Последний парад Лужкова

Нынешняя информационная атака на московского мэра вызвала шквал комментариев. Большинство из них, особенно относящихся к либеральной части общественного спектра, сводятся к тому, что эта атака – это доказательство не силы, а слабости правящего тандема. Дескать, если бы между Путиным и Медведевым царило согласие насчет судьбы Лужкова, то незамедлительно последовал бы президентский указ о снятии с должности московского градоначальника. Нет сомнения в том, что сам Юрий Михайлович связывает все свои надежды на политическое выживание на противопоставлении «хорошего» премьера «плохому» президенту. Он утверждает, что атаку на него организовали некие анонимные представители президентской администрации, а Путин, наоборот, его поддерживает.

Сам Лужков то ли в эту схему действительно верит, то ли пытается убедить публику в том, что верит. И делает отчаянные жесты, призванные показать, что он все еще хозяин столицы. Тут и угроза подать в суд за клевету на федеральные телеканалы. Тут и угрозы штрафовать думцев за неправильную парковку. Тут и единогласная поддержка мэра руководством московского отделения «Единой России», которое, как хорошо известно, полностью контролируется Лужковым. Разумеется, лишь до тех пор, пока он при должности. А иски о защите чести и достоинства московский мэр пока что подал против интернет-сайта LifeNews, газеты "Твой день" и радиостанции "Эхо Москвы", но отнюдь не против Российского телевидения или Первого канала. Понятно, что исход этих и других аналогичных дел в абсолютно независимых московских судах зависит исключительно оттого, останется ли Лужков в кресле мэра к моменту их рассмотрения. И еще Лужков истово раз гоняет «марши несогласных», силясь доказать Кремлю свою незаменимость в деле подавления внепарламентской оппозиции.

Однако невозможно представить себе, чтобы слаженный залп трех федеральных каналов был произведен вопреки воле премьер-министра. Почему же, если согласие между Медведевым и Путиным насчет Лужкова достигнуто, не следует немедленного указа об его отставке, а разыгрывается спектакль с дозированным вбросом компромата телеканалами?

Причина, думаю, заключается в том, что в нашей стране еще в царские, равно как и в советские времена, в сфере борьбы с коррупцией свято блюлась авторитарная традиция неподсудности высшего номенклатурного слоя. И нынешняя власть здесь – не исключение. В императорской России взятки брали практически все губернаторы и генерал-губернаторы, а также почти все министры, от которых хоть в какой-то мере зависело распределение финансовых средств. Что уж говорить о чиновниках рангом поменьше. По свидетельству одного мемуариста, когда император Николай I в 1851 году попросил III Отделение Собственной его императорского величества канцелярии собрать сведения, кто из губернаторов не берет взяток даже с винных откупщиков, то таких из полсотни нашлось только двое: киевский губернатор Иван Фундуклей и ковенский губернатор Афанасий Радищев, сын автора «Путешествия из Петербурга в Москву». По этому поводу император заметил: «Что не берет взяток Фундуклей – это понятно, потому что он очень богат (миллионер-губернатор даже губернаторский дом отремонтировал за свой счет), ну а если не берет их Радищев, значит, он чересчур уж честен».

Уровень коррупции обычно понижался в эпохи либерализации, в частности, в период «Великих реформ» Александра II, когда усиливалась гласность, и над чиновниками устанавливался хоть какой-то гражданский контроль. Наоборот, в периоды реакции размеры и распространенность взяток росли. Однако и в XVIII веке, и в начале XX века коррупция оставалась весомым фактором российской повседневности. А вот вешали или сажали за коррупцию губернаторов и министров только при Петре I. Но и тогда делалось это весьма избирательно. Достаточно сказать, что генералиссимус Александр Меньшиков, первый вор и взяточник во всем Российском государстве и ближайший друг Петра, был лишь отечески поколачиваем государем за свои шалости, но отнюдь не убираем надолго с доходных постов. Правда, Александр Данилович жестоко пострадал при внуке своего покровителя, императоре Петре III. Тогда он лишился всех богатств, постов и чинов и окончил свои дни в ссылке в Березове. Причем предлогом для опалы послужило то, что Меньшиков присвоил себе подношение купцов, предназначенных императору-подростку. Однако истинной причиной падения «полудержавного» Данилыча стала отнюдь не общеимперская кампания по борьбе с коррупцией и казнокрадством, а банальная политическая борьба за влияние на юного императора между различными группировками тогдашней элиты.

При преемниках Петра Великого казни и даже тюремное заключение высокопоставленных коррупционеров практически сошли на нет. Если какой-нибудь губернатор или министр попадался на особо крупной взятке или слишком уж беззастенчиво залезал в государственный карман, то его обычно всего лишь перемещали на другой, менее хлебный пост или, в крайнем случае, в отставку с полной пенсией и с оставлением в собственности всего благоприобретенного движимого и недвижимого имущества. В тех редких случаях, когда проворовавшийся высокопоставленный чиновник отдавался под суд, процесс, как правило, не завершался обвинительным приговором. Император прощал подсудимого и отправлял его в отставку, иногда – с возвращением в казну части присвоенного неправедным путем. Осуждению за коррупцию подвергались лишь чиновники среднего и низшего звена, да и то главным образом потому, что «брал не по чину».

С установлением коммунистического тоталитарного строя взяточничество в первые годы каралось весьма жестоко, вплоть до расстрела, особенно среди самих коммунистов. После того, как был придушен НЭП, объем коррупции резко сократился, а публичные процессы над высокопоставленными взяточниками прекратились. Высший слой партийно-советской номенклатуры отстреливали или отправляли в лагеря, однако отнюдь не по обвинениям в коррупции, а главным образом – по фантастическим обвинениям в заговорах и шпионаже. И истинной причиной репрессий были подозрения в политической нелояльности.

После того, как тоталитарный режим при Хрущеве стал немного либеральнее, коррупция подняла голову, хотя и далеко не достигла нынешнего размаха. Однако не было случаев, когда к ответственности за взятки или казнокрадство привлекался чиновник уровня секретаря обкома. Номенклатурный предел для привлечения к уголовной ответственности был уровень председателя горисполкома или заместитель министра, но и такие случаи можно пересчитать по пальцам. Даже бывший глава Краснодарского края Сергей Медунов, о коррупции которого ходили легенды, благополучно дожил до персональной пенсии. Принцип неприкосновенности высшего слоя номенклатуры, даже бывшей, до начала горбачевской перестройки соблюдался свято, и был восстановлен вскоре после распада СССР.

Возвращаясь к нынешней атаке на московского мэра, необходимо отметить, что она очень напоминает блиц-атаку федеральных каналов на президента Башкирии Муртазу Рахимова, после которой он тотчас согласился подать в отставку. Нынешняя кремлевская власть боится раскачивать лодку громкими процессами о коррупции. Ведь обвинения такого рода в той или иной степени можно предъявить почти всем региональным руководителям (возможно, единственное исключение в недавнем прошлом – это миллиардер-губернатор Роман Абрамович, новый Фундуклей) и очень многим высокопоставленным федеральным чиновникам.

Поэтому Кремль по возможности предпочитает договариваться с губернаторами-тяжеловесами, избегая их привлечения к уголовной ответственности. Если губернатор соглашается досрочно уйти в отставку, ему дается орден «За заслуги перед Отечеством», теплое место в Совете Федерации и гарантии сохранения если не всего, то значительной части бизнеса самого губернатора или его родственников. Рахимов очень быстро понял данный ему намек и не стал нарушать правил игры.

А вот с Лужковым ситуация гораздо сложнее. Юрий Михайлович хочет уйти, только получив гарантии, что никто не будет трогать многомиллиардный бизнес его супруги. В данном случае речь идет о суммах, на порядок превышающих активы, подконтрольные другим российским губернаторам. Поэтому обычные гарантии кажутся Лужкову недостаточными. Единственной надежной гарантией стало бы назначение мэром преемника по его выбору. Но такого Кремль, разумеется, допустить не может. И единственным реальным фактором, продлевающим политическую жизнь Лужкова, до недавнего времени была проблема выбора Медведевым и Путиным человека, который должен заменить Лужкова во главе Москвы.

Ведь речь идет о контроле над огромными финансовыми потоками, на который претендуют различные кремлевские группировки. Но теперь появилась плановая утечка информации о том, что наиболее реальным преемником Лужкова является вице-премьер Сергей Собянин, в прошлом весьма жестко, если не сказать – тоталитарно, управлявший городом Когалым – одним из центров нефтедобычи в Ханты-Мансийском автономном округе. Если он станет московским мэром, никакой либерализации ожидать не стоит. Но Собянин, равно как и любой другой преемник Лужкова, наверняка постарается уменьшить размах московской коррупции, решить острую транспортную проблему города и попытается сохранить сильно уменьшившуюся по площади в эпоху Лужкова историческую застройку столицы.

Теперь, после того как информационный залп федеральных телеканалов обозначил начало «последнего и решительного» наступления на московского мэра, для правящего тандема отступление без достижения поставленной цели – отставки Лужкова, стало бы крупным политическим поражением, которого ни Путин, ни Медведев допустить не могут. Поэтому главная задача Лужкова – не пропустить момент, когда он еще может уйти на приемлемых для себя условиях. Иначе его может ждать печальная судьба Александра Данилыча Меньшикова. Ведь иногда власти для укрепления престижа все же требуются один-два громких процесса против коррупционеров.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67