весьма умеренным олигархиям V века приходят радикальные олигархии– и, как реакция на них – ультрарадикальные демократии, доходящие до массовых экспроприаций всех сколько- то состоятельных граждан. Ни те, ни другие не стабильны – перевороты зачастую происходят с периодичностью в 5-10 лет. На сцене обильно появляется «младшая», позднегреческая, тирания, хронически опирающаяся именно и конкретно на наёмников.

Менее экзотический пример – это Южная Америка, где из-за геополитически-болотной ситуации и убогих аборигенов чисто профессиональные армии держались и в эпоху «восстания масс». Военные хунты («позднегреческие тирании» на новый лад), олигархия и систематические мятежи прилагались.

Ещё далее оружие усложняется уже совсем, а его неэргономичность достигает вопиющих масштабов. Соответственно, приходит время элитарных армий и «ничтожного народа» - иными словами, приключается феодализм. Сословные перегородки становятся жесткими. При этом и на Западе, и на Востоке существует занимательная синхронность между ростом массы и изощрённости вооружения, и их прочностью. Кроме того, тяжеловооружённый всадник оказывается способен без посторонней помощи разобраться с собственным «пролетариатом» (на каждый случай победы пехоты приходиться десять случаев, когда «один конный стоил десятка пеших») – и централизованный аппарат подавления становится ему неинтересен. Как логическое следствие, наступает эпоха феодальной раздробленности.

3.

Какое это имеет отношение к нынешней реальности? Начиная с 60-х (1962 г. – Великобритания) по нарастающей идёт процесс профессионализации армий. В 1970-м решение о переходе к наёмным вооружённым силам приняли в США. В 90-х, после снижения военной угрозы, примеру Штатов последовало большинство их европейских союзников - сейчас страны НАТО в основном имеют именно профессиональные армии.

По странному совпадению, уже после 1980-го мы видим чрезвычайно знакомые тенденции. Если верить экспертам бюджетного управления конгресса США, в течение последних тридцати лет рост доходов в Штатах проходил крайне неравномерно. Общий рост доходов среднего класса (60% населения) составил 40 процентов, тогда как у богатых (20%) - 65 процентов, а доходы нижнего класса выросли на 18 процентов. В итоге перед кризисом доходы распределились в полном соответствии с правилом Парето - 20 процентов граждан США имели в сумме такие же доходы, как и 80 процентов остального населения. Эксперты Бюджетного управления подчеркивают, что такая диспропорция сохранялась и после уплаты налогов. Иными словами, современная демократия, как община относительно равных, разлагается. Как и античный греческий полис. Элита перестала бояться собственных потенциальных солдат. Вывеска классической демократии ещё существует – до тех пор, пока не возникнет необходимость её снять.

Такова текущая ситуация. Как она будет развиваться дальше? Общая тенденция к снижению темпов технологического прогресса очевидна, однако нас ещё ждут несколько эффектных скачков. Сейчас, после долгой технологической паузы начинается очередной виток прогресса, и результат этого нагляден. Так, противотанковые ракеты первого поколения требовали от оператора незаурядной квалификации, а теперь – «выстрелил и забыл». Это характерно для всего спектра вооружений - и указывает на то, что оптимальным форматом снова становится массовая армия.

Иными словами, весьма вероятно, что в обозримом будущем мы снова войдём в эпоху «восстания масс». Рассмотрим возможные сценарии.

Низкая военная угроза – сохранение профессиональных армий. В случае, если экономическая ситуация будет благодушна, улыбающаяся маска классической демократии сохранится надолго - хотя подспудные процессы социального расслоения и постепенной олигархизации будут идти своим чередом. Если нет – мы увидим социальные бои и авторитарные режимы.

Высокий уровень военной угрозы - реинкарнация массовых армий. При доброжелательной экономике – это означает откат к классической демократии и низкому уровню социального расслоения. Таковы были Европа и Штаты 50-70-х. При дефиците ресурсов – могут вновь появиться режимы в стиле Третьего Рейха.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67