Меня всегда поражало, что нынешняя Франция находится на месте бывшей Римской империи. Что император Юлиан, в частности, квартировался не где-нибудь, а в Париже, на острове Сите - так, во всяком случае, утверждал Гор Видал в своем известном романе "Юлиан", в котором, правда, имел в виду не Юлиана, а Джона Кеннеди. Просто Франция, что бы вы ни говорили про нее, вся какая-то немножко душноватая, с ее вензелями и завитушками, с ее мебелью в стиле Людовика XIV. Что бы вы ни говорили про нее, она вся как будто застряла в XVII-XVIII веках, и в нашем восприятии ее населяют, скорее, мушкетеры в длинных плащах и больших сапогах с ботфортами, чем патриции в тогах и полуголые римлянки.
Вряд ли этому стоит сильно удивляться. Ведь даже летом бывает тут и дождливо, и зябковато, с морей и океанов надувает мокрой насморочной взвеси, отчего и пьешь тут вино не переставая, а зимой, если верить отдельным образцам классической живописи, выпадает снег, который, бывает, серебрит даже Эйфелеву башню.
Так, в одном из фильмов 50-х годов ("Разборки в Париже") Жан Габен, это олицетворение французского кино, куда-то пробирался аж по сугробам, как будто "разборки" эти происходили не в Париже, а в каком-нибудь диком Подмосковье. Теперь уж никто и не упомнит, по поводу чего были те разборки, но снег в Париже - дорогого стоит посмотреть. То ли климат с тех пор изменился, то ли парниковый эффект действительно имеет место, но за десять последних зим видел я снег здесь всего лишь раз и в течение не более двадцати минут. Через двадцать минут он растаял, что не помешало, однако, тут же многим растянуться на скользкой мостовой, поскольку ботиночки здесь производят исключительно на тонкой полированной подошве.
Так или иначе, но Рим все равно получается много воздушней, солнечней - вот он, видимо, и испарился куда-то вместе с патрициями и римлянками. Если говорить про Париж, то от Рима в нем остались лишь неопределенного вида руины недалеко от Сорбонны да небольшая арена. Арену теснят многоэтажки XIX века, в которых живут по историческим меркам ничтожные обыватели. Они не находят ничего лучше, чем ничтоже сумняшеся выйти на освященную исторической памятью арену, чтобы поиграть... в шары. Дома нависают над ней, отбрасывая тень, отчего и кажется, что эта маленькая арена как бы продолжает погружаться в глубь времен. Империя тонет.
Куда уходят империи, а главное - почему? Вот вопрос вопросов - и в переживающей, пожалуй, самую серьезную бифуркацию в своей исторической жизни России, но и также в начавшем великий исторический римейк Евросоюзе. И что сделать, чтобы нас не занесли пески времени?
В очередной раз я задался этим вопросом, столкнувшись с Империей в славном городе Ним (Nimes). Тут, на юге Франции (где действительно и теплее, и солнечней - что подтверждает мою "теорию"), она вдруг предстала во всей своей заповедной красе. Здесь сохранилась и настоящая арена. Не теснимая, а, наоборот, как центр всего, не в пример парижской, сравнимая по размерам с Колизеем, вследствие чего Ним частенько называют французским Римом.
Вряд ли следует перечислять все явленные свидетельства большой истории, достойные путеводителя. Это и Квадратный дом, посвященный внукам Августа (который на самом деле не квадратный, а прямоугольный, но называется Квадратный). Канал, водопровод, дающий якобы воду невероятной прозрачности, храм Дианы, фонтаны, изображение крокодила, напоминающее о некогда вассальской зависимости Египта, и, конечно, таинственная Большая башня (Tourmague).
О ней несколько слов. На первый взгляд, ничего таинственного в той башне не было и раньше, нет и сейчас, но вот же продолжают спорить историки: зачем построили? Мавзолей - не мавзолей, а если мавзолей, то чей? Крепость - не крепость, а если крепость, то почему стоит от всего в стороне? Может быть, стратегически важная смотровая площадка? Ведь с высоты ее далеко открываются великие римские дороги на Испанию и Италию. А может быть, ее построили пришельцы, еще до римлян?
Как выяснилось, интригу и путаницу усугубил Нострадамус, который сегодня знаменитей, чем Ленин, и живее всех живых, как он же. Пророчества Ленина у нас благополучно забыли, но если русский человек из любого селения узнает, что неведомый Нострадамус что-то про что-то сказал - доверие стопроцентное. А зря! Относительно пресловутой башни Нострадамус, как можно легко убедиться, то ли попал пальцем в небо, то ли специально вредно пошутил. Великий пророк, в частности, предсказал, что в вышеупомянутом Ниме в изобилии спрятаны где-то "металлы Солнца и Луны" (то есть золото и серебро) и найдет их садовник. Чем сильно возбудил местное население.
Где? Ну конечно, под "таинственной башней" - где ж еще? В результате "садовники Нима", то есть городские власти, получили от короля Генриха IV, этого Петра Первого французского Средневековья, разрешение произвести новые раскопки на условиях, что 2/3 найденного откатят королю. На самом деле спокойно могли обещать и больше. Однако, как и бывает в такого рода проектах, рыли везде, много попортили вокруг и ничего не нашли. Хотя, с другой стороны, до основной части Tourmague, то есть самой загадочной башни, неуемные раскопщики так и не докопались - слишком была крепка. Так что не исключено, что "металлы Солнца и Луны" все еще там, на что и намекают хитрые нимцы. Хотя, с другой стороны, металлы Солнца и Луны башня, может быть, зарабатывает иным способом - привлекая туристов , что и имел в виду путано выражавшийся пророк?
Храня многое от Империи, патриоты Нима и многое про нее объясняют. Например, нимцы, как мне показалось, любят подчеркивать свою принципиальную некровожадность. В Квадратном доме сегодня идет стереоскопический фильм о великих нимцах, выхватывающий те или иные сюжеты от древности до наших дней. Главное в нем, конечно, такой эффект - копье, то и дело стереоскопически тыкающееся с экрана вам прямо в лоб. Но и содержание любопытно. Вот какие-то нимцы в количестве двух человек штурмуют пресловутую арену, временно превращенную оккупировавшими Ним варварами в казармы. Варвары, также в количестве двух человек, отбиваются. Ворота падают, естественно, нисколько не вредя нынешнему музею. После двух-трех осторожных взмахов мечей переговоры увенчиваются успехом, варвары быстренько переходят на сторону коренных нимцев, те их тут же прощают и принимают на службу. Добрые!
Та же cцена гуманизма повторяется и в эпоху Людовика XIV. Очередной "великий нимец", по версии фильма, - гугенот, граф де какой-то. Ему противостоит эмиссар короля. После небольшой и не слишком успешной перестрелки в районе пресловутой "загадочной башни" нимец одерживает верх, но не убивает эмиссара, а гордо посылает с ним привет королю. Король, согласно нимским источникам, терпит политическое поражение, в результате чего регионы приобретают достаточную конфессиональную и торговую самостоятельность. Все довольно мирно.
В 2005 году в Ниме, все на той же арене, произошла великая коррида, ее все помнят - и нимский тореадор снискал огромную славу, его даже увековечили статуей в натуральный человеческий рост. При этом ни одного быка нимский тореадор не убил! Тут не полагается убивать быков. Вот какие люди эти нимцы!
Жестокость гладиаторских боев, утверждают нимские историки, придумал Голливуд. Для кассы. На самом деле то были спорт и культурно-просветительская работа, чтимая в Риме... тьфу... Ниме. Аналогично современному кинотеатру, в Ниме давали несколько просмотров: утренние, дневные... В дневные, бывало, конечно, христиан скармливали львам, но смотреть на это интеллигенция не ходила. Сенека осуждал. И вечерние - когда основной праздник. Школы гладиаторов в основном были бюджетными учреждениями. Чтобы воспитать настоящего гладиатора, требовались немалые средства, собранные из налогов, и потому, конечно, никто не был заинтересован в быстрой амортизации общественного имущества. Во время боя "судья на поле" бегал наравне с дерущимися, но часто останавливал поединок, когда возникала угроза чьей-либо жизни. Подобное положение сохранялось вплоть до периода упадка Империи, когда пришлось сильно сократить финансирование общественного сектора. Тогда закрылись школы, отменили бесплатные билеты для народа, в гладиаторы подались кто ни попадя - бомжи, рабы, их никто не жалел. Нравы упали. Но эта экономия Империю не спасла.
"Интересно, что первично: экономия на обществе и как следствие распад Империи или распад Империи и как следствие экономия на обществе?" - каждый раз риторически спрашивает кто-то. "Ну..." - каждый раз откликается нимский историк.
* * *
Вечером того же июньского дня (как бы иллюстрируя пропагандируемый и дошедший из глубины веков принцип общественного приоритета) в Ниме проходил ежегодный праздник музыки. Он проходил и по всей Франции. Президент Саркози (благо, что не очень любимый в народе бюрократ и тоже сокращающий траты на образование) впервые в истории открыл ради праздника Елисейский дворец для широкой публики. Конечно, прежде всего этот праздник помогал гостиницам и ресторанам в регионах, делавшим, что немудрено, в этот день месячную выручку. Но было в нем также и что-то и искреннее, самобытное, берущее начало из пассионарности истинных римлян, одинаково умеющих и воевать, и развлекаться. Так же, как и в других городах Франции, многие площади Нима в этот вечер превратились в площадки, на которые вышли десятки самодеятельных исполнителей. Мэрия подала бесплатное электричество в софиты, гитары и динамики. И понеслось! Древнеримский-нимский коммунизм.
Пусть новости не очень радовали нас в последнее время. Пусть "еврами" не оттягивались карманы. Пусть медийная страшилка глобальной нехватки энергии и продовольствия заставляла поеживаться. Но пиво в пластиковых стаканчиках почему-то не кончалось, арабские сэндвичи утоляли голод тех, кому не хватало места на террасах. Любители, среди которых преобладали все-таки пятидесятилетние, трудно стареющие фанаты блюза и рок-н-ролла 70-х, пели так, как не снилось никакому Билану с Евровидением. Бескорыстный энтузиазм имитировать трудно. Блики красили древние стены. Как и тысячи лет назад, императорская Арена впускала зрителей, продолжая жить отнюдь не в режиме какого-нибудь бюрократического или музейного кремля. И, может быть, поэтому казалось, что Империя улыбается сквозь века?