От редакции. В издательстве «Европа» только что вышла книга Славоя Жижека «Искусство смешного возвышенного. О фильме Дэвида Линча “Шоссе в никуда”». Книга посвящена одному фильму известного американского кинорежиссера и представляет собой альтернативное стандартным киноведческим интерпретациям психоаналитическое исследование фильма. Подход Жижека позволяет прочитать скрытые мотивы, присутствующие в фильме, восстановить из калейдоскопа символов перверсивную реальность, которую описывает картина Линча. Работами с продуктами массовой культуры Славой Жижек завоевал известность как один из самых оригинальных и эрудированных мыслителей современности. Хотя англоязычное издание книги вышло в 2000 году, работа не потеряла актуальности, потому что к фильмам Линча в России (да и за рубежом) питают большой интерес. Подход Жижека к кинематографу – яркий образчик современных исследований кино, чего, к сожалению, практически нет в России. Философ Борис Межуев, опираясь на текст Жижека, представляет альтернативный анализ картины Линча.
* * *
Картина «Шоссе в никуда» – первый фильм своеобразной «загадочной» «американской трилогии» Дэвида Линча. Вторым в этой трилогии можно было бы считать фильм 2001 года «Малхолланд Драйв», а завершением – последнюю по времени картину режиссера, снятую им на цифровую камеру в 2006 году – «Внутреннюю империю». «Внутренняя империя» – очень длинный и самый, наверное, запутанный из всех фильмов Линча.
«Малхолланд Драйв» же как фильм-загадка отличается сравнительной простотой и в плане композиции, и в плане сюжета: эту загадку в целом не сложно разгадать. «Шоссе в никуда» располагается строго посередине: он не так запутан как «Внутренняя империя» и столь прост для смысловой интерпретации (особенно со знаменитыми 10 подсказками режиссера), как «Малхолланд».
Если поднабраться смелости и вторгнуться в область гипотез и предположений, то не будет большой ошибкой сказать, что фильм «Шоссе в никуда» – это фильм о любви, мечте и надежде. Увы, той надежде и той мечте, которые не столько питают любовь, сколько порочат и, в конце концов, губят ее и губят самого человека. Это фильм о том, что мечты и грезы возвращаются в нашу жизнь в качестве обвинительного приговора нам самим, что мы в нашей жизни не страдаем беспричинно, но расплачиваемся за собственные, часто грешные, фантазии, в том числе и те, что в последние минуты проносятся в мысли умирающего или приговоренного к казни.
«Малхолланд Драйв» почти о том же самом, но в том фильме все как будто выстроено по строгому плану, в полном соответствии с режиссерским замыслом. «Шоссе в никуда» дает большую волю авторскому подсознанию, из которого вырываются вполне архетипические по силе образы – например, образ «потерянного шоссе» как символ судьбы заблудившегося в подсознании человека или же как метафора Америки или всего нашего мира, все быстрее и быстрее движущегося в неизвестном ему самому направлении.
Бессмысленно кружащееся шоссе
Самое знаменитое из всех произведений Линча – сериал «Твин Пикс». Он вышел на экраны в 1990 году, ровно двадцать лет тому назад. В настоящий момент существует множество сообществ фанатов сериала. Имеется даже популярный, выходящий раз в два месяца в США потрясающе интересный журнал поклонников «Твин Пикс» «Wrapped in Plastic», «Завернутый в пленку». (Как мы помним, в «пленку» был «завернут» труп главной героини сериала – Лоры Палмер). На страницах издания постоянно обсуждаются различные версии происходящего в «Твин Пиксе», каждый эпизод получает развернутую интерпретацию. В единственном из номеров, который мне довелось читать, когда я был в Америке, проводилось очень подробное, хотя и не всегда убедительное, сопоставление персонажей сериала «Твин Пикс» с героями первого и, может быть, лучшего фильма австралийского режиссера Питера Уира «Пикник у Висячей Скалы». Культура разгадывания загадок в Америке доведена до совершенства, в России что-то подобное можно встретить, пожалуй, только в среде поклонников братьев Стругацких.
Но вернемся к трилогии загадок. Все три фильма-загадки выстроены по единому принципу. Этот принцип – переворачивание. И в «Шоссе в никуда», и в «Малхолланд Драйв», и во «Внутренней империи» главные герои подвергаются переворачиванию, метаморфозе. Этот принцип словенский философ Славой Жижек обозначил термином «эффект ленты Мебиуса». Его смысл заключается в следующем: в течение фильма происходит некий перелом, в результате которого из реальности мы оказываемся в пространстве мечты, сна, или предсмертного бреда одного из персонажей.
Здесь очень важна тема ремейка. Сон или бред – это во многом ремейк нашей реальности. Линч подчеркивает много раз, что само кино – лишь ремейк действительности. Как мы и говорили, «Малхолланд Драйв» в некотором смысле – это ремейк «Шоссе в никуда». «Внутренняя империя» вообще целиком посвящена ремейкам. В этом фильме перед нами проходят в беспорядочном смешении эпизоды двух картин на один, не слишком понятный для нас сюжет, о котором мы знаем только то, что в нем есть место измене и убийству.
И вот соотнесение одного повествования с другим создает прямо на экране завораживающее ощущение бредового сна, такого сна, в котором какой-то внешний голос намекает нам о сходстве видимого с жизненной реальностью, а мерцающее сознание упорно отказывается обнаруживать это сходство. В этой игре ремейками мы просто не понимаем принципы сопоставления одного повествования с другим, при этом заранее зная о наличии соответствующей аналогии. «Шоссе в никуда» в этом смысле представляет собой бредовый сон Америки, в каком-то смысле квинтэссенцию навязчивых американских страхов.
Мне довелось прожить в Соединенных Штатах 11 месяцев. Девять из них в Техасе, в простом городке типа того, что изображен в фильмах Дэвида Линча. Я долго не мог привыкнуть к Америке, мне она казалась какой-то странной, предельно ненатуральной страной, пока я в третий раз, уже на английском языке, не посмотрел фильм «Шоссе в никуда». Я стал представлять себе Америку как потерянное, бессмысленно кружащееся шоссе, которое вертится вокруг какой-то точки и, будучи не способной прекратить это движение, всегда возвращается к исходному моменту, с которого ее движение начиналось. И благодаря этой интуитивной догадке, Америка постепенно становилась мне понятной и даже привлекательной.
Приглашение зла в сознание человека
О самом Линче говорят довольно много. И даже философы. Уже упоминавшийся словенский философ Славой Жижек написал целую книгу, посвященную именно фильму Линча «Шоссе в никуда»[1]. С моей точки зрения, интерпретация Жижека вносит весьма существенную лепту в осмысление творчества Линча. И после Жижека стало модно затрагивать в связи с последними фильмами Линча темы психологического переживания человеком одиночества, бессилия, измены и, в конечном счете, проекций этих переживаний в чаемое будущее.
Следуя выводам Жижека, можно сказать, что фильм «Шоссе в никуда» рассказывает о том, что находящемуся в камере смертников, в предчувствии казни на электрическом стуле за убийство своей жены, которую он подозревал в измене, саксофонисту Фрэду Мэдисону (его играет актер Билл Пулман) выпадает шанс в своем воображении пережить новую жизнь. Ту жизнь, в которой он является уже не обманутым (как ему кажется) мужем, но напротив молодым и привлекательным юношей Питом Дейтоном, удачливым любовником женщины, которая, как две капли воды, похожа на его жену, отличаясь от нее лишь именем и цветом волос.
По ходу дела юноше удается уничтожить злостных соперников, воротил порно-бизнеса, и бежать с кучей денег прочь из города. Но в этот момент Пит начинает постепенно вспоминать, кто он на самом деле. Он упорно гонит от себя это мучительное открытие, пока, наконец, прорвавшись наружу, оно не подсказывает ему, что все произошедшее как в той, так и в этой жизни было лишь хитрой игрой с ним какой-то темной и таинственной силы, умеющей творить в одно и то же время преступление и правосудие. Да, не исключено, что он был жертвой в этом, реальном, мире, но жертвой отнюдь не невинной, не только потому что расправился со своей женой, но и потому еще, что ранее убил неведомого ему Дика Лоранта в своих мечтаниях и снах. И тот, кто дал ему нож в том фантазийном мире, тот же самый человек и привел его, в конечном счете, на электрический стул.
Интересно, что сам Линч, который не очень любит рассказывать о своих фильмах и пояснять смысл своих картин, как ни странно именно о «Шоссе в никуда» рассказал довольно много. В своей последней книжке, которая не так давно была переведена на русский язык[2], и которую сам Линч приезжал представлять в 2009 году в Москву русскоязычному читателю, режиссер написал, что во многом «Шоссе в никуда» был связан для него с процессом над известным футболистом и актером О’Джей Симпсоном.
Спортсмена обвиняли в убийстве жены и ее любовника. Несмотря на очевидные улики, О’Джей Симпсон был оправдан. Причина оправдания, как все считали, крылась в расовой принадлежности Симпсона. Он был чернокожим, а осудить известного чернокожего за убийство белого присяжные не посчитали невозможным. Но расовый конфликт самого Линча абсолютно не интересовал. Главным для него было другое.
Симпсон – удивительно милый и симпатичный человек; это и в самом деле один из самых обаятельных чернокожих актеров США. И Линч отмечал: все понимали, что Симпсон виновен. Но после осуществленного двойного убийства он остается таким же милым, симпатичным человеком, каким и был до совершения этого кровавого преступления. Так у Линча внезапно родилась идея: с человеком в определенные моменты может произойти психогенная амнезия, которая позволит ему забыть страшные события собственной жизни. В результате человек остается все таким же милым и симпатичным, каким был и до совершенных им убийств. Ведь сами убийства, как полагает он, совершал какой-то другой человек. Данная идея и стала скрытым мотивом «Шоссе в никуда» – фильма о том, что помысел об убийстве есть приглашение в сознание человека каких-то неведомых ему самому сил, готовых распоряжаться его судьбой.
Только вот и сам Линч как режиссер зловещим образом запутан в то самое жижековское смертельное «кольцо Мебиуса». Актер, играющий роль Таинственного человека, появляющегося перед зрителями в раскрашенном виде в духе японского театра кабуки, Роберт Блейк, спустя четыре года после выпуска этой картины сам оказался замешан в преступной истории. По всей видимости, он убил свою жену Бонни Ли. И хотя два года назад его все-таки выпустили из тюрьмы за недостаточностью улик, дети убитой им женщины подали апелляцию в суд, и пока дело не закрыто.
В этом же контексте следует вспомнить и странную судьбу любимого актера Дэвида Линча Джека Нэнса. В «Шоссе в никуда» он появляется в одном эпизоде, где с гаечным ключом просит поставить ему на транзисторе какую-то музыку. По завершении съемок этой картины он погиб во время потасовки в баре при очень странных обстоятельствах. Таким образом, «Шоссе в никуда», как и иные картины Линча, воспроизводит в реальной жизни те события, которые сам Линч извлек из своей фантазии. Линч будто хотел сказать именно об этом во «Внутренней империи», чтобы, указав на зловещий ремейк жизни по отношению к искусству, на время отойти от последнего.
Фантазии – это не другая реальность
Итак, в «Шоссе в никуда», но еще более в «Твин Пиксе» и «Малхолланд Драйв», легко заметить, как индивидуальные страхи, личные ужасы, психологические и психоаналитические бездны, которые раскрывает режиссер, увязываются с социальными ужасами и опасениями, которые волнуют Линча уже как жителя и гражданина Соединенных Штатов.
Существует представление о том, что Линч по своим взглядам – консерватор. На самом деле, у этого предположения в жизни имеется только одно подтверждение: когда-то давно Линч и вправду дважды голосовал за Рональда Рейгана. Сейчас трудно сказать, за кого Линч голосует и голосует ли вообще. Но в «Твин Пикс» консервативные взгляды его создателя были выражены довольно определенно: главный герой сериала агент Купер – идеальный фэбээровец, принятый на работу еще Эдгаром Гувером, борется с наступающим на город злом вместе с командой «парней из читальни» во главе с местным шерифом, которого, между прочим, зовут Гарри Трумэн.
А напасти на городок поступают в основном извне: с канадской границы, откуда текут бандиты и наркотики; из Гонконга, откуда появляются роковые и соблазнительные красавицы, наконец, из какой-то индейской древности, хранящей страшные и зловещие тайны. Ну и в каком-то смысле – из языческого прошлого Европы, поскольку все эти индейские демоны, если присмотреться к ним повнимательнее, ничто иное как античные боги, а Черный Вигвам, обитатели которого с наслаждением поглощают гармонбазию (то бишь амборзию) и залы которого украшены статуями Венеры и Сатурна, есть, похоже, ушедший под Землю греческий Олимп. Так вот, Купер с местными активистами доблестно защищают американскую землю от всех этих внешних напастей. Впрочем, используя и тибетскую магию, и секретные изыскания в области уфологии.
Однако по ходу дела выясняется вот что: чтобы остановить главного злодея, Куперу приходится вступить в контакт с темными иерархиями этого самого Черного Вигвама. Потом этот контакт обойдется ему дорогой ценой: уничтожив одного злодея, он сам станет еще одной реинкарнацией другого. Вот этот контакт с темными иерархиями зла, царящего в мире, станет еще одним постоянным рефреном последних картин Линча.
В «Малхолланд Драйв» на подобный контакт будет вынужден пойти режиссер, изгнанный со всех работ, да и фактически вычеркнутый из социальной жизни, за упрямое нежелание идти на поводу у инвесторов картины, над которыми также в свою очередь высятся какие-то более могущественные инфернальные силы. В «Шоссе в никуда» этот контакт со злом представлен в виде соблазнительного приглашения Таинственным человеком Фрэда Мэдисона погрузиться в мир своей мечты, как раз накануне казни на электрическом стуле. Той мечты, в которой будет место любви, измене и убийству.
От прежнего консерватизма у Линча остается немногое: трудно быть приверженцем той реальности, которой безраздельно правит зло, творя здесь посредством своих жертв в одно и то же время преступление и правосудие. Вырваться из этого кармического колеса преступлений и воздаяний оказывается невозможно для героя – нет ни Белого Вигвама, ни света, ни добрых ангелов.
Начиная с фильма «Твин Пикс», и потом через все остальные картины Линча, за исключением самого последнего фильма «Внутренняя империя», происходит все большее уравнивание зла социального и зла метафизического. У Линча как будто усиливается ощущение недоверия к социальному порядку, которое, мне кажется, очень характерно для консервативного американца 1990-х и 2000-х годов; оно-то и становится отражением недоверия жителей США к миропорядку в целом. В «Шоссе в никуда» мы тоже хорошо видим, что реальность как социальная, так и метафизическая управляется силой, которая распределяет и осуществляет здесь месть и воздаяние. Но, несмотря на то, что сила эта управляет миром, контакт с ней компрометирует героя.
Славой Жижек в своей книге правильно обратил внимание на то, что «Шоссе в никуда» – это равновесие двух страхов, страха главного героя Фрэда Мэдисона перед одиночеством и ужаса перед разбоем и убийством. Все эти кошмары, ужасы, садизм, согласно Жижеку, являются просто вытеснением обыденных, реальных, совершенно нормальных, повседневных кошмаров, которые гораздо более страшны, чем фантастические ужасы.
Но Фрэд Мэдисон как раз и говорит прямо в духе Жижека, что не любит реальность. Он любит тот мир, который сам себе создает. И на протяжении всего фильма он пытается уйти от окружающих его ужасов повседневности в мир своей мечты, в тот мир, где ему дается возможность «убить Дика Лоранта». Однако он не догадывается о том, что уже знаем мы и о чем никогда не устает повторять Дэвид Линч, что мечты, фантазии – не другая реальность, а ремейк нашей действительности, или точнее эта самая действительность есть лишь ремейк наших снов и вожделений. Только не всегда является одинаковой и постоянной роль, которую мы занимаем в каждом из этих повествований. Там мы убийцы, но здесь мы уже жертвы. Так что в данном случае Жижек не совсем прав: для Линча ужасы ТОГО мира – не слабая копия наших повседневных ужасов, в ТОМ мире пишется сценарий нашей жизни, а в этом мы лишь ставим ремейк.
Дэвиду Линчу очень много вопросов задавали относительно того, как он оценивает главного героя – Фрэда Мэдисона. И вот в одном из интервью Линч заявил, что Фрэд Мэдисон – это человек, который заблудился на потерянном шоссе и что как человек он достоин лишь сочувствия. Смерть без покаяния и смерть без внутреннего ощущения покоя вполне может привести человека к бесконечному скитанию по потерянному шоссе. В христианстве говорят об этом: смерть без покаяния. В «Твин Пикс» агент Купер в исполнении Кайла Маклохлана просит умирающего и раскаявшегося Лиланда, отца и убийцы Лоры, «смотреть на свет», чтобы, вероятно, не дать увлечь себя в Черный Вигвам. Если бы Фрэд смотрел на свет, а не в глаза Таинственному человеку, он, вероятно, не дал бы увлечь себя в бесконечное движение по «потерянному шоссе». И в своей жизни он поставил бы, вероятно, какую-то другую картину, с менее печальным концом.
Искупление и прощение
Наконец, несколько слов о третьем фильме нашей гипотетической трилогии ремейков – о «Внутренней империи». Его сюжет не столько загадочен, сколько крайне сложен для интерпретации. Я знаком с несколькими толкованиями сюжета этого кино. Все они мне кажутся абсолютно неубедительными. Создается ощущение, что в них игнорируется главная особенность этой картины: возможно, под влиянием собственных религиозных идей Линч попытался снять оптимистический фильм. Вырваться, наконец, из этого «бреда ремейков», чтобы, может быть, навсегда уйти из кинематографа. Он решил снять кино, в котором есть не только наказание, но и искупление, не только преступление, но и прощение.
Но после двух предыдущих фильмов, исполненных пессимизма, недоверия ко всем пластам реальности, линия на искупление, на прощение, мне показалось, была выстроена в картине не очень убедительно. Но это – лишь моя личная оценка. Для меня та мрачная интонация, с которой сняты «Шоссе в никуда» и «Малхолланд Драйв», оказалась, увы, убедительнее всех тех светлых мотивов, которые звучат в финале «Внутренней империи», где показывается, что из бреда постоянно воспроизводящихся римейков возможен счастливый выход. Я так и не понял, честно говоря, на чем основывается этот оптимизм?
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] См.: Zizek S. The Art of the Ridiculous Sublime: On David Lynch’s Lost Highway. London, 1999.
[2] См.: Линч Д. Поймать большую рыбу. М., 2009.