Панацея и плацебо российских экспертов

С момента назначения Владимира Путина на пост премьер-министра характер взаимоотношений возглавляемого им правительства России и экспертных групп несколько изменился. Прежде всего, очевидно, что теперь правительство превратилось в самостоятельный политический центр, соответственно в его работе заметно возросла роль экспертной оценки. Постоянная необходимость делать ответственные шаги, принимать решения, как в политической, так и экономической сферах, повышает потребность в постоянных консультациях со специалистами – каждый шаг должен быть по возможности точно выверен и четко просчитан.

Огромный вклад в повышение роли экспертов внес и мировой финансовый кризис. Именно благодаря ему, российские министры были вынуждены быстро и в оперативном режиме реагировать на последствие мирового финансового коллапса, но, как оказалось, делать это было невозможно без тех данных и советов, которые эксперты предоставляют.

Спасители или вредители?

Как отмечает Алексей Зудин, руководитель департамента политологических программ Центра политических технологий: «После 1990-х годов мы поняли, что нельзя оглядываться на внешние подсказки или, наоборот, следовать настойчивым советам, потому что внешние советы, то есть советы зарубежные, – это всегда советы ангажированных лиц, и они никогда не будут полностью соответствовать нашим интересам. После того, как Россия выбрала путь суверенного развития, роль экспертизы очень существенно повышается».

Вместе с тем, по мнению Зудина, которым он поделился с "Русским журналом", даже когда речь идет о независимой экспертной оценке, заключении экспертных групп, которые позиционируют себя как независимые, их оценка часто носит слишком идеологизированный и политизированный характер. Это или завуалированный призыв к возврату в 1990-е годы, или бездумная опора на западные, так называемые «либеральные» стереотипы, без их адаптации к особенностям российского социума. Вторых, Зудин называет «патентованные либералы». По его мнению, в экспертной среде, которая занимается консалтингом в сфере экономики, «патентованных либералов» меньше, чем в сфере политической. Причину этого он усматривает в том, что политическая наука как таковая существует в нашей стране относительно недавно, в то время среди отечественных экономистов до сих пор есть люди, опирающиеся на большой опыт практической работы во времена существования СССР.

Политолог Симон Кордонский, профессор ГУ-ВШЭ, в интервью "Русскому журналу", наоборот, заявляет, что в России отсутствуют компетентные и независимые эксперты: «У нас в стране нет экспертов, в принципе». «Эксперт – это человек, который знает свою предметную область и в то же время знает ограничения на применение своих знаний, – говорит Кордонский. – Получением знаний у нас никто не занимается, даже статистики нет. А те люди, которые называют себя экспертами, это прямые или косвенные лоббисты. Это люди, которые живут, создавая давление на какие-то структуры, создавая иллюзию того, что они носители какого-то знания». По мнению Кордонского, все связи, которые сложились между правительственными и экспертными структурами, носят характер изготовления «на заказ» некоторого продукта, на который затем заказчик опирается для «изменения бюджетных потоков в ту или иную сторону».

Это, видимо, крайняя точка зрения, потому что трудно представить, чтобы правительство могло определять экономическую политику даже в самом узком смысле и принимать какие-либо взвешенные решения, не опираясь на объективную оценку происходящих процессов – в той степени, в какой подобная объективная оценка вообще возможна. Алексей Зудин, например, считает, что влиятельность экспертных центров прямо соотносится с уровнем их профессионализма, а уровень профессионализма зависит от наличия практического опыта. В качестве положительных примеров он приводит Институт экономики переходного периода Егора Гайдара или Центр макроэкономического анализа Андрея Белоусова, а также Высшую школу экономики и Академию народного хозяйства. В целом, Зудин утверждает, что «у нас существует достаточно развитая сеть исследовательских, образовательных и другого профиля институтов, центров и структур в финансово-экономической области».

Чрезвычайно интересный пример реального взаимодействия правительства и экспертной среды приводит Олег Григорьев, старший экономист компании экспертного обслуживания «НЕОКОН». С момента осознания реальности мирового финансового кризиса Правительство России отнеслось к нему очень серьезно. Им были приняты программные документы, создана Антикризисная комиссия, определен список из почти трех сотен предприятий, которым должна была быть оказана помощь. Эта помощь даже реально начала оказываться, но решения были выполнены только на пять-десять процентов от запланированного объема, и не по всем предприятиям реального сектора, нуждавшимся в помощи, а по очень небольшой их части. Во многом это связано с тем, что в Правительстве возобладала точка зрения, что кризис заканчивается, нижняя точка падения экономики уже пройдена, дно достигнуто, и впереди Россию ждет пусть и медленный, но экономический рост. Как следствие, большая часть антикризисных мер была свернута. Исключение составил только АвтоВАЗ, где ситуация близка к критической.

Проблема выбора

Определенную, достаточно важную роль в свертывании антикризисных мер сыграло экспертное сообщество, в первую очередь академическое, а именно Институт народного хозяйства, который спрогнозировал рост экономики в 2-3%. Этот рост, безусловно, меньше докризисного, составлявшего 5-6%, но это все же рост. Часть достаточно влиятельных фигур в правительстве, отстаивавших ту же точку зрения, или, по крайней мере, желавших в любом случае вернуть ситуацию в обычное русло, эту идею поддержали, и все довольно быстро вошло в привычную колею. Между тем именно в этом случае нейтральная, объективная и независимая, а главное – соответствующая реальности экспертная оценка была бы очень важна. Выбор модели экономического поведения во время кризиса, правильный или неправильный, может стоить стране очень дорого, и то, что падение производства в целом приняло такой катастрофический характер, во многом, видимо, было обусловлено отсутствием финансовой поддержки реального сектора.

Другой пример, который приводит Григорьев, это выбор между «стилем» и «идеологией» антикризисных мер – уже оказывавшихся и тех, к которым, возможно, еще необходимо будет вернуться. Принятая на Западе классическая кейнсианская точка зрения предусматривает резкое расширение ликвидности во время кризиса и смягчение денежной политики – с тем, чтобы преодолеть последствия денежного шока и восстановить сектор кредитования. Во многом то, что делалось в России, подпадало под эту идеологию, хотя и с некоторыми изменениями «суверенного толка», но через некоторое время, в том числе и под влиянием экспертного сообщества, которое «было более спокойно в отношении кризиса, чем министры», эти меры были свернуты. Более того, был сделан шаг назад – произошло заметное сокращение региональных бюджетов. Чисто академическая, по сути, дискуссия о том, как лучше действовать во время кризиса – расширять или наоборот, сужать денежную базу, впрыскивать или изымать ликвидность – перешла в экономическую политику. Недостаточно проработанная точка зрения экспертного сообщества привела к полной непоследовательности в этом вопросе. Нащупывать новую «антикризисную» экономическую политику опять придется опытным путем.

Недавно была предпринята любопытная попытка отойти от слишком жесткой закостенелости академического экспертного сообщества и привлечь к работе «то, что можно назвать заинтересованной общественностью», говорит Алексей Зудин. При министерствах были созданы общественные экспертные советы. Зудин считает это очень плодотворной идеей, хотя трудно ожидать, что между министерствами и экспертными структурами быстро и без затруднений наладится эффективное взаимодействие. Но в любом случае «круговорот идей» в этой среде теперь будет шире, что не может не оказать своего благотворного влияния на обсуждение экономической политики и выбор моделей ее развития.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67