Основа демократии – раскол элиты

От редакции. Виктор Сергеев – директор Центра международных исследований МГИМО, президент Фонда европейского наследия в изучении когнитивных систем, профессор кафедры сравнительной политологии МГИМО. Автор книги «Демократия как переговорный процесс» (М., 1999). Сергеев пытается рассмотреть феномен демократии с позиции неоинституционального подхода в качестве одного из институтов, снимающих конфликт элит в расколотом обществе. О об этом и беседует с Виктором Сергеевым Борис Межуев.

* * *

РЖ: Уважаемый Виктор Михайлович, в каких исторических ситуациях, на ваш взгляд, возникают демократические режимы и в какой мере переход к демократии можно считать критерием политического прогресса?

Виктор Сергеев: Демократия в собственном понимании данного понятия – ситуация, когда само общество вырабатывает принципы своего существования. Подобные демократические принципы общежития реализуются посредством институционализации переговорного процесса в элитах. Любое общество состоит из масс и элит. Массы вступают в политику только в тех случаях, когда элиты не в состоянии договориться. И предреволюционная ситуация характеризуется отсутствием договоренности между элитами или тупиком в элитных переговорах.

Новизна демократии проявляется в том, что массы в целом редко вступают в элитный конфликт. Однако элитный консенсус сразу не может захватить все общество. Парламентские режимы или квазипарламентские режимы, по существу, возникают в Средние века в Европе. Вначале демократическим процессом захватывается верхняя часть общества. Английский парламент, когда он сформировался, представлял только привилегированные слои общества: дворянство, церковь и то, что потом стали называть буржуазией. Только по прошествии примерно четырехсот лет массы оказались так или иначе втянутыми в парламентский процесс. Тогда и произошла радикализация политики.

В каких условиях происходит радикализация? Когда элиты, с одной стороны, допускают некоторый уровень свободы, а с другой стороны, ставят массы в невыносимые условия. Тут нужно выбирать: либо держать все эти массы в черном теле, и такой открыто тиранический режим может существовать относительно долго. Либо допускать определенный канал подключения масс к политике, чтобы ситуация разрешилась более или менее нормально, именно демократически. В ином случае система может не выдержать перегрева в силу давления масс и может взорваться, как паровой котел.

РЖ: Насколько движение к демократии представляет собой основной вектор истории?

В.С.: Демократия в глобальном отношении пока вещь трудно достижимая. То, что называется демократиями, часто представляет собой так называемое правление демократов. За исключением ядра демократических стран, в особенности государств Северной Европы, в качестве демократий признаются режимы весьма автократические. Например, разве Колумбия, Аргентина или Мексика – демократические страны? То, что реально происходит в этих государствах, очень далеко от демократии.

К сожалению, основная масса граждан может реально воздействовать на политику в очень редких случаях. В Швеции, в Норвегии, в Голландии общество и в самом деле воздействует на власть. В Бельгии тоже воздействует, хотя в этой стране реализации демократической модели препятствуют конфликты между двумя основными этническими группами. Но в больших странах, вроде бы принадлежащих к ядру старых демократических стран, ситуация с демократией значительно хуже. И не только из-за размера этих государств, но также из-за того, что в этих государствах образуется консенсус элит и классические демократические институты сразу становятся бессмысленными.

Скажем, если в Великобритании на следующих парламентских выборах победят консерваторы, они сформируют новый кабинет, но политика при этом не изменится. Когда правительства меняющихся партий проводят одну и ту же политику, демократией это назвать трудно. Хотя формально такой режим продолжает считаться демократией. В США долгое время была аналогичная ситуация. Однако возник острый военный конфликт в Ираке, политический класс раскололся, и демократия все же смогла проявить себя.

Основой демократии является расхождение в элитных группах, но расхождение недостаточно сильное, чтобы вызвать гражданскую войну. Это ситуация, когда элитный раскол можно институционализировать, ввести в рамки регулируемого правом процесса. Еще раз подчеркну: народные массы сами из себя никакой демократии не порождают. В Средние века было немало народных революций, но каждая из них, как правило, восстанавливала абсолютно автократический строй. Демократия – это баланс элит, баланс, трудно устанавливаемый и трудно сохраняемый, а не раз и навеки установленная вещь, обреченная существовать в той или иной стране до скончания веков.

РЖ: Насколько способствуют установлению такого баланса попытки создать демократию извне?

В.С.: Политика распространения демократии на самом деле представляет собой гегемонизм группы стран, которые в настоящий момент являются наиболее сильными. Последствия такой политики имеют весьма слабое отношение к демократии. Разве Косово – это демократия? Разве Грузия – демократия?

Допустим, Украина – это демократия. Но она является демократией только по той причине, что в этой стране как раз не могут договориться элиты. И до тех пор, пока они не договорятся, в стране будет сохраняться демократический строй. А «дооранжевый» режим Кучмы – демократия весьма сомнительная. Но Кучма укрепился за счет того, что сумел договориться с разными сегментами элиты. Так что украинская модель – это пример колебания между неконсолидированной демократией и недемократическим консенсусом.

Это как проход между Сциллой и Харибдой. Демократические режимы, которым требуется пройти сквозь этот проход, как правило, оказываются очень неустойчивыми. Они бывают успешны только там, где выработалась длительная практика существования демократических режимов. Для успешной реализации этой практики нужно еще кое-что. Нужна определенная культура элиты, не имея которой правящие группы населения очень быстро приходят к авторитаризму того или иного толка.

Но затем произошел развал коммунистических режимов. И возникло представление, что демократия – это естественное состояние общества и, если авторитарный режим не оказывает давления на народ, народ сам по себе установит демократию. Мы видим, что это не так. Демократия не есть естественное состояние общества, демократия – это один из режимов, который функционирует только в ситуации баланса сил между различными сегментами элит. Сейчас никто, за исключением каких-то безумных демократов, не скажет, что демократизация получится сама собой. На самом деле, для перехода к демократическому строю нужна договоренность между элитами. Особая договоренность, договоренность о правилах, договоренность о том, что одна из этих элит, захватив власть, не останется при ней навечно. В конце концов элиты должны договориться о постоянной процедуре смены власти.

Далеко не напрасно такие мыслители, как Аристотель, писали о среднем классе. Договоренность между элитами о том, что они сменяют друг друга, обеспечивается давлением среднего класса, который заставляет элиты в каком-то смысле следовать правилам. Средний класс – это сила, которая понуждает элиты приходить к согласию. Но, к сожалению, в современной Европе средний класс исчезает на глазах, и это не сулит ничего хорошего.

В России на сегодня средний класс – это интеллигенция, интеллектуалы, которые чувствуют себя средним классом, даже если по экономическому положению они таковым не являются. Но сегодня в России происходит процесс уничтожения среднего класса. Скажем, в 90-х годах интеллигенция, даже та, что не имела особых средств к существованию, считала себя принадлежащей к среднему классу. Сейчас менталитет среднего класса исчезает. А в условиях отсутствия среднего класса элиты не будут договариваться между собой на демократической основе. Элиты могут договориться просто, без всякого обращения к выборам и игр в демократию, за счет прямого распределения материальных благ: давайте подарим эту компанию представителю одного клана, другую компанию – представителю другого клана.

Вот к такому олигархическому консенсусу неизбежно придет общество, в котором средний класс перестает существовать.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67