Тендер на партстроительство

Ставший в последние недели актуальным вопрос о создании в России христианской или – уже – православной партии, по большому счету, не о том, возможно ли это в принципе. Конечно, возможно, хотя в названии такого объединения ни слово «христианский», ни слово «православный» фигурировать не будут.

Вопрос в том, вовлечены ли сегодня российские православные или – шире – христиане как таковые в какой-либо серьезный, содержательный общественный конфликт, который мог бы обрести политическое измерение? Конфликт ценностный, прежде всего.

Ответ: не вовлечены. Можно сказать: кажется, не вовлечены. Пока не вовлечены. Не вовлечены в достаточной мере. Суть сохранится.

Виктор Аксючиц, ветеран российской «христианской демократии», создает новую партию, напоминая о том, как в начале 90-х он и его соратники боролись за новое законодательство о религиозных объединениях. Что сказать? В период демонтажа советской системы христианская политика была гораздо актуальнее, чем сейчас. Демонтаж велся по нескольким линиям, в том числе и по линии преодоления государственного атеизма, по линии отвоевания верующими основных прав. Это был период переформатирования общества, и любая социальная группа могла сыграть в этом свою роль.

Сложилось так, что христиане, и православные в первую очередь, обрели права, но христианство при этом не стало определяющим фактором при формировании новой ценностной матрицы. Сформировалась, скорее, ценностная ризома, сеть субкультур, среди которых православие – одна из наиболее мощных, но все равно – «одна из».

Христианская или православная партия может бороться за права с атеистическим режимом. Но для России это пройденный этап, и никакой политики на этом не построишь.

Христианские ценности могут выступать в качестве синонима общего социального консерватизма в период секулярной, либеральной трансформации. Однако либеральная моральная революция в глубоко консервативной России – дело будущего, причем, по всей видимости, неблизкого. Период масштабной секуляризации «сверху» страна уже прошла. Разговор о «новой секуляризации» сегодня – это, скорее, разговор об устранении конкретных практик, не имеющих нормативного характера, тогда как в Западной Европе борьба ведется именно с нормативными привилегиями Церкви. У христиан в России нет того бастиона, который им здесь и сейчас было бы необходимо защищать. Бастиона, которому угрожали бы.

Остается задача переформатирования общества, ризомы. Оставим в стороне перспективы такой структурной революции, речь ведь на изначальном этапе может идти о простом аккумулировании недовольства status quo. Это будет не политика программ, а политика настроений, и условная христианская партия окажется востребованной, актуальной, если сможет предложить обществу приемлемый новый язык.

Для этого инициаторам дискуссии о христианском партийном строительстве, не говоря уже о самих строителях, стоило бы четче обозначить специфику этого языка. Да, допустим, страна зашла в тупик, мы жили, мыслили и поступали неправильно, но как описать правильную систему? Какими словами? Могут ли эти слова родиться из специфического христианского или православного дискурса?

Протоиерей Всеволод Чаплин на пресс-конференции в «РИА-Новостях» 20 января перечислил те христианские нравственные ценности, на которых, по его мнению, должна базироваться новая партия (или партии). Это справедливость, свобода, семья, честность, патриотизм, неприятие коррупции, преступности, алкоголизации и наркоманизации населения. Сложно увидеть в этом новый и, более того, специфический язык. Кто не говорит о справедливости и патриотизме? Кто против честности? Кто за алкоголизм и наркоманию? Кто не хочет бороться с коррупцией? Даже постулирование приоритета личности над семьей – не наша песня (нерелигиозный политик Прохоров запросто переходит от либеральной категории «личности» к вполне консервативному «главе домохозяйства»). Новый язык должен задавать отличия, детализацию общеизвестных понятий. Этого не происходит, а потому перспективы условной христианской партии выглядят сомнительными.

Виктор Аксючиц и Валерий Расторгуев идут своим путем. Их политическое христианство – национализм с гиперфункцией государства. Никита Слепнев выступает с идеей синтеза православия и «нового социализма». Сам Чаплин проводит встречу с Алексеем Навальным и Владимиром Тором. В сочетании с общей ценностной канвой, очерченной Чаплиным, все это задает один из вероятных сценариев развития христианской политической инициативы.

Дело в том, что «партия, программа которой основывается на христианских ценностях» - это во многом эвфемизм. Подразумевается партия, которая в рамках нормальной политической борьбы может рассчитывать на благосклонность, организационную и пропагандистскую поддержку Церкви, где-то завуалированную, а где-то – прямую, на грани или за гранью собственных внутренних запретов. Тем, кто знаком с политической ситуацией в такой традиционно католической стране, как Польша, это хорошо понятно: есть партии, которые Церковь или политически активное духовенство поддерживает и, напротив, клеймит как «врагов христианства».

Русская Православная Церковь, в общем, освоила мастерство неофициальной поддержки политических сил на уровне намеков, сигналов, изредка – прямых рекомендаций. РПЦ обладает потенцией мощного пропагандистского ресурса. И когда Всеволод Чаплин предлагает подумать о перспективах создания христианской партии в России, это можно воспринимать (и даже приветствовать!) как призыв к общественной дискуссии. Но невозможно исключать и того, что Чаплин, опытный игрок, подает двойной сигнал, де-факто объявляя тендер на поддержку со стороны РПЦ в политическом состязании.

Специфика ситуации заключается в том, что чуть ли не любая политическая сила в России может обрести статус «христианской» - от «Яблока» до откровенных ксенофобов. Потому что христианская ценностная программа в том виде, в каком она формулируется церковными деятелями, постепенно освобождается от собственных смыслов в пользу конъюнктуры и терминов-жвачек, превращается в наклейку, которую можно прилепить к чему угодно.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67