От редакции. Не так давно стало известно, что в России был создан фонд «Друзья WikiLeaks», его лидер, Исраэль Шамир, уже пообещал в ближайшее время привезти вдохновителя Викиликс Джулиана Ассанжа в Россию. В связи с этим «Русский журнал» решил еще раз обсудить феномен «Викиликс». В частности, редакция РЖ побеседовала с Раулем Кьезой, специалистом по информационной безопасности, в прошлом - известным хакером.
* * *
Русский журнал: Технические возможности для существования таких систем, как «Викиликс», не новы. Почему это явление возникло лишь сейчас? Что изменилось с того момента, когда блоги стали политическим явлением?
Рауль Кьеза: На самом деле «Викиликс» существует уже несколько лет. Думаю, сейчас этот сайт достиг своего апогея, наивысшей точки внимания к его проектам и идеям. В основном такая известность пришла к сайту за счет очень пристального внимания к нему со стороны международной прессы. Атаки на различные сайты, которые инициировались «от имени» Джулиана Ассанжа, также получили огромное внимание со стороны прессы, вызвав еще больше слухов и догадок. Думаю, все эти факторы в итоге и способствовали огромной популярности «Викиликс».
РЖ: Дипломаты всего мира солидарно отказались от возможности использовать материалы «Викиликс» в своих интересах. На политическую повестку они не оказали влияния. А на что, собственно, этот скандал повлиял? Произошел ли некий переворот?
Р.К.: Нельзя утверждать, что после публикации этих материалов в мире не произошло никаких изменений. Мне кажется, слишком рано говорить о возможных последствиях. При этом я не думаю, что публикация этих дипломатических депеш быстро изменит положение дел на мировой арене. Правительства полагаются на бизнес больше, чем на дипломатические отношения. Вежливая улыбка и умение выходить из непростых ситуаций составляют основу дипломатии. Я имею в виду, что это уже далеко не первый случай, когда сотрудники госаппарата той или иной страны отрицательно отзываются о другом государстве. Несмотря на это, экономические отношения между США и другими странами продолжаются. Публикация этих депеш повлияла на разделение обязанностей и на доступ к информации по служебной необходимости, на так называемый принцип «надо знать». После трагедии 11 сентября Вашингтон признал, что Соединенные Штаты недостаточно плотно общаются с другими странами на дипломатическом уровне и на уровне спецслужб. Вследствие этого такая деятельность была расширена, и проект Джулиана продемонстрировал нам, что обмен информацией после 9/11 стал, пожалуй, даже чересчур активным.
РЖ: Означает ли феномен «Викиликс», что государства утрачивают монополию на контроль над той информацией, которую они предоставляют обществу? Является ли «Викиликс» переходом к новой эре открытости, когда уже невозможно вести «двойную игру» и держать некоторые договоренности или факты в тайне?
Р.К.: Отвечая на первый вопрос, могу сказать, что мне так не кажется. На самом деле в этих депешах не содержалось ничего «удивительного», то есть в них содержалась информация, которую мы привыкли получать из обычных СМИ, как национальных, так и международных. На ваш второй вопрос я ответил бы утвердительно. «Викиликс» требует прозрачности в международных отношениях, и, судя по всему, отныне государствам будет труднее хранить секреты. По крайней мере, тем из них, где граждане имеют открытый доступ к Интернету. Мне кажется, в странах, где Интернет не очень развит или ограничен, воздействие феномена «Викиликс» окажется гораздо менее ощутимым.
РЖ: Существуют ли технические средства, способные защитить нас от этой излишней открытости, когда любые тайны – как личные, так и государственные – оказываются доступными абсолютно любому человеку, обладающему определенными техническими навыками?
Р.К.: Да, существуют такие решения, как защита от потери данных (DLP). Этот стандарт не случайно стал очень популярным после скандала в банковской системе Лихтенштейна. С другой стороны, так же верно и то, что никакая технология никогда не сможет полностью остановить утечки информации, особенно если этим будут заниматься лица, работающие внутри организации или компании, из которой происходит утечка.
РЖ: В современном мире возникает новая элита, которая оправдывает свой статус владением новыми коммуникационными технологиями. Меняет ли новая «нетократия» саму природу элит и их конфигурацию?
Р.К.: Я думаю, на данный вопрос следует ответить утвердительно. Разрешите привести один очень простой пример. Еще не так давно компьютерщиков называли «ботаниками». Сегодня же в ходу такие «уважительные» термины, как «системный программист», «хакер» и так далее. Это происходит потому, что изменилась сама концепция «власти». Сегодня власть и информация – одно единое целое. «Ботаники» знают, как получить доступ к информации и как ею манипулировать. Появление Интернета и социальных сетей привело ко многим изменениям. Насколько я могу судить, сегодня многим девушкам нравятся молодые программисты, которых раньше они презрительно называли «ботаниками». Изменился баланс власти, изменилось и общественное мнение. Появился и новый вид преступности – киберпреступность. Уже существуют новые экономические элиты, которые сколотили свои капиталы на подобных преступлениях. Таким образом, стандарты «старой школы» меняются, на арене появляются совершенно новые, ранее никому не известные игроки.
РЖ: Современные коммуникационные технологии приводят к двум встречным процессам: с одной стороны, они способствуют большей информационной открытости и могут служить средством эмансипации масс, с другой – это прекрасный инструмент для манипулирования массами и демократическими процедурами. На ваш взгляд, какой из этих двух процессов преобладает?
Р.К.: Мне кажется, преобладает первый процесс. Однако риск того, что все эти новые технологии будут использованы для манипуляции массовым сознанием, достаточно велик. Это еще одна причина, почему я сторонник Джулиана Ассанжа. Правительства манипулировали информацией в течение веков, разве не так? Затем Гутенберг изобрел концепцию «свободной прессы», отняв у элиты ее особую власть, привнес культуру в массы. Культура позволила этим массам развиться, увеличить свой потенциал и улучшить качество жизни. Возможно, «Викиликс» – это такое же грандиозное событие XXI века, как «революция Гутенберга» для XV. Я лично надеюсь на это.
Беседовала Юлия Нетесова