Обычно московская книжная ярмарка начинается одновременно с бабьим летом. Тепло, солнце, постсталинский ампир ВДНХ стали непременными атрибутами ММКВЯ. Постсталинское в ярмарке осталось, но погода решила в этом году подмочить солнечную репутацию: в день открытия лило как из ведра. Ситуацию пытались спасти лимузины с мигалками. По их числу у парадного подъезда давно уже пора определять звездность того или иного культурного события. На этот раз было шесть «мерсов» с мигалками. Но по составу ярмарка едва ли тянула на три звезды. Представители чиновничества и православия, неизбежный в таких случаях политдеятель второго ряда (в этот раз трагическую маску политического неудачника с культурным лицом примерил на себя г-н Зюганов, с ним соседствовал председатель центризбиркома и Пал Палыч Бородин) – в общем, открытие выглядело под стать погоде, серым, будничным, незапоминающимся.
Куда веселее шли дела в ярмарочных залах. Михаил Шемякин давал интервью под прикрытием двух дюжих охранников, которых нанял на один день. На стендах главного гостя года, Белоруссии, пели и плясали как на деревенском празднике. Авторы зажигали публику речами прямо на стендах. Торговля шла бойко, хотелось верить, что хотя бы небольшие издательства окупят свои затраты (порядка 30 тыс. за самый маленький стенд).
Политика: passé idéal
Кто бы мог подумать, что биографии ушедших политиков могут быть таким увлекательным чтением. Событием ярмарки стала презентация тома «Ельцин», вышедшего в «ЖЗЛ». Автор, Борис Минаев, не историк и не политолог, а писатель, он и смотрит на своего героя глазами литератора. Потому и видит в первую очередь личность, постоянно попадающую в кризисные ситуации, и уж потом деятеля планетарного масштаба, хотя и сосредоточен в основном на описании 90-х годом – им посвящены едва ли не три четверти книги. Литературный подход снимает многие вопросы к исторической концепции автора («РЖ» предполагает обсудить биографию Ельцина на своих страницах). На презентации книги выступала Наина Иосифовна Ельцина, а за две минуты до окончания автограф-сессии на стенде появился автор предисловия, премьер-министр РФ Владимир Путин. Прежде чем давать автографы, он пообщался с Наиной Иосифовной, но с автором книги знакомиться не стал.
У книги Бориса Минаева – подходящий контекст. Во-первых, это только что вышедший том «Намедни» Леонида Парфенова – он как раз посвящен 1990-м годам. Большие фотографии напоминают, что это не только время Земфиры, евроремонтов и новомодных пород собак, но и бесконечных политических убийств: Холодов, Листьев, Старовойтова… Посвященные Ельцину фотографии в «Намедни» заметно отличаются от выбора «ЖЗЛ», где фотовклейка выглядит уныло, а большинство снимков словно взяты из протокольной съемки.
Во-вторых, это биографии других политиков. «Время» издало заключительную, часть «Трилогии об отце», написанной Сергеем Хрущевым. «Реформатор» посвящен внутренней политике Хрущева. Автор анализирует и попытки экономических преобразований, и расклад сил в ЦК и Президиуме, интриги Игнатьева и поведение региональных элит… он не скрывает своей позиции – как член семьи, он на стороне отца, хотя и пытается соблюдать объективность, ссылается на недоступные большинству исследователей источники информации – такие как личные беседы с высокопоставленными участниками событий. Захватывающее чтение длиною в 1700 страниц. Отсутствие именного указателя непросительно.
Биографию еще одного царствовавшего политика предлагает «Захаров». Здесь переиздали классический труд Великого князя Николая Михайловича об Александре I, впервые вышедший в 1912 году. Шуму в свое время он наделал немало. Вот где царит абсолютная свобода по отношению к персонажу – ей не препятствует даже богопомазанность героя. Автор пишет и о неверном характере Александра (обманутые ожидания князя Адама Чарторыжского, напрасно рассчитывавшего на пост наместника в Польше, описываются как «разочарование в царственном покровителе»), и о проявившемся после 1821 года и продолжавшемся до самой кончины «полном маразме в характере государя». Особенно яркие страницы посвящены феномену Аракчеева, чье специфическое солдафонство многое определило в последующей русской истории.
И Хрущев, и Ельцин появляются на страницах книги Андрея Колесникова «Попытка словаря. Семидесятые и ранее», вышедшей в дневниково-мемуарной серии «От первого лица» (М.: Рипол-классик). Автор рассказывает историю своих родителей, спроецированную на историю страны - или наоборот? Но как всякий раз трудно избрать верную перспективу в советском прошлом, не ошибиться с определением авансцены и персонажей второго плана! Главной остается интонация и внутренняя близость к тем, о ком рассказываешь. Колесникову удаются портреты и родных, и наполнявшего их времени, это и определяет интонацию книги, редкую в сегодняшней мыльной атмосфере полусветской болтовни.
Это и есть попытка бороться с тем ощущением времени, которое довлеет в нынешней России. Как пишет о нем Василий Голованов в своей новой книге «Сопротивление не бесполезно» (М.: Культурная революция), «у нас время издрипано, опростано, обесточено. Его все гонят-погоняют вперед, к будущему без прошлого – и оттого все меняется с такой скоростью. За десять лет – до неузнаваемости. Как будто не живем, а декорации строим». Противостоять навязываемым обстоятельствам порой мучительно, но редко когда бесполезно.
Место прекрасному
Несмотря на разговоры о кризисе, рынок продолжает пополняться событийными изданиями. «Русский путь» неожиданно завершил выпуск трехтомника Бориса Поплавского, начатого еще в 2000 году. «Согласие» издало тогда сразу второй том с прозой крупнейшего эмигрантского поэта 30-х, на это процесс заморозился почти на целое десятилетие. Не успел увидеть результатов своей работы один из составителей собрания сочинений, Александр Николаевич Богословский – он посвятил Поплавскому всю свою жизнь и даже получил три года строгого режима в середине 80-х за хранение его архива.
В условиях, когда ИМЛИ фактически заморозил выпуск академического собрания Андрея Платонова, честь русского книгоиздания спасает «Время», где вышел очередной том платоновской прозы, на этот раз рассказы военных лет «Смерти нет!» (в этом же году появился том прозы 1930-х «Счастливая Москва»). Здесь же опубликован и трехтомник Венеамина Смехова, причем третий том, «Али-Баба и другие» куда вошли пьесы, появляется впервые. В качестве подарка покупатели получают еще и MP-3 диск со смеховским авточтением на пять с лишним часов. Все же поразителен феномен Таганки, где даже актеры вырастали в мыслителей.
Один из первых «круглых столов» на ярмарке был посвящен вопросу – есть ли что экспортировать нашей словесности на Запад? Ответ можно было найти на стенде «КоЛибри»: современной русской прозе посвящена новая серия «Уроки русского», которую украсили роман Анны Матвеевой «Есть» и сборник новелл Анатолия Гаврилова «Берлинская флейта».
Но пока что в основном Запад экспортирует нам. Как раз к мировой премьере фильма «Американец» с Джорджем Клуни в главной роли «Азбука» перевела литературный первоисточник – одноименный роман Мартина Бута (1944 – 2004). Среди авторов модных детективов немало хороших, как Бернхард Шлинк. В «Азбуке» вышло его «Правосудие Зельба», первый роман детективной трилогии о частном сыщике. Европейские рецензенты в восторге.
А вот серия «Лекарство от скуки» в «Иностранке» лишилась своего составителя Бориса Акунина. Первые опыты свободного плавания прошли удачно: и «Снеговик» норвежца Ю Несбё, и «Компания чужаков» англичанина Роберта Уилсона читаются на одном дыхании. Вот что значит творить в рамках литературной традиции, где многое было сделано прежде.
Этим же богатством традиции полны и мемуары художника Амшея Нюренберга «Одесса – Париж – Москва» (М.: Мосты культуры – Иерусалим: Гешарим). Новое издание увеличилось в объеме по сравнению с публикацией 1969 года, ставшей в свое время событием из-за обилия подробностей художественной жизни вечно манящего периода начал века. Два раза, до и после революции, Нюренберг жил по два года на берегах Сены, а до революции состоял в ныне легендарном одесском «Обществе независимых художников». Кандинский и Шагал, Кончаловский и Фальк встречаются на страницах его книги, выглядящей как обязательный экземпляр на полке, посвященной истории искусства, русскому Парижу и той эпохе, когда из многолетних поездок во Францию практически любой художник возвращался со щитом, а не на щите.
В плену у наследников
Одним из знаковых событий этого года станет, конечно же, скандал вокруг биографии Сергея Довлатова (малая серия «ЖЗЛ»). Валерий Попов написал хорошую книгу, но американская вдова писателя, разведав каким-то образом о готовящейся биографии, наложила запрет на публикацию всех фотографий, а также цитирование текстов и писем Довлатова. Издательство стремилось достичь консенсуса с разгневанной вдовой, предлагало оплатить ей цитаты и фотографии и учесть смысловые поправки, но та, сперва согласившись, в итоге отказалась. В результате впервые в истории биография в «ЖЗЛ» вышла без единого изображения своего героя, даже на обложке.
Формально российский закон на стороне вдовы: согласно его логике, семья покойного отныне может выступать фактически в роли цензора, о чем издатели пишут в предисловии к «Довлатову». Что было бы с историей искусства, если бы все вдовы вели себя столь агрессивно, представить себе невозможно. Мы вынуждены были бы читать лишь официальные биографии, выскобленные и прилизанные, которые удовлетворяли бы вкусу родных и близких, но мало что общего имели с развитием культуры. Сегодня родственники ушедших писателей все чаще выступают в роли намордников истории.
Вымуштрованные нью-йоркской эмиграцией, они меньше всего мыслят категориями культуры, жажда власти и страсть к ретушированию затмевают доводы рассудка, мешают отпустить героя на просторы вечности. Хорошо известен пример Софьи Андреевны Толстой, измучившей супруга своим видением его личности, своими представлениями о том, что такое модный писатель. Жаль, что этот пример не изучают вдовы других великих. Впрочем, величие Довлатова - вопрос открытый. При всей своей живости и занимательности, напоминавшей раннего Чехова, он, кажется, так и не достиг ни мудрости, ни формального совершенства Чехова позднего. Мастерство конструирования сюжетов само по себе не является пропуском в вечность, занимательность еще не признак высокой литературы.
Хорошо, Чайковский не был женат – а то что сталось бы с его жизнеописаниями, вышедшими из-под пера Александра Познанского? Год назад он издал в петербургском издательстве Vita nova двухтомную биографию композитора, полную таких подробностей личной жизни гения, что, будь у того вдова, автору не избежать судебных преследований. Сейчас в «Молодой гвардии» тоже вышла книга Познанского о Чайковском (в рамках совместного проекта с Vita nova); вообще музыкальная часть «ЖЗЛ» сильно улучшилась в последнее время, работы о Мусоргском и Прокофьеве тому пример.
Среди других музыкальных новинок года – книга бесед Елены Дубинец с композитором (и князем, как гордо указано на обложке) Андреем Волконским «Партитура жизни» (М.: Рипол). Вот где масштабы личности собеседника не подавляют, но восхищают! Он может позволить себе какую угодно оценку, любое высказывание, и они так естественно вписываются в его картину мира, что с интересом выслушаешь все.
Поумнеть
Рынок «умной литературы» набирает в России обороты. Недавно к делу популяризации знаний подключилось новое издательство «ЛомоносовЪ». В серии «История, география, этнография» появился уже с десяток книг. Есть здесь и переводы – «ЛомоносовЪ» переиздал хрестоматийные записки шведа Свена Хедина «В сердце Азии», впервые опубликованные в России в 1899 году. Среди новинок современных российских авторов – «Кельты анфас и в профиль» Анны Мурадовой и «Доколумбовы плавания в Америку» Валерия Гуляева. Авторы, как правило, профессиональные ученые, язык изложения доступный, напоминает о лучших традициях советской популяризаторской школы, но библиография в конце каждого тома имеется.
А вот и классик эпохи еще советского книгоиздания – автор математических головоломок Мартин Гарднер. В серии «КоЛибри» Galileo вышел его сборник статей «Когда ты была рыбкой, головастиком — я…». Тематика текстов разнообразна, от Честертона до гибели «Титаника», зато стандартно высок уровень гарднеровского письма.
Рынок научпопа в России развивается стремительно. Уровень изданий, как правило, настолько высок, что даже книги, предназначенные для детей и подростков, интересно читать и в предпенсионном возрасте. «Махаон» публикует альбомы-энциклопедии австралийского издательства Weldon Owen. Две новинки этого года – «В мире птиц» и «Земля и Вселенная» - сделаны по стандартной схеме. Иллюстрации занимают как правило не меньше двух третей разворота, тексты лаконичны, но насыщенны. В одном случае можно все узнать не только о кукушке и крякве, но и медососе и квакве. В другом – не только посмотреть, как устроена вселенная, но и понять, например, отличия между звездными картами северного и южного неба.
Неприятные итоги
Главная издательская неприятность – «Азбука» завершила серию книг-интервью Art House series, где выходили тома о Коэнах и Буковски, Вуди Аллене и Дэвиде Линче.
Еще большей неприятностью стало отсутствие на нынешней ярмарке нескольких важнейших издателей. Лакуны заметны прежде всего в нише интеллектуальной литературы. Конечно, книги «Русского пути» и «Захарова» продают и на других стендах, но это не заменяет общения с оригиналом.
Ярмарка, которая никак не может найти собственного лица и продолжает жить имиджем советской эпохи, постепенно перестает быть интересной издательствам с лица необщим выраженьем. В этом году от участия отказалось «Новое литературное обозрение», чьи сентябрьские новинки, будь то сборник статей к 60-летию киноведа Юрия Цивьяна «От слов к телу» или двойная биография реформаторов конца XVIII – начала XIX вв. «Жильбер Ромм и Павел Строганов: История необычного союза» А.В. Чудинова - наверняка породят волну рецензий.
Уже не первый год ММКВЯ демонстрирует все признаки системного кризиса. Переезд в новый, более просторный павильон не решил ее застарелых проблем, как организационных, так и концептуальных. По-прежнему не видно логики в размещении стендов, объединения участников по принципу специализации нет и в помине.
Что до концепции, то речь даже не о программах и участниках «круглых столов», семинаров и конференций, не выходящих за пределы очевидного, не о музыкальном празднике в саду «Эрмитаж», непонятно как связанном с книгами, но о вещах формальных. В этом году в России с помпой проводится год Франции. Министр культуры был послом во Франции, потому фанфар даже больше чем обычно в таких случаях. И что же? На книжной ярмарке нет даже национального французского стенда, который был все прежние годы!
Подобная ситуация была бы не мыслима на любой западной книжной ярмарке, от Франкфурта до Парижа, где участие страны-гостя не сводится к вывешиванию президентского портрета, а маркетинг непременно учитывает интеллектуальную составляющую, нематериальную прибыль. Иначе слишком легко расстаться с остатками былой репутации, которая у московской книжной ярмарки и так всю жизнь выглядела авансом.
Конечно, можно делать вид, что культура – лишь один из видов бизнеса, и извлечение дохода любым способом является главной задачей культуртрегеров. Но что-то есть такое в книгах, продающихся на ярмарке, что мешает согласиться с подобной постановкой вопроса.
Ярмарка в Москве продлится до 6 сентября. Билеты от 30 до 120 рублей.