Активная фаза предстоящих досрочных парламентских выборов на Украине придется в этом году на знаковую для украинской постсоветской государственности годовщину. Шестнадцать лет тому назад, 24 августа 1991 года, исторический предшественник нынешней Верховной рады - Верховный совет Украины - принял Декларацию независимости. Менее чем через полгода, 1 декабря 1991 года, референдумом о выходе Украины из состава Советского Союза это только становящееся постсоветским государство придало августовской декларации дополнительную легитимность. Этой легитимности, например, была лишена Россия, в которой, в отличие от Украины или Армении, не было голосования за выход из Союза ССР. В этом смысле украинские лидеры поступили намного более дальновидно, убрав для оппонентов всякую возможность для апелляций к плебисциту 17 марта 1991 года о сохранении "обновленного Союза". Над Россией же еще долго будет витать (и до сих пор еще витает) тень марта 1991 года. 24 августа 1991 года украинские депутаты, проголосовав за независимость, поставили на Союзе ССР гораздо более жирный крест, чем московские демократы за три дня до того.
В значительной степени предстоящие выборы в Верховную раду станут очередным политическим экзаменом не только для украинской конституции или новой реформированной системы власти, но и для той государственности, которая была продекларирована шестнадцать лет назад.
Между тем события шестнадцатилетней давности имели большое значение не только для второй по численности населения "братской республики". Однако справедливости ради скажем, что без Бориса Ельцина и августовской революции в Москве украинская "незалежность" так и осталась бы нереализованным мифом. В этом смысле прав российский политик и политолог Константин Затулин, который неоднократно озвучивал тезис о том, что Россия фактически все время начиная с 1991 года предоставляла Украине режим наибольшего благоприятствования в процессе формирования ее государственности. Здесь, в отличие от Балкан, не было своих "русских краин" или "русских республик Украины". А крымский или донбасский "сепаратизм" традиционно был ничем иным как инструментом для давления местных администраторов и бизнесменов на киевскую бюрократию. На официальном уровне Москва никогда не выдвигала (в отличие от той же Румынии) территориальных претензий к Украине. Достаточно вспомнить хотя бы обсуждение Договора между двумя государствами в российской Думе второго созыва (а уж этот состав с доминированием КПРФ по степени непослушания сильно отличался от нынешнего "департамента голосования администрации президента"). Если что и было предметом споров по этой части, так это кратковременный конфликт по косе Тузла в 2003 году и "рабочие споры" по разграничению акватории Азовского моря (Договор о сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива прошел так же успешно ратификацию уже нынешним составом Думы).
Украинская элита, возглавившая независимую страну в 1991 году, практически ничего не сделала для обретения этой "незалежности". Леонид Кравчук, ставший впоследствии первым президентом Украины, фактически поддержал ГКЧП, заявив в прямом телеэфире, что "этого давно ждали". Чего ждали и хороши ли сбывшиеся ожидания, тогдашний председатель Верховного совета Украины не уточнял. Равно как и не залезал на танки, и не призывал к массовым акциям протеста против московских узурпаторов. Территория современной Украины не была собрана "запорожскими рыцарями" или лидерами ОУН. "Соборная Украина" с Крымом, Галицией, Буковиной и Закарпатьем - дело рук Иосифа Сталина и Никиты Хрущева. Не зря и сегодня во Львове популярна шутка о том, что где-нибудь в Галичине (украинском Пьемонте, по словам Михаила Грушевского) надо поставить памятник лучшему другу всех физкультурников как собирателю Украины. Другой вопрос, имелся ли у Москвы для выбора другого сценария на Украине нужный "человеческий материал". Ведь в декабре 1991 года за "незалежность" и выход из СССР голосовали далеко не только Буковина и Галичина, но и вполне себе пророссийские регионы. В публичной лекции, прочитанной в июне 2006 года, Модест Колеров, представлявший администрацию президента РФ, заявил следующее (и это в полной мере относится к Украине): "К сожалению, ежедневно приходится сталкиваться с очень распространенным терминологическим мифом о том, что якобы в постсоветских странах существуют или Россия якобы постоянно ищет и создает там так называемые пророссийские силы. Пророссийских сил на постсоветском пространстве нет никаких. Даже те партии, которые демонстрируют и декларируют свои тесные связи с российскими политиками, парламентариями, властями, оказываются лишь частью гораздо более обширной схемы, а вовсе не теми добровольными самоубийцами, которые готовы посадить на себя клеймо "пророссийскости".
Однако в так называемом советском мифе и в советской ностальгии Украине принадлежит особая роль. В советский период Украина если и была младшей сестрой, то самой старшей из младших. Такие атрибуты государственности, как представительство в ООН, своя национальная академия, органы власти (пусть и в виде Радяньской Украины) вызывали восторженные оценки даже у националистически настроенных "врагов советской власти". Советскую Украину признал даже первый глава УНР (Украинской народной республики, объявившей свою независимость от России 11 (24 января) 1918 года) Михаил Грушевский. Крупный украинский историк, филолог и политический деятель, Грушевский считал, что даже под советским флагом Украина сохранила определенные институты государственности. Именно Украина дала Советскому Союзу двух лидеров КПСС - Никиту Хрущева и Леонида Брежнева. Такие первые секретари ЦК КП Украины, как Петр Шелест и Владимир Щербицкий, были государственными деятелями всесоюзного масштаба. А украинская квазигосударственность сыграла и с ними злую шутку. Так, почувствовав себя полновластным хозяином Украины, Петр Ефимович Шелест начал покровительствовать "националистам в системе" (именно с его подачи был разрешен фильм "Белая птица с черной отметиной", который полунамеками реабилитировал национальные чувства украинцев), требовать преференций для республики, а также расширения для нее международных контактов. При нем же была разрешена публикация знаменитого памфлета Ивана Дзюбы "Iнтернацiоналiзм чи русифiкацiя?" В этом труде автор, опираясь на труды "классиков" марксизма, пытался обозначить проблемы этнополитического развития украинского народа. При этом некоторым оценкам и выводам Дзюбы могли бы позавидовать и теоретики "украинского буржуазного национализма". "Русификаторскому насилию я предлагаю противопоставить одно: свободу публичного и честного обсуждения национальных дел, свободу национального выбора, свободу национального самопознания, самоосознания и самовырабатывания... Тогда не нужно будет следить за каждым украинским словом... И не придется запаковывать в кэгебистские "изоляторы" людей, вся "вина" которых в том, что они любят Украину сыновней любовью и обеспокоены ее судьбой...". При этом, например, младший сын коммунистического вождя Украины Петра Шелеста Виталий вспоминал: "Интересная ситуация с книгой Ивана Дзюбы "Iнтернацiоналiзм чи русифiкацiя?". Она была у отца почти настольной. Он ее читал, плевался, говорил, что так нельзя; я отвечал, что есть факты, их нужно осмыслить".
Советская Украина была наглядной демонстрацией внешнеполитических успехов СССР, его большей успешности в сравнении с Российской империей. В состав дореволюционной России не входили Галиция и Закарпатье. "Большая Украина" была наглядной демонстрацией определенной преемственности империи Романовых с СССР. В связи с этим независимость Украины автоматически означала прекращение существования "нерушимого Союза". Именно из-за Украины Горбачев тянул с подписанием Союзного договора, именно ее, а не Россию последний генсек считал основой, фундаментом "обновленного Союзного государства". Шестнадцать лет назад Украина пошла "другим путем".
Свою очередную годовщину Украина отмечает в условиях затяжного политического кризиса, охватившего все ветви власти. В 2006 году главным событием года стали, конечно же, не "возвращение" на пост премьер-министра Виктора Януковича (тем паче что это не возвращение). Тогда Янукович выступил не в роли человека Кучмы и не "преемника", а конституционным премьер-министром. Однако ни в 2006, ни в 2007 году эту роль ему так и не удалось сыграть. Однако, что бы ни случилось в сентябре 2007 года и кто бы ни одержал верх, очевидно, что результаты очередного волеизъявления и очередного (уже трудно сказать, какого по счету) кризиса лишь снова зафиксируют существование политической украинской нации. Речь идет вовсе не о тотальной украинизации и победе этнического украинского национализма. В данном случае мы говорим о формировании политического сообщества граждан Украины. Эти граждане могут ненавидеть Ющенко с Тимошенко и не желать ни при каких условиях вступать в НАТО и в ЕС, но в то же время они не видят для себя другого Отечества кроме Украины и они лояльны власти, действующей ради Украинского государства. В данном случае мы не берем в расчет маргиналов и экстремистов, выступающих под разными знаменами. Процесс формирования политической нации еще далек от своего завершения, однако следует признать, что за шестнадцать лет украинская элита, получившая независимость "с небес", смогла немало сделать для того, чтобы преодолеть этнокультурный раскол страны. В то же время мало кто принимает во внимание (если не откровенно игнорируют) тот факт, что идеи украинского единства были заложены еще в советский период. Формирование "воображаемой географии" и "воображаемого общества" под названием Украина шло начиная с 1954 года (то есть присоединения Крыма к УССР и окончательного утверждения границ Украины в нынешнем их виде). Будучи сам ростовчанином по рождению и имея еще в детском возрасте опыт поездок на украинский Донбасс (почти раз в неделю), могу засвидетельствовать, что тезис "понаехали тут" имел не только "московскую прописку". Именно так в конце 1970-х - начале 1980-х реагировали жители Донецка, Луганска (тогда Ворошиловграда), Краснодона, Ровеньков, поселка Снежное и других населенных пунктов на "колбасные автобусы "русских туристов" из Ростова, Новочеркасска, Таганрога и Азова. Подчеркну еще раз, речь идет о реакции русских жителей Донбасса, тех, которые в декабре 1991 года благополучно проголосуют за выход из СССР и за "незалежную Украину", а затем подарят "новой державе" премьер-министра и представителей топ-элиты. Именно в бытность Виктора Януковича губернатором Донецкой области эта территория была первой в списке регионов Украины, где были наименьшие российские инвестиции. В прошлом году в ходе часового радиомоста с Киевом автор этой статьи выдвинул тезис о том, что Севастополь - это национальная травма для россиян. При этом я вовсе не призывал наших сограждан "воевать Крым".
Данный тезис получил серьезную отповедь не представителя "Нашей Украины" или Блока Тимошенко, а депутата Верховной рады от "Партии регионов" Анны Герман. Депутат посоветовала отказаться от каких-либо намеков на Севастополь и предложила оставить прошлое историкам. Таким образом, подводя предварительные итоги, хочется сделать следующий вывод. В России сегодня не стоит переоценивать раскол и дезинтеграцию Украины. Во многом такие представления мифологизированы. На Украине нет ничего подобного Дагестану, Чечне, Башкирии, Туве, а разные (и порой откровенно враждебные друг другу) политические партии имеют консенсус относительно таких вопросов, как территориальная целостность страны и сохранение ее особых интересов.
Начиная с 1991 года представителям украинской политической элиты удалось сделать очень много для того, чтобы украинская государственность состоялась. Во-первых, несмотря на определенное заигрывание (особенно на первых этапах) с идеями украинского этнического национализма, элита Украины никогда не принимала их полностью. Более того, сделала многое для того, чтобы минимизировать их влияние. Именно поэтому постсоветская Украина не повторила печальный опыт петлюровско-винниченковской Украины, не говоря уже о "Хмельничине" и "колиивщине". Крайний этнократизм, антисемитизм не попал в арсенал идеологии украинской постсоветской элиты. Конечно, огорчает иррациональное стремление украинских лидеров к вытеснению русского языка из социокультурного пространства Украины, тем паче что все президенты "незалежной державы" вышли из советско-русско-украинской среды, а не из общины эмигрантов из Торонто, Эдмонтона или Мюнхена. Однако, как справедливо замечает российский политолог Вячеслав Игрунов (в прошлом, кстати, одессит), "альтернативы нарастанию влияния Востока на всю Украину просто не существует. И у Запада есть одна-единственная альтернатива. Вытеснение русского языка, культурного влияния России, существующего на протяжении столетий, невозможно. Поэтому создание новой украинской нации (а Игрунов имеет в виду именно политическую нацию, а не этнос. - С.М.) - это путь синтеза, а не вытеснения. В этом смысле "западенцы" ошиблись, думая, что смогут навязать свой культурный стереотип всей стране". Не может не огорчать и топонимическая война, и война памятников, и требования приравнять ветеранов УПА-ОУН к ветеранам Великой Отечественной войны. При этом лидеры нынешней Украины апеллируют не к идеям Дмитро Донцова, а к европейской интеграции (которую лидеры ОУН-УПА вряд ли бы одобрили).
Однако за шестнадцать лет существования, несмотря на наличие различных этнокультурных ареалов, Украина смогла избежать таких явлений, как сепаратизм. И это несмотря на острую проблему Крыма, процесс этнической самоидентификации русинов в Закарпатье, этнонационализм Галиции, пророссийские настроения Донбасса. Тем не менее нигде на украинской территории за 1991-2006 годы не произошло событий, напоминающих конфликты в Абхазии, Южной Осетии, Приднестровье, Чечне.
Но, пожалуй, самое главное, чего смогли добиться украинские политики за шестнадцать лет "незалежности", так это создать традиции цивилизованной передачи власти и достижения компромиссов. На Украине начиная с 1991 года сменилось три президента. И все три президента могут существовать одновременно, даже вступать в политическую борьбу (казус Кравчука и Ющенко). Политический маятник на Украине не превратился в каток репрессий. В 2004 году Ющенко победил Януковича, но "преемник Кучмы" не отправился в опалу, его окружение не потеряло свой бизнес, а он сам был допущен к выборам (а не отцеплен по нелепым обвинениям избиркомом), а затем смог одержать победу. И Янукович имеет все шансы повторить эту победу в 2007 году. Таким образом, можно констатировать, что, пройдя путь длиной в шестнадцать лет, Украина не стала "второй Грузией" или даже "второй Молдовой". Эта страна смогла консолидировать территорию размерами с хорошую европейскую страну, население, политические элиты. Таким образом, государство на Украине состоялось, а единая политическая нация начала формироваться. И чем скорее это поймут в Москве, тем лучше. Намного лучше, чем без устали цитировать книгу Николая Ульянова о происхождении украинского сепаратизма (именно так называл историк второй волны русской эмиграции украинский национализм. - С.М.), написанную в 60-е годы прошлого столетия, и утверждать тезисы о политической незрелости в соседней стране и расколе внутри нее.