Прагматизм вместо идеологии

Визит Барака Обамы в Москву, как и предвидели эксперты, не принес никаких неожиданностей и, тем более, сенсаций. Американский президент встретился не только с президентом Дмитрием Медведевым, но и с премьером Владимиром Путиным. В Америке и в мире понимают, кто действительно принимает решения в России. Сразу стало ясно, что Обама – не дипломат, и внешняя политика – не его конек. От примитивной попытки противопоставить Медведева как человека и политика XXI века Путин, одной ногой стоящему в эпохе Холодной войны, веет чем-то хрущевским. Но на атмосфере и исходе переговоров подобные заявления Обамы никак не сказались. А после встречи с Путиным президент США заявил, что он оказывает на российскую политику «огромное влияние».

Еще до визита Обамы было ясно, что никаких обязывающих договоров и соглашений не будет, все ограничится меморандумом о намерениях. Так и оказалось. Таковым является рамочное соглашение по СНВ-3, подписанное в Москве. Оно предусматривает, что будут сокращаться не только ядерные боеголовки, но и их носители. Определены как будто и количественные параметры этих сокращений. Через семь лет после вступления в силу нового СНВ у каждой из сторон должно остаться от 500 до 1100 стратегических носителей и от 1500 до 1675 ядерных боеголовок. Бросается в глаза, что для ядерных носителей (ракет и бомбардировщиков) установлены гораздо более широкие пределы, чем для боеголовок.

Не секрет, что Россия, для поддержания хотя бы формально своего статуса великой державы, второй по военной мощи после США, жизненно заинтересована в двустороннем соглашении по сокращению стратегических носителей. Дело в том, что российская экономика давно не в состоянии поддерживать то число стратегических ракет и бомбардировщиков, которое разрешено СНВ-2. Постоянные неудачи с «Булавой» - лишнее тому подтверждение. Да и самую мощную наземную советскую ракету с разделяющимися боеголовками («Сатана» по натовской классификации), как известно, делали на Украине. Можно не сомневаться, что, если согласованные во время нынешнего визита Обамы цифры останутся и в окончательном тексте договора СНВ-2, то реальное число американских ракет и бомбардировщиков будет ближе к верхнему пределу, а российских – к нижнему.

Кроме того, в рамочном соглашении ничего не говорится о том, что те стратегические носители, которые превышают установленный лимит, обязательно должны быть уничтожены. Американцы могут сохранять сверхлимитные носители, снятые с боевого дежурства, в законсервированном виде или переделанные в оперативно-тактические ракеты. При необходимости превратить их обратно в стратегические носители не займет много времени. Однако Россия, как можно предположить, вынуждена будет согласиться с американскими формулировками в качестве стороны, более заинтересованной в соглашении и неспособной ныне развернуть гонку стратегических вооружений.

Общие фразы насчет того, что Соединенные Штаты хотят работать вместе с Россией над созданием "новой конфигурации безопасности в Европе и мире", совсем не означают, что Америка готова в угоду России отказаться от размещения ПРО в Европе. Также Обама не может признать, что готов отказаться от программы ПРО в рамках какого-то компромисса с Россией, поскольку это означало бы, что размещение противоракет в Польше и радара в Чехии направлено не только против Тегерана и Пхеньяна, на чем настаивает американская администрация, но и против Москвы. И, вопреки тому, что говорят и пишут многие российские политики и эксперты, СНВ для России гораздо важнее, чем недопущение американского ПРО в Европе. Последнее не более чем пропагандистская риторика, попытка России сохранить великодержавное лицо.

Точно так же, как разрешение Россией американского военного транзита в Афганистан через свою территорию – это в первую очередь пиар-жест, призванный продемонстрировать американской общественности, что Россия и США могут плодотворно сотрудничать в борьбе с международным терроризмом. На самом деле российский среднеазиатский транзит в Афганистан по чисто географическим причинам не может иметь для США критического значения и никак не может заменить Пакистан, удерживать который от сползания в пучину исламского террора американской администрации придется любой ценой. Реальной помощью Вашингтону от Москвы могло бы послужить согласие на введение жестких политических и экономических санкций против Ирана с целью не допущения его к ядерному оружию. Но российские руководители пока что к этому явно не готовы. Еще одно доказательство этому – отсутствие реакции Москвы на жестокое подавление выступлений оппозиции в Тегеране и других иранских городах.

Что касается ПРО в Европе, то Обама на нее не пошел на компромисс, и не пойдет. До конца года договор по СНВ, скорее всего, будет подписан. Американцы могут подписать какую-нибудь совместную декларацию насчет того, что их ПРО в Европе в будущем будет включена в некую гипотетическую глобальную систему противоракетной обороны, в которой также могли бы участвовать и российские радары и противоракеты. Разумеется, никакого контроля над американскими объектами российская сторона не получит, равно как и информации, фиксируемой американскими радарами, но лицо будет сохранено.

Также вполне предсказуемыми оказались разногласия сторон по Грузии. Обама подтвердил приверженность Америки принципу нерушимости границ, в том числе в отношении Грузии и Украины, и подчеркнул, что все государства имеют неотъемлемое право на проведение независимой внешней политики. Тем самым он дает сигнал мировому сообществу, что никакой сделки с Медведевым и Путиным насчет предоставления свободы рук в Грузии заключено не было.

И не стоит думать, как полагают некоторые обозреватели, что «бархатный стиль» Обамы, в отличие от жесткого идеологизированного стиля дипломатии Буша, позволил ему добиться всех своих целей в Москве, никак не обидев российских партнеров. Разногласия по таким ключевым проблемам, как Иран и российская политика на постсоветском пространстве, сохранились, а соглашения были достигнуты только по таким вопросам, по которым российские и американские интересы объективно совпадают, будь то СНВ или афганский транзит.

На встрече с оппозиционными российскими политиками (многих из них, впрочем, оппозиционными и назвать-то нельзя, вроде лидера прокремлевского «Правого дела» Леонида Гозмана и депутата Думы от столь же прокремлевской «Справедливой России» Ильи Понамарева) Обама в очередной раз заявил о приверженности Америки принципам свободы и демократии и о несоблюдении их в современной России. Но – аккуратно, без перехода на конкретные личности.

Обама принял от них списки российских политзаключенных, преследуемых судей и материалы о российской коррупции, исполнив тем самым определенный ритуал. Но ничего конкретного о нарушениях прав человека и об отсутствии демократии в России своим московским собеседникам Обама не говорил. Он ограничился словами о том, что вопросы исполнения российского правосудия поднимались на встрече с Медведевым и что оба президента рассматривают вопросы в одном ключе. Правда, американский президент туманно заметил: «Как реализуется это видение, будет понятно дальше». Тем самым американский президент вроде бы зарезервировал за собой право в дальнейшем критиковать российскую власть. Но эта критика, очевидно, зависи от того, как будут складываться российско-американские отношения в других областях и, прежде всего, по иранской проблеме, о которой российский и американский лидеры вообще не обмолвились.

Фраза американского президента насчет того, что не стоит недооценивать либеральных заявлений российского президента, поскольку впоследствии ему придется отвечать за свои слова, у россиян способны вызвать только грустную улыбку. Кто припомнит, когда российским лидерам приходилось отвечать за невыполненные обещания?

Обама, в отличие от Джимми Картера, не собирается делать защиту демократии и прав человека центральной темой своей внешней политики. Сказал дежурные слова о том, что «США, безусловно, хотят видеть Россию сильной, уверенной и процветающей» и назвал Россию великой державой, чтобы польстить московским собеседникам. Как кажется, личные отношения лидеров теперь гораздо меньше влияют на двусторонние отношения. Скорее их определяют консолидированные позиции элит. Визит Обамы в Москву продемонстрировал, что российско-американские отношения становятся более прагматичными и менее идеологизированными. Будущее покажет, смогут ли Обама и Медведев сделать мир более безопасным и предсказуемым или, наоборот, значение российско-американских отношений будет падать в мире, все более погружающемся в хаос межэтнических и межрелигиозных конфликтов.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67