Весь антисоветский проект начиная с 60-х годов и в большой мере нынешняя антироссийская кампания опираются на присущее обывателю чувство неприязни к бюрократу (чиновнику). Чувство вполне понятное, хотя в норме контролируемое разумом.
Возбуждено оно было, видимо, на волне либерально-демократического антиимперского движения в ХIХ века, а затем усилено марксизмом. Не раз пускались в ход такие, к примеру, изречения Маркса о государстве: "Централизованная государственная машина, которая своими вездесущими и многосложными военными, бюрократическими и судебными органами опутывает (обвивает), как удав, живое гражданское общество".
В острой фазе кризиса монархии в лагерь критиков перешли и крестьяне. Приговор крестьян Юрьевецкого уезда Костромской губернии (июнь 1906 года) так оценивает бюрократию: "Эта сытая, разжиревшая на чужой счет часть общества в безумстве своем роет сама себе яму, в которую скоро и впадет. Она, эта ненасытная бюрократия, как все равно утопающий, хочет спастись, хватавшись за соломинку, несмотря на верную свою гибель".
Следующая большая волна - перестройка. Была поставлена цель разгосударствления - всего и вся. Одним из главных мотивов была ненависть к работникам госаппарата, чиновникам ("бюрократии"). Не отрицалось, конечно, что в любом государстве есть бюрократия, но по умолчанию считалось, что наши чиновники хуже западных.
Последняя волна - борьба с "полицейским государством" Путина. В своем почти последнем интервью архитектор перестройки А.Н.Яковлев указал врага: "Меня тревожит наше чиновничество. Оно жадное, ленивое и лживое, не хочет ничего знать, кроме служения собственным интересам. Оно, как ненасытный крокодил, проглатывает любые законы, оно ненавидит свободу человека... Я уверен: если у нас и произойдет поворот к тоталитаризму, то локомотивом будет чиновничество. Распустившееся донельзя, жадное, наглое, некомпетентное, безграмотное сборище хамов, ненавидящих людей" ("Независимая газета", 19.04.2005).
"Либералы" поют в унисон. Е.Ясин: "События вокруг ЮКОСа - это шаг к победе бюрократии над бизнесом... Это шаг от управляемой демократии к полицейскому государству" ("Московские новости", 18.11.2003). Л.Баткин зовет на бой против "империи зла": "Разумеется, речь идет о "бархатной" или "оранжевой" революции... Вызревавший при Ельцине режим российской бюрократии, гораздо откровеннее и наглее пролгавшийся при Путине, с 2004 года вступил в исторически новую фазу" ("Новая газета", 2005, # 24).
Итак, разговор о чиновниках как социокультурном типе актуален. Специальная литература о нем наверняка есть, а вот общедоступной не встречалось (не считая идеологической). Поэтому на первый случай позволительно высказаться на уровне обыденного знания, исходя из общих представлений. На этом уровне я вижу дело так.
Как тип российская бюрократия порождена реформами Петра, с разрывом непрерывности. Как петровский офицер не вырос из стрельца, чиновник не вырос из подьячего. Поэтому достаточно рассмотреть эволюцию чиновника с XVIII века. При проектировании его была взята, скорее, прусская модель чиновника, а не либеральная английская. Это тип службиста и бюрократа, но не элитарного, а содержащегося в черном теле, с низким жалованьем.
Как образованное сословие, чиновничество в России формировалось вместе с интеллигенцией и восприняло ее важные культурные особенности. Главная из них - расщепление мировоззрения. Русский чиновник и интеллигент - фигуры традиционного общества, переживающего стресс модернизации. Уставом и образованием чиновнику были навязаны ценности протестантской этики - представление о человеке как атоме (индивиде), к которому надо относиться беспристрастно, в соответствии с его правами, определенными Законом. Самому же при этом надлежит быть честным и аскетичным.
Реальная же традиционная культура заставляла его "входить в положение" человека, то есть относиться к нему "по совести" (на современном языке - "по понятиям"), а не исходя из бездушной инструкции (Закона). Раз так, то и к себе, грешному, надо относиться "по совести", а людей не обижать отказом от их благодарного подношения. Как говорил просителю бюрократ в притче Кафки: "беру, чтобы ты не подумал, что упустил что-то". Но бюрократ Кафки бездушен: берет, но не сочувствует просителю и нисколько не отступает от инструкции. А русский бюрократ по возможности поможет давшему взятку просителю или хотя бы пожалеет его.
В советское время чиновников собрали в "орден меченосцев" и превратили в касту ("номенклатуру"). Это было гениальное изобретение, которое на целый исторический период дало СССР эффективную бюрократию при низком уровне коррупции. Затем неизбежно произошла предсказанная теорией Вебера "институционализация харизмы", и красные командиры, ставшие чиновниками, уступили место своим детям. Те уже имели не кастовое орденское сознание, а сословное. Не меченосцы, а новые баре. За 60-80-е годы произошло два культурных сдвига. Достойно реализовать привилегии оказалось возможным только в структурах обществ потребления ("как за бугром"). Модернизация (как духовный вектор) уступила место вестернизации. Свое население стало обузой, и в мировоззренческое ядро номенклатуры был включен социальный расизм.
В 90-е годы та номенклатура в основном перешла в бизнес, а в бюрократию была рекрутирована масса людей из советского "духовного дна", социальной базы реформ. Цивилизованный социал-дарвинизм стал простым хамством (более человечным, но нестерпимым), коррупция как "инструмент прогресса" стала тупым воровством.
И при этом наш госаппарат - чиновники - остается единственной организованной силой, которая способна худо-бедно противостоять давлению еще более разрушительных сил. Ни рынок, ни многопартийность этой защиты обеспечить не могут. Если бы не миллионы наших чиновников, парализованная страна уже остыла бы и черви обглодали бы ее уже до костей.
Да, наш госаппарат изуродован, растрепан чередой чисток и реформ, озлоблен клеветой и издевательствами, сбит с толку идеологической чепухой и повязан коррупцией. Все мы страдаем от бюрократической машины, приведенной в такое состояние, все мы исполнены к ней злым чувством. Но если мы позволим ее добить, нам конец! Надо ее сберечь, а потом и вылечить. Ведь через всю грязь, налипшую на наш госаппарат, просвечивает и прорывается инстинкт и совесть государственного человека - надо помочь ему окрепнуть. Этого и боятся отщепенцы России.