Россия-07. Закат Европы

С тех пор как мы создали парламентаризм в России, каждые очередные выборы в Государственную думу отличаются неповторимым своеобразием. Не стали исключением и нынешние. На них многое происходит впервые. Смотр новинок открывает пропорциональная система. Продолжает - доминирующая партия, имеющая фракцию в Госдуме размером с конституционное большинство. В новинку и присутствие на выборах в роли серьезного конкурента второй "партии власти".

Разумеется, "хитом сезона" стало решение президента возглавить список "Единой России" и таким образом принять участие в парламентских выборах на стороне одной из партий.

К числу немаловажных особенностей нынешней избирательной кампании следует отнести и еще два момента: решительную "зачистку" националистического политического поля, проведенную администрацией президента. И окончательную маргинализацию партий либерального фланга, происходящую, так сказать, при попустительстве той же администрации.

1.

Переход на пропорциональную систему выборов в Государственную думу означает завершение особой политической эпохи. По существу, только в этом декабре мы завершаем отказ от наследства 90-х. От какого же именно наследства мы отказываемся?

Пропорциональная система, введенная на думских выборах в 1993 году, вполне соответствовала реалиям того времени. Стихия выборов по одномандатным округам, захватившая сначала СССР, а потом и Россию в конце перестройки, не только не улеглась, но явно держалась на пике. Множество популярных политиков шло в округа и только на одном ресурсе "раскрученности" (что не исключало, конечно, и всех остальных - финансовых и административных особенно) обеспечивало мандат себе, а также голос своей (или любой, с кем можно договориться) фракции. Тогда считалось само собой, что "депутат" должен быть непосредственным избранником "народа". Что, собственно, одномандатный округ и есть истинная демократия.

С другой стороны, 50% процентов думских мест по партийным спискам должны были оказать стимулирующее воздействие на процесс создания такого ключевого института демократической политической системы, каковым являются партии. Предполагалось, что от хаотической вольницы различных "любителей пива", "работников ЖКХ" и прочей квазидемократической экзотики мы сможем в кратчайшие сроки перейти к полноценной многопартийности.

И тогда, и сегодня в равной степени понятно, что особого выбора у нас не было. Ни чисто мажоритарная, ни чисто пропорциональная избирательные системы не соответствовали потребностям политической модернизации страны. 450 одномандатников составили бы уменьшенный в два раза Съезд народных депутатов, недееспособность которого и привела страну к кануну гражданской войны в сентябре 1993 года. Местнические интересы целиком и полностью заслонили бы собой общефедеральные, и высший законодательный орган страны попросту бы самоликвидировался.

Выборы же только по партийным спискам при отсутствии реальных партий и при наличии реальной КПРФ довольно скоро (что и подтвердили выборы-95) привели бы страну к очередному острейшему конфликту между парламентом и президентом. Так что следует признать, что закон Шейниса-Собянина оказался на тот момент действительным оптимумом.

Но, как и всякий компромисс, этот оптимум сохранял возможность для активизации примиренных в нем разнородных тенденций. И довольно быстро стало понятно, что одномандатные округа - это все, что угодно, но только не "островки подлинной демократии". В одномандатники пошли сначала ставленники административного либо финансового "ресурсов", а затем и просто ресурса административно-финансового. Естественно, что в Госдуме они превратились в профильных или ad hoc лоббистов, "продающих" (условно говоря) голоса отнюдь не в соответствии и даже вне всякой связи с "наказами" избирателей.

С другой стороны, возможность пройти в Госдуму помимо партий превращала сами партии в лакомый объект политтехнологического "креатива". При изначальном сверхлиберальном законодательстве можно было не сходя с места слепить любое "общественное движение", потратить минимум на его регистрацию и выставить на избирательном рынка изделие "Партия под ключ". Товар шел хорошо, поскольку в нем нуждались и различные амбициозные политики (неприлично было федеральному политику в 90-е не иметь "своей" партии), и конкурирующие политтехнологические "бригады" (куда же без партий-спойлеров), и даже рядовой избиратель (халявы много не бывает).

Если кому-то все это бурлящее многообразие кажется "демократией" - то нужно договориться. Если мы считаем власть народа бесцельной игрой, в которой главное не результат, а участие, то это одна позиция. Что она означает в современном глобальном мире - долго гадать не надо, достаточно посмотреть вокруг: на Украину или ту же Грузию.

Если же мы предполагаем в демократии цель, например создание эффективного и конкурентоспособного государства, то это позиция совсем другая. И она исходит из того, что все современные эффективные демократические государства базируются на развитой многопартийности. Именно такое целеполагание и стало главной побудительной причиной для единороссов, осуществивших законодательную реформу партийной и избирательной системы.

2.

Поначалу было правильно замечено, что пропорциональная система единороссам невыгодна. При своих 37%, полученных в 2003 году, они в новой Госдуме поставили бы под вопрос даже свое простое большинство. А о конституционном тут и мечтать не приходится. Однако, действуя как бы бескорыстно и в стратегических интересах страны, единороссы имели и свой интерес в качестве уже сформировавшейся доминантной партии. Они отменили смешанную систему и ввели пропорциональную, хотя был вариант и перехода к мажоритарной системе. В чем же разница и в чем интерес "Единой России"?

Согласно выводам такого авторитетного исследователя партий, как Морис Дюверже, "мажоритарное голосование в один тур ведет к дуализму партий". Или, проще, переход к системе выборов всех депутатов Госдумы в одномандатных округах по принципу простого большинства означает, что единороссы сами себе готовят сильного конкурента. То есть переводят страну в двухпартийный формат по образцу США или (сегодня уже в меньшей степени благодаря либерал-демократам) Великобритании.

А вот другой вывод Дюверже для единороссов более благоприятен: "Мажоритарное голосование в два тура и система пропорционального представительства приводят к многопартийности". Двухтуровое голосование - процедура дорогая и архаичная (сегодня не применяется практически нигде), а вот переход к выборам по федеральным партийным спискам напрашивается сам собой. Во-первых, в качестве политических игроков остаются только партии. Во-вторых, при уже занятых единороссами позициях у них имеются все шансы закрепить свой статус доминирующей партии и по результатам пятых думских выборов.

Политическую систему с доминирующей партией у нас часто именуют "полуторапартийной". В качестве шутки публицистического юмора оно, может, и сойдет, но как термин, объясняющий смысл всей конструкции, это совершенно не работает. Намек на латентную "однопартийность" нашей политической системы спишем на естественную для политических конкурентов "пропаганду и агитацию". А вот запись в "полпартии" всех остальных партий помимо "Единой России" - это уже явный и совершенно контрпродуктивный перебор.

Даже если сбросить со счетов таких ветеранов нашей партийной сцены, как КПРФ, ЛДПР, "Яблоко" и СПС, одно появление "Справедливой России" на выборах в региональные законодательные собрания прошлой осенью и нынешней весной создало для единороссов массу проблем. Замаячила перспектива отстраивания второй "партии власти".

3.

На первый взгляд это может показаться неким дежавю: ремейком сатаровской придумки от 1995 года. Тогда президентская администрация организовала правоцентристский "Наш дом - Россия" во главе с премьером Виктором Черномырдиным и левоцентристский "Блок Ивана Рыбкина" во главе с тогдашним думским спикером. Затея, как известно, с треском провалилась - вдвоем они едва набрали 12%.

Однако, несмотря на внешнюю схожесть, нынешняя ситуация все-таки сильно другая. Разумеется, об проекта - кремлевские. Но и только. Все остальное совершенно иное.

Во-первых, иная генеалогия. В 1995 году Сатарову приходилось собирать "крохи" с партийной поляны, сгоняя в "Наш дом" все, что осталось от "Выбора России" после выделения гайдаровского "Демвыбора". И "откусывая" от левых - в основном аграриев - все, что тогда на восходящей коммунистической волне можно было откусить. Нынешние лоялисты справа и слева - это результат не распада, а "слияний и поглощений", осуществленных администрацией президента с жесткой непреклонностью и немалым дипломатическим искусством. "Единая Россия" поглотила "Единство", ОВР, а также большую часть фракций "Регионы России" и "Народный депутат" 3-й Госдумы. "Справедливая Россия" объединила "Родину", "Партию пенсионеров" и "Партию жизни".

Во-вторых, "Справедливая Россия" по степени самостоятельности совершенно несравнима со своим "предшественником" из середины 90-х. Она также претендует на "левый центр", но при этом позиционирует себя как непосредственно путинская партия. Еще много можно было бы привести в-третьих, в-четвертых и т.д. Но тут-то и состоялось никем не предвиденное решение самого Путина возглавить список "Единой России".

4.

По этому поводу Чубайс мог бы сказать: "Сильный ход, Владимир Владимирович!" Ход действительно оказался настолько сильным, что радикально изменил весь контекст избирательной кампании. Вроде бы как собирались на выборы в Госдуму, а выясняется, что теперь это референдум/плебисцит по вопросу о доверии президенту Путину. Во всяком случае, именно так ситуацию - к своей несомненной выгоде - до сих пор разворачивают единороссы.

Впрочем, выгода тут явно обоюдная. Решение Путина вступить в, так сказать, "мутные воды" партийной политики хотя и выглядит неожиданным, на самом деле хорошо продумано и просчитано. Все ждали от него решения - окончательного решения! - по "третьему сроку". Он и дал свое решение. Дважды избравшись на пост президента, он абсолютно естественно решил еще раз пройти процедуру выборов. Будучи первым и единственным номером федеральной тройки единороссов и не будучи членом их партии, президент фактически предлагает нам - избирателям - еще раз выразить к нему свое отношение.

И этот наш акт не останется без последствий. Голосование за Путина, принеся безоговорочную победу "Единой России", превратит ее в надежную опору для экс-президента после мартовских президентских выборов. Партия, контролирующая парламентское большинство, способная реально воздействовать на исполнительную власть, будет в состоянии конвертировать неформальный статус "национального лидера" в общезначимую политическую позицию. А еще - предложить свой электорат тому кандидату в президенты, который будет рекомендован Путиным. Отсюда особая важность того электорального поля, которое сформируется в промежутке между 2 декабря и 2 марта.

5.

И думские, и президентские выборы пройдут (уже проходят) без участия двух довольно значимых политических фигур - триумфаторов выборов-2003. Без Сергея Глазьева и Дмитрия Рогозина. Первый решил уйти в науку, второй получил пост "посол отсюда". Хотя и довольно почетный - в НАТО.

Обе эти фигуры абсолютно знаковые для социал-националистического электорального сегмента. Их нейтрализация позволила вернуться к изначальному плану по созданию системной левой в социалистическом (социал-демократическом) смысле партии. Плану, непредсказуемо нарушенному в 2003 году успешной античубайсовской риторикой Рогозина, превратившей «Родину» в неуправляемую и все более националистическую, нежели социалистическую силу.

Еще один характерный момент - с выборов был снят даже "Народный союз" Сергея Бабурина. Формально (и по делу) за поддельные подписи. Фактически же из тех же опасений, что националистическая риторика бабуринцев могла бы акцентировать взрывоопасный "русский вопрос" и привести к своего рода "электоральной Кондопоге". Обжегшись на молоке, власти по инерции дуют на воду.

Соответственно четко среагировал на конъюнктуру и Владимир Жириновский. Фишку-2003 - "Мы - за бедных, мы - за русских" - сменил абсолютно стерильный (по "пятому пункту") лозунг "Не врать и не бояться!". Что же до "Патриотов России", то тут все чинно и благородно: ведь патриотизм - это совсем другое дело, нежели (ни приведи Господь!) национализм.

6.

И последняя особенность этих выборов - окончательная маргинализация партий либерального фланга. На прошлых выборах непрохождение СПС и "Яблока" в Госдуму стало даже большей сенсацией, нежели прорыв "Родины". Сегодня для них невыполнимой задачей может оказаться даже набор 3%, что позволило бы получить государственное финансирование на срок очередной думской легислатуры.

Процесс отечественного "заката Европы" проходит по-разному. Если Григорий Явлинский остается верен своей антирадикальной стилистике и готов с достоинством римского стоика пережить ночь со 2 на 3 декабря, то его "заклятые друзья" из СПС пошли ва-банк. Сочтя недостаточными баковские трюки по перекрашиванию праволибералов в левопопулистов, руководство "правых" буквально сдалось "Другой России". Тот же самый Никита Белых, который совсем недавно заверял, что СПС никогда не пойдет под знаменами экстремистов, сегодня несогласно марширует, наглядно демонстрируя всем, что российским либералам плевать на закон!

Присоединение к маргиналам, единственным занятием которых является придумывание очередной антипутинской частушки, - знак окончательного банкротства СПС. Ведь знают же партийные лидеры, что, даже согласно опросам "Левада-центра", их электорат на 80% пропутинский! И все же идут не то на политическую эвтаназию (с помощью Каспарова), не то на политическое харакири (с помощью Лимонова).

Кто знает, может, оно и к лучшему. Видимо, только полный крах раздробленных российских либералов может заставить их начать процесс объединения и строительства партии, способной в 2011 году создать фракцию в Государственной думе.

* * *

Может показаться, что это все. И так ведь слишком много новинок для одной избирательной кампании. Но что-то подсказывает мне - не обойтись нам 2 декабря без сюрприза.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67