Идея составления списков "рукоподаваемости" в интеллигентской среде отнюдь не нова. Еще на осеннем "марше несогласных" в Москве Мария Гайдар призывала с трибуны к составлению списков "коллаборационистов", "замаравших себя" связью с "преступным", "оккупационным", "кровавым" (нужное подчеркнуть) "режимом".
Но долгое время никто не отваживался взять на себя столь тяжелый и, возможно, неблагодарный труд - мало того что необходимо перелопатить тысячи фамилий, куда важнее выработать критерий, на основании которого можно было бы в каждом конкретном случае запускать процедуру идентификации "свой/чужой", "приличный/нерукоподаваемый".
И вот нашелся такой человек - журналист "Эха Москвы" Владимир Варфоломеев. Он избрал "библейский" критерий "рукоподаваемости" - "по делам их" - и на основании участия в различных политических акциях за последние восемь лет составил два списка "интеллигентов", опубликовав у себя в ЖЖ 20 марта. Что же Владимир Варфоломеев считает морально приемлемым, а что нет?
Что такое хорошо и что такое плохо
Вот что по версии журналиста хорошо:
А вот что - плохо:
Список поступков, как можно заметить, поражает несоизмеримостью: рядом Алексанян и детеныши морских животных, фильм "1612", почему-то считающийся "сурковской заказухой", и членство в КПРФ. Однако особенно замечательно, что к совершенному поступку Владимир Варфоломеев приравнял даже намерение. В частности, "мыслепреступление" совершил Борис Моисеев, который лишь "имел планы" на вступление в "Единую Россию". Мораль современного либерала оказывается куда жестче Уголовного кодекса...
Забавно то, что некоторые люди обнаружились сразу в обоих списках. Например, правозащитник Алла Гербер оказалась и в "нерукоподаваемом" списке как член Общественной палаты. Еще более забавно то, сколько представителей гламура попало в интеллигентские списки - взять хоть тех же "татушек", оказавшихся к тому же исключительно "честными людьми": они поддержали СПС и проведение гей-парада в Москве. Последнее, впрочем, неудивительно. И только жаль друга кошек, несчастного Юрия Куклачева, которому припомнили поддержку Народно-республиканской партии А.Лебедя в далеком 2003-м. Наверное, ни один приличный кот теперь при встрече не подаст ему лапы...
Что может означать появление "списка Варфоломеева" как факт? Какую функцию выполняют подобные списки? Мы решили обратиться к самому автору.
"Русский журнал": Нас заинтересовала ваша акция - составление двух списков интеллигенции. Хотелось бы понять статус этой акции...
Владимир Варфоломеев: Это список не хорошей и плохой интеллигенции, как написано на вашем сайте. Я составлял список поступков.
РЖ: Список хороших и плохих поступков?
В.В.: Нет. Первый список - это список поступков, которые я был бы готов совершить сам. А второй список - это список тех поступков, которые я считаю для себя неприемлемыми.
РЖ: Это исключительно ваша индивидуальная позиция? Или это все-таки представление мнения определенного круга общественности? Имеет ли это характер социальной санкции?
В.В.: Это исключительно мое творчество для моего дневника в "Живом журнале". Думаю, те же вопросы в свое время задавали Нине Андреевой. Зачем ей надо было писать то письмо...
РЖ: Как вы помните, письмо Нины Андреевой приобрело характер общественного поступка. Ваши действия можно оценить таким же образом?
В.В.: Наверное, кто-то может оценить это и так. Для меня все значительно проще. После того как десять человек выступили поручителями за Алексаняна, я подумал: неужели таких людей, которые могут пойти против общего направления, только десять человек?
РЖ: Это интересный вопрос. Например, кто-то голосовал за одну партию, кто-то голосовал за другую... Что аморального в голосовании за другую партию?
В.В.: Я не руководствовался такими критериями. В моем тексте нет слов "морально унизительно". Критерий только один - те поступки, которые я готов совершать, и те, которые не готов. В том числе голосование за те или иные партии, участие в тех или иных акциях. Это то, чем я занимаюсь. Если угодно, первый список - это мой автопортрет. А второй - то, в чем я не участвую.
РЖ: То, что вы осуждаете? Или то, в чем вы не участвуете? Например, кто-то может быть не большим поклонником Набокова...
В.В.: Если руководствоваться этим примером, то речь идет о литературе, которую вы не читаете. Это то, что я для себя отвергаю, то, что я считаю для себя неприемлемым. Я никогда не подпишусь в поддержку смертной казни, не поддержу внедрение религии в школах...
РЖ: Но при этом вы не осуждаете людей, которые готовы поддерживать смертную казнь и религиозное образование? Вы не считаете такие действия непорядочными?
В.В.: Отнюдь. Из всего списка того, что я никогда не сделаю, пожалуй, есть только одно, что бы я считал неприличным: это пинать лежачего человека. Ту ситуацию, в которой приветствовался приговор Ходорковскому. Это я, пожалуй, не приемлю в любом случае. Я считаю это непорядочным. Все остальное - это изложение взглядов этих людей. Я не смеюсь. Они имеют полное право так делать.
РЖ: В ЖЖ вас поддержали. Это выражение духа определенного сообщества или все-таки нескольких единомышленников? Если, например, кто-то из ваших сотрудников на "Эхе Москвы" будет составлять подобные списки, они будут отличаться от ваших?
В.В.: Трудно сказать. У нас идут дискуссии по этому вопросу. Через несколько дней мы сделаем дискуссию в прямом эфире. Я и одна из моих коллег в программе "Клинч" в течение часа будем отстаивать свою позицию. "Эхо Москвы" не имеет к моим спискам никакого отношения. Я занимаюсь своим ЖЖ в выходные дни. Кроме того, я написал, что эти списки предварительные. Это рабочий вариант, требующий уточнения и дополнения. Есть некоторые позиции, которые меня удивляют. Я встретил, например, в одной газете упоминание, что Армен Джигарханян - член некоей партии. Я с удовольствием хотел бы уточнить, так ли это. Но я этого сделать не могу. Как с представителем ЖЖ он со мной разговаривать не будет. А представиться корреспондентом или обозревателем "Эха Москвы" я не могу, потому что "Эхо" не имеет к моим поискам никакого отношения. Так что я могу надеяться только на подсказки тех, кто оставляет комментарии у меня в ЖЖ.
РЖ: Проверка фактов - это отдельная тема. Некоторые люди, например, у вас фигурируют в двух списках. Удивляет и появление в качестве критерия оценки людей участие в акции по спасению детенышей тюленей...
В.В.: Меня это тоже несколько смущает. Я согласен с теми, кто говорит, что у меня сведены вместе события разновеликие и разнонаправленные. Некоторые из них носят чисто политический характер, а некоторые - такая мелочь, как защита тюленей. У меня есть сомнения по этому поводу. Но в принципе, если человек готов совершить один поступок, хотя бы с такой мелочью, то как первый шаг это не так плохо. Поэтому у меня есть в списке и подобная мелочовка.
РЖ: Не боитесь ли вы, что ваша акция станет неприятным прецедентом в духе не лучших времен: составление списков хороших и плохих людей. Понятно, конечно, что в ЖЖ каждый может делать, что угодно...
В.В.: Еще раз говорю - в моем списке нет хороших и плохих. И действительно, это мой ЖЖ. Я никого ни к чему не призываю...
Всероссийская перепись интеллигенции
Несмотря на то, что Владимир Варфоломеев настаивает на приватном характере собственного списка, факт намерения радиостанции "Эхо Москвы" посвятить передачу его обсуждению говорит о том, что инициатива Варфоломеева выходит далеко за рамки частной.
Очевидно и другое - что появление списка "рукоподачи" не случайно. Наложившись на традиционную для ЖЖ-юзеров "страсть" к разного рода спискам, чартам, рейтингам и прочим "членомеркам", "список Варфоломеева" получил фантастический резонанс. Люди всерьез обсуждают возможность составления списков, на основании которых будут пытаться требовать неких действий в соответствии с воображаемым "кодексом порядочности".
"Реестр Варфоломеева" (не столько лиц, сколько дел) инвентаризирует по самой простой шкале - "мы/они", "свои/чужие". Это достаточно наивная, самая первая идентификация. По всей видимости, интеллигенция не столько нуждается в некоем размежевании, вернее, "переписи" (это достаточно очевидно), сколько испытывает недостаток средств автоквалификаций: нельзя быть "просто интеллигентным человеком", хочется занимать некую идеологическую нишу, причем не в одиночку. Традиционные интеллигентские поколенческие маркеры ("шестидесятники", "семидесятники" и т.п.), еще более-менее различимые в 90-е, истерлись. Новая система идентификации лишь оформляется, и далеко не факт, что устойчивая система "рукоподавания" будет в итоге построена на отношении к либеральной идее и ее нынешним репрезентаторам.
Мы обратились к политологу Виталию Иванову, известному своей жесткой позицией по отношению к "интеллигентским играм", которую он отстаивает в своих колонках, с просьбой прокомментировать "списки Варфоломеева".
"Русский журнал": Слышали ли вы про "варфоломеевские списки"? Какое у вас отношение к ним - самой идее, критериям разделения, поименному составу?
Виталий Иванов: Состав списков я не анализировал. Мне это не очень интересно. Мне достаточно одного подхода Владимира Варфоломеева для оценки происходящего. Нет ничего удивительного в том, что наше либеральное сообщество склонно к большевизму, экстремизму, ко всякого рода кровожадности. Это ни для кого не является секретом. В этой тусовке популярны разговоры о люстрациях, всякого рода процессах, которые должны обязательно произойти. Мадам Новодворская, как одна из наиболее рафинированных представителей либерального комьюнити, постоянно рассуждает о том, что в России не было своего Нюрнбергского процесса, который нужно обязательно организовать в будущем, иначе Россия никогда не станет нормальной страной. И тому подобное.
Так что господин Варфоломеев поступил абсолютно в логике своего комьюнити. Они давно страдают комплексом "королей в изгнании", утешают себя подобного рода списочничеством от того, что их время - 90-е годы - прошли.
В свое время красно-коричневый бард Александр Харчиков написал песню, где есть слова: "Даешь проскрипции, готовьте списки". Вся песня - сплошная рекомендация для того, какого рода списки нужно готовить, кого в них заносить. То есть тех, кого нужно убить. Эта песня была написана в 90-е годы, то есть тогда, когда комьюнити Харчикова находилось в полном загоне. Сегодня их вообще нет.
Тот факт, что либералы дошли до составления списков, исчерпывающе демонстрирует, что они находятся на траектории к полной деградации и исчезновению. Сегодня они развлекаются составлением списков, как в 1993-1998-е это делали правые ультрарадикалы, а завтра они выведутся как сколько-нибудь заметное культурное и социологическое явление.
Либералы, которые получили по зубам в последнее время, ведут себя точно так же, как в свое время красно-коричневые.
РЖ: Получается, что составление списков - это проявление экстремизма?
В.И.: Это нельзя назвать экстремизмом, потому что они не пишут напрямую, что людей нужно убить. Угрозы "мы вернемся и всем вам покажем" - это предсмертный всхлип либералов.
РЖ: Для интеллигенции традиционная страсть к обозначению "своих" и "чужих". Зачем это нужно сегодня? Говорит ли это о кризисе интеллигенции? Ведь подобные поиски начинаются тогда, когда возникает кризис идентичности и появляется необходимость самоидентификации с какой-либо общностью.
В.И.: Нет. Тусовка, которая занялась составлением списков, и так прекрасно знает и своих, и чужих. Ей не нужно их искать. Кроме того, не нужно воспринимать либеральную интеллигентскую тусовку как некий монолит. Там полным-полно людей, которые могут иметь схожие убеждения, но при этом находиться в длительном личном конфликте. Я знаю несколько примеров, когда людей перечисляют через запятую, а они между собой не общаются годами. Вникая в это, можно шею сломать. Поэтому и не стоит анализировать сами списки - там сложно найти что-либо интересное и неожиданное.
Все исчерпывается самим фактом составления списков "хороших" и "плохих". Это очень либерально.
РЖ: А если посмотреть не на красно-коричневых 90-х, а на советскую власть 20-30-х годов, которая делила население по группам врагов по различным критериям: национальным, классовым, профессиональным. Оппозиционная интеллигенция взяла на вооружение практики, опробованные тоталитарным государством?
В.И.: В 20-е годы тоталитарного государства еще не было. Составления списков властью я тоже не припоминаю. Советская власть действовала масштабнее. Не по спискам, а по целым классам. Либо их поражать в правах, либо уничтожать. Поэтому это сравнение некорректное.
РЖ: Открытые процессы, например...
В.И.: Ну и что? Разве Варфоломеев может провести над кем-нибудь открытый процесс? Либералов нужно сравнивать только с теми, с кем они роднятся по политической судьбе. А то можно и нацистов вспомнить, и расистов. Но все это не будет иметь отношения к теме.
РЖ: Есть ли место морали в политике? Критерии - "это плохо", "это хорошо" - насколько приемлемы для современной политики?
В.И.: Это вполне допустимо. Но не надо абсолютизировать значение морали. Для таких вещей необходим абсолютно моральный авторитет - человек, которого некий круг граждан признает в качестве морального авторитета. Например, академик Лихачев. При всей условности этой фигуры его многие признавали в качестве морального авторитета. Или церковь, но не отдельные фигуры, а вся церковь в целом: синод, патриарх.
Но когда морализировать начинают журналисты, политологи, политики, люди, условно называемые "профессиональными интеллигентами" или "приличными людьми", это отвратительно и гнусно. Когда о морали начинают говорить люди типа Альбац, Шендеровича, Евгения Киселева, Венедиктова - это отвратительно и не имеет никакого права на существование.
РЖ: Может быть, вопросы о морали в политике становятся неким общим политическим трендом, свойственным для совершенно разных интеллектуальных и политических групп?
В.И.: У подавляющего большинства народа и у политизированной публики к морализаторству есть стойкая аллергия. Плохо ли, хорошо ли, но это так.
Если мы говорим о цензуре на телевидении, то ее надо оценивать не с моральной точки зрения, которая может далеко завести, а с сугубо конкретной: есть демонстрация непотребных вещей - не важно, морально это или нет. Просто нужно сказать: это показывать нельзя. А разводить дискуссии - искусство это или не искусство, хорошо это или плохо, морально это или не морально - глупо. Это заделье для пары десятков персонажей, которые только всех запутают. Никакого КПД от этого не будет.
РЖ: Недавно состоялся круглый стол на философском факультете МГУ по поводу как раз морали, этики, связанный с известной акцией в Биологическом музее группы "Война". К философам тоже можно применить вашу характеристику?
В.И.: Нет. Я говорил только о тех, кто собирается устанавливать критерии для тележурналистики. Здесь же представители философского сообщества провели между собой дискуссию. Что в этом особенного? Я могу провести с приятелями дискуссию. Это нормально. Просто это не имеет отношения к политическим трендам. Это частная или корпоративная жизнь.
РЖ: Как вы полагаете, появятся ли другие списки? Кто будет их автором?
В.И.: Варфоломеев не является первооткрывателем этого жанра. Не он первый, не он последний. Национал-экстремистские группировки постоянно выкладывают в интернет список врагов народа. Возможно, Варфоломеев был первым из либералов. Но и в этом я не уверен. Может быть, он первый, кто опубликовал свои списки. А все остальные пока пишут в стол.
РЖ: А вы не хотели бы составить ответный список?
В.И.: А мне зачем это? Я же не либерал...
Материал подготовили "рукоподаваемые" Борис Межуев, Любовь Ульянова и "нерукоподаваемые" Вячеслав Данилов, Тимофей Шевяков.