Триархия

Вот и свершилось: роли, которые будут играть главные участники, окончательно определились. На VII съезде "Единой России" кандидатом в президенты официально выдвинут Дмитрий Медведев, а Владимир Путин дал свое согласие стать в случае победы Медведева премьер-министром.

Правда, нам и еще немалому числу наблюдателей представлялось, что Путин не так легко согласится на предложение стать премьером. На колебания Путина, кстати, указывала и задержка с ответом на официальное предложение Медведева, и увещевание главы РПЦ. Если Путин определился со своей дальнейшей политической карьерой с самого начала, то зачем было просить его, "смирив гордыню", принести себя в жертву процветанию России? Похоже, президент ожидал, не поступит ли каких-либо иных предложений по трудоустройству? Например, стать по совместительству лидером партии "Единая Россия", набравшей в значительной мере благодаря его личным усилиям твердое конституционное большинство.

Логично было бы ожидать, что Путин постарается стать спикером нижней палаты, чтобы непосредственно контролировать свой уже частично конвертированный в парламентское большинство политический капитал. Однако этого не случилось: видимо, Путина убедили, что это "технически невозможно", хотя "невозможность" в данном случае не более чем эвфемизм, означающей твердое несогласие некоторых других политиков поступиться своим креслом.

Также сыграл роль и психологический фактор. Как нам представляется, Владимир Владимирович не привык просить для себя. Он и воспитан был по-другому, и его карьерная биография не путь профессионального политика, "грудью прокладывающего себе дорогу" в каменных джунглях. Как уже некоторые ранее отмечали, это, скорее, путь добросовестного чиновника, или, как теперь принято формулировать, "государственного менеджера", предполагающий стоическое служение в надежде, что тебя когда-нибудь заметят и повысят. Если же понизят - то и это следует воспринимать стоически и смириться. К смирению призывает также и православие...

Не стал Путин и лидером "Единой России". О такой возможности также говорилось в прессе. Неизвестно, как было дело: никто не предложил или предлагали, но он отказался. Однако результат налицо: политический капитал Путина переходит в значительной мере под управление других людей, и прежде всего председателя партии единороссов Бориса Грызлова. Этот политик теперь сосредоточил в руках мощный инструмент политических преобразований - "путинское большинство", превратившееся в конституционное большинство в нижней палате Думы. В значительной мере именно на нем теперь лежит ответственность за утверждение кандидатур министров. И эта ответственность далеко не формальная, учитывая старые амбиции "Единой России" участвовать в выборе кандидатур министров. При Путине-президенте это им удавалось плохо. Теперь же административный ресурс Путина сократится, а неизбежно - и политическое влияние. Соответственно вес других игроков возрастет.

Таким образом, складывающаяся в России конфигурация власти отнюдь не "диархия", как пророчили некоторые, а скорее триумвират, или "триархия". Третьей ключевой фигурой, потенциально равновесной двум другим, становится спикер нижней думской палаты, которого перед выборами некоторые ошибочно чуть было совсем не списали со счета. В принципе такая модель власти может оказаться более работоспособной, чем "диархия", в случае возникновения разногласий по кардинальным политическим вопросам. Ведь в ней проще реализовать принцип большинства, и даже в случае непримиримых разногласий два из трех "триархов" всегда могут блокировать инициативу третьего, либо, наоборот, настоять на своем. В данном случае Путин и Грызлов в большей степени тяготеют к защите интересов фракции "силовиков" и высокотехнологических отраслей ВПК, а Медведев - "либералов-сырьевиков".

Данная конфигурация власти, кстати, напоминает украинскую. Там основными фигурантами политики являются президент, премьер-министр и спикер Рады. В ходе перманентного кризиса власти, наблюдающегося там, была подтверждена возможность серьезных политических шагов лишь при наличии согласия двух "триархов", даже если при этом третий категорически против. Правда, на Украине существует глубокий этнополитический раскол общества, раскол церкви и элит, вносящий непримиримую конфликтность в любую мыслимую организацию власти. Поэтому есть надежда, что в России подобная "триархия" будет работать более гладко.

Тем не менее данная система также неустойчива, в том смысле, что рассчитана на одно поколение политиков. Действительно, приди на место премьера другой политик, не Путин, и триумвират сразу выродится в балансирование всего двух ветвей власти: парламентской и президентской. Ведь по закону эти две ветви формируют кабинет и меняют его состав, как им заблагорассудится. Только сохраняющийся авторитет Путина позволит ему, по крайней мере на начальном этапе, сохранять неуязвимость, а значит, и относительную независимость своей позиции. Но надолго ли этого авторитета хватит? До следующих выборов президента - таков наиболее вероятный прогноз.

Кроме всего прочего, в России двухпалатный парламент, что открывает нынешним главным игрокам широкое поле для борьбы за влияние в верхней палате. Россия также (в отличие от Украины) остается президентской республикой, но в этом пункте как раз можно ожидать изменений, не зря же "Единая Россия" так отчаянно боролась за конституционное большинство. Правда, Путин неоднократно обещал не перераспределять властные полномочия в пользу кабинета министров. Однако возможность повышения собственно думских полномочий он никогда не отрицал. Как известно, "Единая Россия" и ее председатель неоднократно намекали на необходимость усиления роли парламента. Не похоже, что эти политические силы готовы отказаться от полученных теперь возможностей внести поправки в Основной закон. При этом обещания Путина будут соблюдены: никто ему, как премьеру, дополнительных полномочий и не выдаст. Да и навряд ли председатель "Единой России" лично заинтересован в повышении самостоятельности кабинета, особенно когда он возглавляется таким популярным политиком, как Путин.

Три плюс один

Складывающийся российский триумвират ставит перед обществом новые проблемы. Нам не понятно, например, как будут выходить из этой ситуации подконтрольная государству часть СМИ, в особенности телеканалы. По-прежнему господствующий на российских телеканалах стереотип персонификации власти - только в небольшой степени "народный архетип". Народная психология ушла с советских времен далеко вперед. Общество уже вполне подготовлено к принятию современной, национально организованной системы политического самоуправления. Все еще доминирующий на телевидении культ личности "царя", а также "ведущей и направляющей" политической силы воспринимается значительной частью народа как архаический, а молодежью еще и с растущим презрением, о котором свидетельствует значительное падение интереса к телевидению. Например, опрос ФОМ показал, что 29% процентов населения отрицательно относятся к ситуации, когда одна политическая сила получила гегемонию в Госдуме, и только 37% считают, что это хорошо. Это, согласитесь, неожиданный результат, если продолжать считать политический "монизм" архетипом русского человека.

Однако государственные инструменты, в особенности же "демократическое телевидение", остаются по-прежнему заточенными под верховное единоначалие. Предвыборная кампания в государственную Думу и истории с "преемником" еще раз показала, что гостелеканалы могут только одно: поддерживать в разных формах "культ личности". Освещать политику динамически, во всем разнообразии они органически не способны.

Невольно возникает аналогия из области компьютерных технологий: если поддержка "динамического освещения" в видеоплате не реализована на "аппаратном уровне", бесполезно пытаться его "эмулировать", воссоздавать на уровне программ. Так и в российской политике: система власти была построена в виде пирамиды с заостренной вершиной, где находящийся внизу, включая СМИ, вылизывает тому, кто сверху.

Однако, как говорит пословица: где два, там и три. Расщепление вершины этой пирамиды вносит сумятицу, неопределенность, с которой железобетонные профессионалы "демократического телевещания" просто не в состоянии справиться. Их ведь вышколили с упором на "предсказуемость", "научность" и "неизменность курса", что, однако, на практике означало конформизм и тотальную амнезию по отношению к собственным словам, произнесенным днем ранее.

Такое жалкое приспособленчество могла оправдать только роль "хранителей гражданского культа" - вначале монархического, затем "рабоче-крестьянского", а потом и "демократического". Этот культ, порою нелепый, задавал стране общий "модус восприятия", повторяемый регулярными празднествами и "огоньками". Он послужил пусть непрочной, но основой политического единства, на котором выстояло государство.

Теперь ситуация усложняется. Создается по крайней мере три вполне легитимных ветви принятия решений, каждая из которых будет стараться гарантировать себе собственный пиар-ресурс. Бронтозаврам "свободы слова" будет все труднее найти в новом мире свою экологическую нишу. Поддакивать и вылизывать всем трем, при том, что расхождения между ними будут неизбежны, означает превращать политико-новостной контент уже в полную бессмыслицу.

Впрочем, так оно и выйдет, скорее всего: следствием обновления структуры власти станет нарастающий кризис традиционных СМИ, их дальнейшее ослабление и фрагментация. Должны же когда-нибудь и гостелеканалы быть вытолкнуты из теплого бюрократического чрева на общую арену борьбы за выживание. Скорее всего, главные игроки осознают бессмысленность совместного управления ими и просто поделят их между собой. То бишь есть надежда, что и на поле политического телевещания после длительной эпохи парниковых условий и тотального конформизма российские телезрители смогут наконец-то увидеть настоящую "капиталистическую конкуренцию", в преимуществах которой рыцари кадра убеждают их уже семнадцать лет.

Пятая власть

Развитие интернета дает мало надежд на то, что традиционные СМИ сумеют приспособиться к новым условиям. Хотя активное лоббирование цифрового формата ТВ, курируемое "либеральным" Медведевым, сигнализирует, что, по крайней мере у части элиты сохраняются иллюзии того, что можно все сохранить по-старому, обновив лишь "железо". Для них, однако, у нас имеется неприятная новость: культ власти невозможно воспроизводить, не обладая монополией на модерирование медийного контента. В старину такое модерирование осуществлялось, как известно, весьма просто: путем укорочения языков. Затем - путем различных воспитательных процедур, таких как децимация когорты писателей и журналистов. В дальнейшем - путем избирательного ограничения доступа к каналам распространения информации.

В эпоху господства децентрализованных, распределенных массивов информации (интернет) никакой культ невозможно поддерживать бюрократическим путем. Гражданский культ, как основа духовного единства нации, возможен, но он может быть поддерживаем лишь постоянным совместным усилием неформального объединения большого числа людей. Для такого постоянства нужна их немалая настойчивость, если не сказать обсессия, которая не укладывается в прагматические рамки борьбы за результат. Их должна увлекать некая "сверхидея" объединения ради объединения, порой невзирая на цену. Недаром слово "религия" происходит от корня, означающего связь между людьми.

Когда-то местом такого общения и поддержания горизонтальных связей была церковь. Теперь и в церковь можно "сходить", не вставая со стула - просто "кликнув" по ссылке РПЦ. Человек может искренне верить и даже соблюдать заповеди, однако традиционному посещению храма божьего предпочитать посещение соответствующих духовных сайтов и общение со своим батюшкой по ICQ. Российская политическая система лишь приводится теперь в соответствие с этими новыми предпочтениями граждан, которые, в свою очередь, могли возникнуть лишь тогда, когда это стала позволять технология. Российскую "триархию" также можно считать продуктом развития коммуникативных технологий.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67