От редакции:События двухлетней давности во Франции, Бельгии и Нидерландах - когда неуправляемые массы люмпенизированных жителей бедных районов городских окраин высыпали на улицы, чтобы бить витрины, жечь автомобили и нападать на прохожих в знак протеста против социальной дискриминации - потрясли Европу. Тема "бунта окраин" стала одной из центральных как для европейской прессы, так и для "Русского журнала".
Сегодня мы предлагаем ознакомиться с мнением известного французского социолога, ученика Фуко и Бурдье, о том, изменилось ли за два прошедших года хоть что-нибудь на этих самых "окраинах" французских городов, которые неожиданно оказались в центре европейской политики.
Негативная дискриминация
Уже два года. Осенью 2005-го французские пригороды стали ареной для городских беспорядков. Несмотря на эту шоковую терапию национального масштаба, в пригородах, в сущности, ничего не изменилось. Молодежь из иммигрантов так и остались там на ПМЖ в качестве "внутренних иностранцев". У этих молодых людей накапливаются все те же социальные контрдостижения: провалы в школе, отсутствие профессионального будущего, повседневные мытарства и участие в махинациях подпольной экономики. К ним пристал ярлык социально бесполезных и опасных. По ним больно ударяет негативная дискриминация. Быть негативно дискриминированным - это когда ваша участь определяется характеристикой, которую вы сами не выбирали, но которая возвращается вам другими в форме стигмата.
Их главная проблема - признание. Этим молодым людям, бедным, чаще всего иностранного происхождения, но с национальностью "француз", отказывают в реальном гражданстве. Эти молодые люди из пригородов находятся не совсем вне общества (пригороды - не гетто), но и не внутри него, поскольку они не занимают в нем признанного места. Они находятся во внутренней ссылке, проживая в негативе, поскольку обязательства Республики не выполнены, связь с ценностями, которую призвано воплощать французское общество, нарушена. Их положение парадоксально: они граждане, зарегистрированные на территории Франции, и тем не менее обращаются с ними совсем иначе, их дискриминируют, что дисквалифицирует их как граждан.
Национальные туземцы
Не надо обманываться. Проблема периферии - центральная проблема французского общества. Уже Бродель показал, что при торговом капитализме существуют асимметричные отношения центра с периферией. Сегодня периферия простирается до самых удаленных границ экономики мира и в то же время располагается внутри национальных государств. Края, пределы оказываются в самом сердце нации, и можно сказать, что пригороды - это наш "Юг". Здесь скапливается социальная неуверенность - крайне высокий процент безработицы и, нужно иметь мужество сказать об этом, обострение расовых вопросов. Кажется, что Республика, в противоречии со своими собственными принципами, не в состоянии интегрировать этих молодых французов, живущих как туземцы, как будто отметка, отпечаток далекой иммиграции всегда будет довлеть над ними. Итальянские или польские иммигранты начала прошлого века интегрировались в течение одного поколения. Это не всегда было легко, но Республика смогла сделать свою работу.
Во Франции так называемые сложные кварталы (они включают около 5 миллионов жителей) с начала 1980-х были объектом постоянных социальных программ благодаря так называемой политике города. Поэтому было бы ошибочным утверждать, что они были полностью брошены на произвол судьбы. Государственная власть присутствует в пригородах во многих формах. Во Франции нет гетто по типу американских, и кольцевая дорога, отделяющая Париж от пригородов, не является фронтиром. Формально молодым людям, потомкам иммигрантов, не запрещено мечтать о социальном продвижении. Во Франции нет кастового общества и апартеида. Но слишком много надежд, в том числе связанных с "маршем арабов за равенство" 1983 года, оказались обманутыми.
Социальная неуверенность
Демократия, естественно, должна обеспечивать общественный порядок и гражданский мир, но еще и социальный порядок. Государство мобилизует в пригородах свои главные королевские прерогативы - полицию и судебную систему, чтобы бороться против отсутствия гражданской безопасности и против преступности, но ставит в скобки другой аспект: отсутствие социальной безопасности. Таким образом, существует напряжение, противоречие между утверждением безупречного авторитета репрессивного государства и его лозунга "нулевой терпимости" и попустительством государства перед лицом ухудшения социального положения определенных категорий населения. Молодежь из предместий является привилегированной мишенью для проявления государством своего авторитета и в то же самое время забыта социальной Республикой.
Беспорядки ноября 2005 года были бунтом отчаяния. Ни леваки, ни исламисты не подстрекали и не руководили участниками беспорядков, просто те чувствовали, что у них нет ни места, ни будущего в нашем обществе. Конечно, несправедливо жечь школы, но нужно честно признать, что в этих районах школа не выполняет свою задачу по обеспечению равенства. Провал в школе влечет за собой провал в профессии. Молодежь бунтует против дискриминации при устройстве на работу и при получении жилья. Безработица сама по себе несчастье, но почему к этому должно еще добавляться чувство обиды из-за того, что уже при собеседовании вас отсеивают на основании вашего имени или цвета кожи? Накопление препятствий делает взрывоопасным этнический и расовый вопрос.
Этнизация
Осенью 2005 года Франция не была в огне и крови. Но очевидно, что предупреждение и крик коллективного отчаяния не были услышаны. После того как страх утих, все сказали, что, в сущности, Франция может жить, претерпевая время от времени городские взрывы. Но это означает, что мы снова забываем о том, что края напрямую касаются центра. Почему сейчас происходит такая стигматизация ислама, тогда как во Франции живут пять миллионов мусульман? Постоянные подозрения в радикальном исламизме, направленные против этого сообщества, отравляют атмосферу и звучат как коллективный приговор. Однако социологические исследования показывают, что у более 80% молодых мусульман весьма сдержанные отношения с их религией. Их глобальная стигматизация может только ускорить развитие изоляционизма, ставящего под угрозу единство нации. В настоящий момент пригороды еще не являются этническими территориями, но они все больше "этнизируются". Однако этнические проблемы путают прежде всего с проблемами социальными. Отсюда у этих стигматизированных групп населения возникает соблазн вернуть стигмат, утвердить себя как араба, чернокожего или мусульманина, за неимением возможности быть признанным в качестве полноправного члена французской нации. Нельзя не констатировать, что устанавливается динамика разделения и увеличивается раскол между группами населения, отмеченными этническим происхождением, и остальной частью французского общества.
Угроза раскола
Франция стала мультикультурной и многонациональной страной. И чем дальше, тем больше будет становиться таковой. Нужно научиться принимать эту реальность. То, что Республика больше не может интегрировать людей с иным культурным наследием, очень серьезная проблема. Я, как бретонец по происхождению, признателен Республике. Благодаря ей Бретань модернизировалась, оставшись при этом верной самой себе. Почему Республика не может сделать для людей, чьим единственным изъяном является то, что их отец или дед приехали из бывших колоний, то же самое, что она сделала для диких бретонцев? Когда говорят о молодежи "третьего поколения", доходит до измышления, как говорит Этьенн Балибар, " такой с юридической и человеческой точки зрения чудовищной социальной категории, как статус иммигранта, передающийся по наследству". Один раз иммигрант, иммигрант навсегда, из поколения в поколение, независимо от приобретенной национальности.
В результате этого слияния расовой дискриминации и социального сдвига угроза раскола нависла над всем обществом. Отвести эту угрозу можно, только восстановив условия полноправного политического и социального гражданства. Пригороды не могут быть оставлены на самих себя, поскольку там разыгрывается наше общее будущее. В пригородах разворачивается отнюдь не фатальный стихийный процесс. В течение двадцати лет ученые и социологи провели многочисленные исследования и уже не однажды били тревогу. Но это всего лишь диагностика. Политики медлили с лекарствами. Нынешнее затишье обманчиво. Пригороды являются как никогда приоритетным участком.
Источник: "Le Nouvel Observateur"
Перевод Инны Кушнаревой