Сегрегация по-черному

Борьба с нелегальной иммиграцией в России становится все более востребованным и популярным политическим лозунгом. Еще вчера требование навести порядок в миграционной политике озвучивалось исключительно так называемыми национал-патриотами. Сегодня о необходимости противостояния "нелегалам" говорят высшие должностные лица страны, включая президента. В ходе последнего телевизионного общения с российским народом Владимир Путин не раз затронул миграционную тему. А уже в новом 2007 году 15 января вступили в силу поправки в миграционное законодательство, затрагивающие широкий спектр вопросов, касающихся правил регулирования трудовой миграции.

На первый взгляд необходимость установления определенных правил игры в области иммиграции не вызывает никаких возражений. Как и все другое "нелегальное", миграция требует жестких и адекватных мер со стороны государства. Однако это будет справедливо лишь в том случае, если само государство окажется в состоянии правильно понять феномен миграции и его особенности в России. Хорошо, если бы противодействие незаконной миграции не воспринималось в массовом сознании (зачастую с подачи властей) как проявление банальной ксенофобии и сдерживания "всего нерусского".

Необходимо разграничить, с одной стороны, этнические фобии разного рода, а с другой - формирование адекватной миграционной политики. Иначе это будет иметь самые негативные последствия для России.

Второй, не менее важный, аспект. Разработка миграционной политики должна базироваться на прагматизме и реализме, а не на мифах и стереотипах массового сознания и фобиях недобросовестных общественных деятелей, чей карьерный рост напрямую зависит от поддержки миграционных мифов.

Не вполне адекватное представление о том, что такое нелегальная иммиграция и как с ней бороться, уже привела к определенной "вестернизации" Армении. До сего дня это государство обоснованно считалось единственным стратегическим союзником России на Южном Кавказе (а после российско-белорусской конфронтации и на всем постсоветском пространстве). Вместо того чтобы привлекать в Россию лояльно настроенных грузин, азербайджанцев и армян, мы пытаемся "не пущать чужаков".

С одной стороны, российские представители болезненно относятся к проникновению США и Европейского союза в государства СНГ, говорят об "особой миссии", ответственности за судьбы экс-советских республик, доминирующей роли РФ в СНГ, а с другой - пытаются не видеть разницы между вчерашним советским гражданином и нелегалом из Пакистана или Нигерии. Вместо поощрения иммиграции граждан некогда братских советских республик, прекрасно интегрированных и в русскую культуру, и в языковую среду, происходит сдерживание их притока. Естественно, речь должна идти не об огульном приеме всех желающих. Однако в случае с бывшими соотечественниками такая процедура должна быть упрощенной. Иначе Россия еще больше ослабит связи с ближним зарубежьем, окончательно утратив остатки влияния на постсоветском пространстве.

Так, жесткая, за гранью фола, грузинофобия вызвала настороженность не только и не столько в Грузии (там к этому были готовы), сколько в Армении, Азербайджане и даже в Абхазии и в Южной Осетии. Ксенофобскую политику под личиной противодействия нелегальной миграции отвергают пророссийски настроенные украинцы и молдаване Приднестровья. Представители абхазского и осетинского этноса, выдержавшие натиск грузинских этнонационалистов, вовсе не горят желанием попасть из огня, да в полымя - на сей раз к русским шовинистам.

Противодействие ксенофобии в России - насущная внешнеполитическая задача. Иначе от "России для русских" отвернутся и те немногие союзники, которые есть сегодня у РФ на постсоветском пространстве. Более того, жесткое сдерживание мигрантов из постсоветских республик грозит России и социально-экономическими последствиями. Об этом недвусмысленно говорят даже чиновники российского правительства. По словам вице-премьера правительства РФ Александра Жукова, "наша задача - подготовиться к таким изменениям, не допустить дефицита товаров, необоснованного закрытия рынков и в связи с этим возможного скачка или роста цен на товары первой необходимости, в первую очередь продовольственные". Под "изменениями" Жуков имеет в виду тот факт, что до 1 апреля 2007 года для иностранцев действует квота в 40% на работу в сфере розничной торговли, а с 1 апреля иностранным работникам закроют доступ к ней. Таким образом, политизированное по своей сути решение, не учитывающее рыночные реалии, может ударить по кошельку как раз коренного населения Российского государства. Таким образом, борясь с "понаехавшими тут", российская власть может спровоцировать недовольство среди наших сограждан. В этой связи вполне реальной выглядит возможность "корректировки курса" в апреле-2007. Опыт пресловутой "монетизации льгот" у нас уже был.

Вернемся, однако, к "нелегальной иммиграции". Само по себе данное определение не вполне корректно. Пора давно понять, что Россия - это не Франция, Австрия или Швейцария с их проблемами иммигрантов-нелегалов. Для России главная проблема не иммиграция, а внутренняя миграция, т.е. перемещение граждан России нерусской национальности в регионы с доминирующим русским населением.

По данным Всемирного банка, население России за постсоветский период увеличилось за счет мигрантов почти на 4%. Однако если говорить об этнической картине иммиграции, то 70-80% внешних мигрантов - это русские, покидающие пределы государств СНГ и в меньшей степени Балтии. Например, в Ростовской области доля русских в общем потоке "внешних мигрантов" достигает 87,2 % , а в Краснодарском крае - более 80%, в Астраханской области- 70-75% (для сравнения: азербайджанцев- 5%). Не учитывается зачастую и фактор так называемой сезонной миграции. В начале 1990-х годов СМИ Астраханской области запестрели заголовками о "дерусификации" региона, о приезде на Нижнюю Волгу мигрантов из Средней Азии, чье количество равно численности всего населения Астраханской области. Да, за 1990-е годы через Астраханскую область проследовало 1,5 млн. человек, но в реальности же на постоянное место жительство осталось 25 тыс. человек. Что же касается остальных "гостей" из Таджикистана или Узбекистана, то многие, сделав выгодный или не очень бизнес, отправились на родину.

И сегодня фактором этнической напряженности в регионе являются не таджики или узбеки, а приезжие российские граждане (!) - чеченцы и дагестанцы. И если по данным Всесоюзной переписи 1959 года в Астраханской области проживало 59 чеченцев, в 1989 году - 8 тыс. человек, то по экспертным оценкам начала ХХI века - около 17 тыс. человек. Порядка 3,5 тыс. чеченцев имеют статус "вынужденных переселенцев". Представители чеченской общины расселены главным образом в городе Астрахань (около 1 тыс. человек), Енотаевском районе (1,9 тыс. человек), Ахтубинском районе (на границе с Волгоградской областью - 1,3 тыс. человек), Лиманском районе (по соседству с Калмыкией, где находится знаменитое теперь село Яндыки, - 1,8 тыс. человек). При этом в некоторых селах доля чеченцев весьма высока.

Увеличение численности выходцев Дагестана в Астраханской области стало тенденцией еще в советское время, когда после землетрясения (лето 1970 г.) из северокавказской республики в область прибыли пострадавшие от стихии. По данным Всесоюзной переписи населения 1989 года, суммарно численность представителей дагестанских народов в области составила 10 тыс. человек, а в начале XXI века - 25-30 тыс. человек (цифра, включающая в себя аварцев, даргинцев, лезгин и других). Однако эта проблема к иммиграции никакого отношения не имеет. Перемещение дагестанцев и чеченцев внутри России - это внутренняя миграция, а не нелегальное перемещение иностранцев.

Таким образом, иммигрант, приезжающий в Россию, - это, прежде всего, этнический русский. Это не выходец из Турции, Алжира, Албании или Марокко, как в Европе. А значит, миграция для России - это не массовое проникновение иностранцев, а проблема состоятельности единой российской политической нации и единого государства. А значит, и задачи у российской миграционной политики должны быть иные. Они не могут сводиться к полицейским спецоперациям, зачисткам территорий и возведению заградительной стены против чужеземных "варваров". Осознание этой простой истины, однако, происходит чрезвычайно медленно. А как иначе объяснить инициативу "карельских товарищей" по введению ограничительных мер по въезду на территорию России иностранцев. Как будто трагедия Кондопоги - это деяние иностранных, а не российских граждан!

Спору нет, проблема интеграции, скажем, чеченцев в российский социум существует. Есть и проблема этнической преступности (сколько бы об отсутствии национальности у преступников не писали правозащитники). Однако обе эти проблемы никаким образом не имеют отношения к нелегальной иммиграции. Чеченцы - граждане России и обладают всем набором прав и обязанностей, которые есть у других российских граждан вне зависимости от национальности. Борьба с формированием этнических преступных кланов - это задача МВД, функционирование некоррумпированных органов правопорядка - это проблема российского общества, которое слишком терпимо к злоупотреблениям властей и даже готово их поддержать с выгодой для себя, как правило краткосрочной.

Увы, российская власть ничего не делает для того, чтобы массовое сознание различало внутреннюю и внешнюю миграцию. Для среднестатистического россиянина нет особой разницы между чеченцем, аварцем, приехавшим с территории Чечни или Дагестана, и выходцем из иностранного государства. В сознании населения все они определяются как "черные". Такая неразборчивость чрезвычайно опасна, поскольку затрудняет формирование общероссийской гражданской идентичности. Более того, формирует основы сегрегации и "мягкого" (хотя и не всегда) апартеида. Такая сегрегация работает против России и ее интересов.

Между тем у России нет ресурсов для "русификации" в "нерусских регионах". Более того, жесткая русификаторская политика вызовет антирусские погромы. Выход один - делать ставку на "еврокавказцев" и "евротувинцев", бороться с клановостью, коррупцией и непотизмом, уходящими далеко за пределы национальных республик. Население национальных окраин устало от феодальных отношений, которые благословляет и поддерживает Москва. Снова все упирается в проблему приватизации власти, которая действительно не имеет национальности, - от этой приватизации страдают все одинаково. И именно в этом, а не в перемещении дагестанцев или чеченцев в Центральную Россию необходимо видеть главный вызов.

Более того, следует признать, что в условиях горного Дагестана, перенаселенной республики, в которой отсутствует развитая социальная инфраструктура, выезд "избыточного населения" служит необходимой предпосылкой для снижения этнической конфликтности и религиозного экстремизма. Борьба за землю на Кавказе неизбежно перерастает в межэтническое противоборство, поскольку само понятие "земля" имеет основополагающее значение для этнической самоидентификации народов Кавказа. Более того, перемещение кавказцев в "русские области" способствует их "растворению" по России, связывает с Россией тысячами видимых и невидимых нитей - такое перемещение следует признать важным государственным интересом.

Другой вопрос, насколько выходцы из Чечни, Ингушетии, Дагестана готовы воспринимать традиции "коренного населения". Но это уже проблема российской национальной политики. Политики, которая сегодня напрочь отсутствует, если не считать фольклорно-этнографических манифестаций, выдаваемых за "комплекс мер по улучшению межнационального климата в Н-ской области". Сегодня России нужна не преференциальная политика по поддержке этноэлит, но политика, нацеленная на формирование единой политической российской идентичности, надэтнической лояльности. Именно такая политика, а не "борьба с нелегальной иммиграцией" способна собрать воедино Россию.

Кому-то из русских сегодня неприятно видеть кавказцев в качестве соседей. Тогда надо признать Северный Кавказ территорией вне российской юрисдикции (с учетом того, что 68% населения Адыгеи составляют русские и их около 30% в Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии). Даже среди деятелей неоказачьего движения есть те, кто не считает себя русским, а казачество рассматривает как уникальный этнос. Похоже, размежевавшись с Кавказом, мы начнем считать, кто казак, а кто иногородний, кто москвич, а кто "понаехал в столицу".

Очевидно, что путь этнических размежеваний в России - это не вариант Чехии и Словакии. А значит, нет другого пути, кроме борьбы с ксенофобией (и большинства, и этнических меньшинств), равно как и борьбы с этническим криминалом и замкнутостью мигрантских общин, погромами, кроме как формирование единой российской политико-гражданской нации. Этничность не может интегрировать полиэтничное сообщество в единое целое. Напротив, политизация этничности - это путь к конфликтам и новым кондопогам. При реализации проекта "гражданская нация" этничность не будет исключена из жизни каждого, но она займет всего лишь свое положенное ей место - культурного фактора.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67