Московский кинофестиваль, кажется, наконец-то начинает обретать лицо и идеологию. В некоторых ракурсах это лицо вполне себе симпатично. В других – выглядит жутковато
ЛИЦО
От всех главных кинофестивалей мира Московский послесоветских времен отличался тем, что не имел четкой концепции. В советские времена она, понятно, была: фестиваль поддерживал братьев по коммунистическому оружию и отсекал любой мало-мальский буржуазный разврат. Определиться с концепцией – дело, как ни странно, не такое уж хитрое. Мы как-то писали об абсолютно непохожих лицах таких фестивалей как Каннский, Берлинский и Роттердамский. Свои лица у фестивалей в Венеции, Санденсе, Торонто, Локарно. Московскому кинофестивалю, исходя из его географического положения и русских культурных традиций, логичнее всего было бы заявить, что он попытается играть роль моста между Европой и Азией. Или станет плацдармом для развития постсоветского и восточноевропейского кино.
Но ни в 1990-е, когда фестивалем верховодил Сергей Соловьев, ни в 2000-е при Никите Михалкове фестиваль не задумывался о концепциях и тенденциях, подчас наводя на подозрения, что делается он исключительно ради того, чтобы фирмы, отхватившие подряд на его проведение (а за каждой стоял кто-то из высших чинов ММКФ), получили хорошую прибыль.
В этом году фестиваль наконец-то сделал легкий упор на восточноевропейское кино. Но инициатива, возможно, упущена. На этом поле уже несколько лет пытается играть более выверенный по идеологии фестиваль в Карловых Варах (очередной стартует 3 июля). Стройность ММКФ-2009 придало и то, что он вольно или невольно стал этаким Фестивалем Русского Следа в кинематографе. Отборщики устроили грузинскую ретроспективу (напомнившую о связях между советско-грузинским и советско-русским кино), ретроспективу фильмов, показанных на первом ММКФ 1959 года, ретроспективу советского киноавангарда, привезли несколько фильмов, снятых на Западе выходцами из России, а также иностранные картины, в которых звучит тема России.
Русские следы в кинематографе ММКФ-2009 отслеживал на изумление последовательно. Даже голливудский мэтр Майкл Манн, представляя на церемонии закрытия свой фильм «Джонни Д.», и тот вдруг рассказал о своих русских корнях.
ПРОГРАММА
Впервые за постсоветское время программа Московского фестиваля оказалась еще и оригинальной. В прежние годы в ее разделах, особенно внеконкурсных, было много фильмов, которые уже куплены для нашего проката. Фестивальные отборщики, не мудрствуя лукаво, обзванивали наших прокатчиков и просили чего-нибудь вкусненького.
Теперь же некоторые разделы, особенно «Московская эйфория» и документальная «Свободная мысль», почти целиком состояли из картин, которые после ММКФ у нас в стране найдешь едва ли. Оригинальности программ ММКФ-2009 поспособствовал кризис, который, увы, окончательно загнал арт-хаус и вообще любое нестандартное кино в российском прокате за плинтус и за монастырь.
ЗРИТЕЛЬ
В результате на фестиваль потянулась молодая публика. Что позволило Никите Михакову с гордостью заявить, что залы были забиты под завязку и установлен рекорд по количеству проданных билетов. Один из моих авторитетных коллег с радостью рассказал мне о том, что на всех сеансах «Свободной мысли» вынужденно сидел на ступеньках – мест в зале не было.
Но отнесемся к ситуации трезво. Количество проданных билетов увеличилось исключительно потому, что к мультиплексу «Октябрь», вокруг которого концентрируется фестиваль, добавили «Киноцентр». В самом же «Октябре» всего два больших зала. Легко гордиться заполненностью залов, если в них всего-то по 200-300 мест. А вот на конкурсных показах, которые проводились в главном зале на 1500 мест, пустых кресел почти всегда было две трети. Что вообще гордиться количеством проданных билетов? Берлинский и Торонтский фестивали гордятся не количеством проданных билетов, а ежегодным увеличением прибыли. Постоянным ростом своего вклада в экономику, в том числе в туристический бизнес собственных городов. Знаете, сколько в последние годы зарабатывают Берлин и Торонто, благодаря кинофестивалям? Не меньше тридцати миллионов у. е.
Интересно узнать, какой ущерб российской экономике наносит фестиваль Московский?
Не слишком радует и уровень нового фестивального зрителя. На документальную «Свободную мысль» приходила все-таки публика особая. А вот те, кто заполнял залы игрового кино, в том числе в кинотеатре «Художественный», где проходили показы для прессы, иногда вызывали искренний ужас. И поведением во время просмотров (громкая болтовня по мобильникам, категорически запрещенная на всех мировых фестивалях), и оценками увиденного, которые можно было услышать в фойе или прочесть в Интернете. Даже наша так называемая профессиональная публика в массе своей не способна сейчас воспринимать сколько-нибудь сложное кино. Победителя последнего Каннского фестиваля «Белую ленту» Михаэля Ханеке, одно из самых совершенных кинопроизведений последних лет, наши блоггеры подвергли обструкции. Этим людям ску-у-учно!.. – легким оправданием им служит лишь то, что фильм показали в ужасающей копии. «Стоит снимать серьезное кино, чтобы его смотрели и оценивали такие зрители?» - справедливо заметил в разговоре с автором этих строк автор «Русского журнала» Александр Архангельский.
Уровень московской публики, безусловно, снизился. Объяснение одно: у нас так и не возникла (существующая во всех нормальных странах) система альтернативного арт-хаусного проката. А Музей кино, который благодаря своему некогда существовавшему мультиплексу, сформировал замечательное поколение молодой публики в конце 1980-х-1990-е, приказал долго жить, в том числе не без помощи главы ММКФ Никиты Михалкова.
КОНКУРС
Конкурсная программа ММКФ, в отличие от предыдущих лет, оказалась действительно сильной. Пусть не каннской, но достойной сравнения с конкурсными программами фестивалей второй мировой пятерки: Роттердамского, Сан-Себастьянского, фестиваля в Локарно. Высокий уровень московского конкурса официально отметило жюри ФИПРЕССИ. Его президент – известный канадский киновед Кристина Стоянова – сказала, что из программы, как более слабые, выпали лишь две-три картины. Автор этих строк был, например, потрясен израильской картиной наших эмигрантов Лины и Славы Чаплиных «Муки в огне», продемонстрировавшей отчаянно смелый, неожиданный взгляд на проблему последствий Холокоста. Это фильм о том, что пережить Холокост и остаться нормальным, было невозможно. Холокост привел к психологическим уродствам, которые передались и следующим поколениям. Спорная тема, опасная? Да. Были и другие сильные картины.
ПРОВИНЦИАЛЬНОСТЬ КАК ПРИНЦИП
Тут-то и главная проблема. Устроители ММКФ во главе с Никитой Сергеевичем молодцы, что дают свободу отборочной комиссии. Но совершенно очевидно, что то смелое, неожиданное кино, которое комиссия отобрала для конкурса, руководство ММКФ совершенно не интересует. Хотя именно конкурсная программа – основа всех крупных фестивалей, с которыми Московский на словах пытается конкурировать.
Все прежние годы казалось, будто устроители ММКФ и его периодически сменяющие друг друга президенты не до конца понимают, что такое настоящий кинофестиваль. Не понимают, что фестиваль должен открывать миру новые имена, творить киносенсации – только тогда и станет авторитетным. Поэтому ММКФ и остается событием сугубо внутрироссийским, сориентированным на внутреннюю публику и местное начальство. Поэтому на него не приезжают известные иностранные киножурналисты.
Но теперь становится ясно: устроители фестиваля и уж точно его президент Никита Михалков все прекрасно понимают. Когда Московский кинофестиваль сумеет реально конкурировать с Каннским? Теперь уже точно никогда. Потому что фестиваль нужен его президенту Михалкову для других – особых – целей.
Почему так силен Каннский фестиваль? Потому что для него на первом месте кино, а лишь на втором – интересы Франции. Французские фильмы могут не побеждать в Канне по два десятилетия. При этом фестиваль все равно работает на интересы Франции – и имджевые, и экономические. Он активно поддерживает французских продюсеров, в том числе вкладывающих деньги в иностранное кино. Он дает прибыль. Наконец, все знают, что именно Франция делает кинофестиваль № 1 и выполняет в кинематографе особую культурную миссию.
Почему Московский фестиваль всегда будет проигрывать Каннскому? Потому что для него на первом месте интересы России, как их понимает Никита Михалков, и интересы самого Никиты Михалкова в России, и только на третьем – собственно кино.
Руководству фестиваля нужна сильная конкурсная программа (равно как и сильные внеконкурсные, в том числе демонстрирующие фильмы, не близкие г-ну Михалкову), чтобы не раздавалось упреков, будто фестиваль никудышный. Чтобы высокое начальство тоже слышало: фестиваль достойный. Но иностранные конкурсные картины явно, повторим, находятся вне сферы интересов президента ММКФ. И то право: чего с ними нянчиться? Ведь в иностранном киномире на призы ММКФ внимания почти не обращают. Да и у нас никто не помнит, какие иностранные картины были награждены на ММКФ даже год назад.
А вот награды отечественным фильмам – очень важны. Награжденные режиссеры окончательно станут сторонниками кинополитики Никиты Михалкова. А высокому начальству можно сказать: видите, даже на фоне серьезной международной конкурсной программы наши фильмы – лучшие. Но не всякие наши, не те чудовищные, которые теперь снимают некоторые молодые режиссеры (на прошлой неделе в Думе Никита Михалков говорил о чудовищном уровне нашей современной кинорежиссуры), а только те, истинно культурные и духовные, какие как раз и поддерживает ММКФ, которые смогут рождаться и выживать в прокате только с помощью истинно правильной, нашей, патриотической кинополитики.
До подведения итогов ММКФ автор этих строк думал было, что его устроители загнали себя в ловушку. Отечественных фильмов в конкурсе сразу три, все сделаны мэтрами: «Палата № 6» Карена Шахнахарова, «Петя по дороге в царствие небесное» Николая Досталя и «Чудо» Александра Прошкина. Наградить одного из мэтров – значит обидеть двух других. А никаких проблем! Фестиваль наградил всех троих. А из иностранцев – только мексиканку за режиссуру, да девочку из фильма Киры Муратовой «Мелодия для шарманки». Кому-то покажется, что фестиваль совсем уже переборщил, ведь Муратова – тоже мэтр нашего кино, разве что представляет теперь Украину. Ничего подобного. Муратову фестиваль подчеркнуто задвинул. «Мелодия для шарманки» была абсолютным лидером всех рейтингов – и рейтинга критиков, и рейтинга киноклубов, получила приз ФИПРЕССИ. Но она для руководства фестиваля как раз не наша. Наградить лишь девочку из фильма Муратовой – сродни насмешке. Хорошо, хоть девочку наградили: как выяснилось в кулуарах фестиваля, фильм Муратовой вызвал резкое неприятие руководства ММКФ.
Если прежде Московский фестиваль (пусть и прикидываясь явлением мирового масштаба) оставался событием внутренним и провинциальным из-за непрофессионализма его устроителей, то теперь он, похоже, делает принципиальную программную установку на провинциальность. В том числе и эстетическую. Все три отечественные картины, награжденные в этот раз, по-разному хороши. Особенно хорош «Петя», показывающий, как тоталитарное время ломает даже блаженных – добрый блаженный придумывает для себя не какую-нибудь роль, а милиционера и охранника. Но все-таки по темам и стилю все три фильма – из начала 1990-х. В Канн, Венецию, Берлин их бы сейчас ни за что не отобрали.
Другое дело, что идеологи ММКФ никогда не будут говорить о его «провинциальности». Они будут говорить о его «духовности».