В России в 2005 году в издательстве "Культурная революция" начало выходить новое Полное собрание сочинений Ф.Ницше. На сегодня вышли 3 тома собрания (тт. 7, 12, 13; причем издатели начали публикацию с томов наследия). Всего планируется выпустить 13 томов. Издание выполняется по лучшему на сегодня немецкому академическому собранию сочинений Ф.Ницше, подготовленному уже несколько десятилетий назад итальянскими исследователями Д.Колли и М.Монтинари. На русском языке впервые появляются записные книжки Ницше, текстологические комментарии к основным произведениям. В ранее созданные и ставшие уже привычными переводы вносится значительная правка, устраняющая неточности и, в ряде случаев, осовременивающая язык этих переводов. В ближайшее время планируется выход 4-го тома Полного собрания сочинений, в котором будет опубликована центральная работа Ф.Ницше "Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого" (части I-IV), созданная в период 1883-1885 гг. Перевод Ю.М.Антоновского (впервые вышел в 1898 г.), взятый за основу в настоящем издании, был подвергнут значительной редактуре. О причинах выбора перевода и вмешательства в классический русский перевод "Заратустры" рассказывает редактор тома Елена Ознобкина.
Для первого русского полного собрания сочинений Ф.Ницше был выбран перевод Ю.Антоновского, опубликованный в 1911 году (4-е издание) и ставший наиболее известным переводом "Так говорил Заратустра". На суд читателей предлагается его новая редакция. Она была сделана с выборочным учетом той редакторской работы, которую провел К.Свасьян (Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. Собр. Соч. в 2-х тт. Т.1. М., Мысль, 1992), а также с некоторой оглядкой на перевод, предложенный Якобом Голосовкером (с определенными редакционными вмешательствами он был выпущен в 1994 году издательством "Путь": Ф.Ницше. Так говорил Заратустра. Пер. Я.Голосовкера. Редактор А.В.Михайлов.).
Хочу заметить, что перевод Я.Голосовкера является великолепным памятником незаурядных творческих усилий талантливого переводчика. Однако именно оригинальность этого перевода не позволила мне выбрать его для публикации в настоящем собрании сочинений. Перевод Антоновского оказался более предпочтительным в силу его ориентации на более строгую, академическую традицию.
Вот лишь пара примеров различий в предлагаемых Голосовкером и Антоновским вариантах перевода, объясняющих мой выбор:
1. Hundertfaltig verflog und vergriff sich bisher so Geist wie Tugend. Ach, in unserm Leibe wohnt jetzt noch all dieser Wahn und Fehlgriff. ( Za I , Von der schenkenden Tugend 2)
Ант.: Сотни раз улетали и заблуждались до сих пор дух и добродетель. Ах, в вашем теле и теперь еще живет весь этот обман и заблуждение: плотью и волею сделались они.
Гол.: Несчет раз невесть куда залетали и маху давали до сих пор как дух, так и добродетель. Ах, в нашем теле живет и поныне это заумие и промах.
2. Vorwarts, Lahmfuss, rief seine furchterliche Stimme, vorwarts Faulthier, Schleichhandler, Bleichgesicht! Dass ich dich nicht mit meiner Ferse kitzle! ( Za I, Zarathustra's Vorrede, 6)
Ант.: Вперед, хромоногий, - кричал он своим страшным голосом, - вперед, ленивая скотина, контрабандист, набеленная рожа! Смотри, чтобы я не пощекотал тебя своею пяткою.
Гол.: Вперед, черт колченогий, - завопил он неистовым голосом, - вперед, ленивая бестия, ты, продавец пяток всмятку, ты, бледнорожая немочь. Смотри, как бы я не пощекотал тебя своей пяткой.
В ходе редакторской работы была проделана полная сверка текста перевода с текстом оригинала, а также выработана общая стратегия редактирования. Конечно, в первую очередь были устранены наиболее явные смысловые несоответствия и неясности (вмешательство происходило и в тех случаях, когда Антоновский, для пояснения мысли Ницше, вводит какие-то дополнительные и не всегда необходимые слова).
Как редактор, я попыталась аккуратно "осовременить" язык перевода, убрать, насколько возможно, тяжеловесные архаичные языковые конструкции. И вместе с тем немного "снизить" пафос русского текста, его избыточную даже по сравнению с немецким текстом литературную торжественность (в переводе Антоновского ее поддерживали, в том числе, чрезвычайно многочисленные инверсии и повторы).
Отдельной задачей стало уточнение ницшевской терминологии. В ряде случаев мною предложен другой перевод ключевых слов Ницше. (Например, "Tier" я во всех случаях переводила как "зверь", не используя слово "животное", Для "Teufel" я взяла слово "дьявол" или - иногда - "демон", изгнав из русского перевода "черта". Слово "Gleichnis" чаще всего переводится как "подобие", а "Gesindel" как "отребье" и "чернь" и т.д.) В отдельных случаях предложены измененные названия глав. Обратите внимание на смысловую значительность различий вариантов Антоновского (в изначальном варианте (А.) и в редакции Свасьяна (А.-С.)) и Голосовкера (Г.). Предлагаемое нами название стоит, в каждом случае, последним:
Vom Gesindel: О толпе (А.)/О людском отребье (А.-С.)/О сволочи (Г.)/Об отребье.
Das Abendmahl: Пир (А.)/Тайная вечеря (А.-С.)/Вечеря (Г.)/Вечерняя трапеза.
Мне также представлялось важным сохранить богатство и разнообразие ницшевского словаря. Там, где Антоновский порой передает близкие по значению слова одним словом, я старалась передать и оттенки. В ряде случаев я решилась на б ольшую резкость выражений, более соответствующую языку Ницше, чем благообразному языку литературного перевода начала XX века. В тексте Ницше можно встретить немало достаточно натуралистических описаний "фантазийных событий", - Антоновский, как правило, "облагораживает" такие описания, делает их риторически выстроенными и красивыми. Что достигается за счет некоторой модификации ницшевского текста.
Общей же целью, "оправдывающей" вмешательство в классический перевод, было достижение более свободного "движения" текста, большей свободы чтения. Мне кажется, что такая задача вполне соответствует главной интенции самого текста Ницше, который гордился удавшейся ему легкостью немецкого языка. В письме к Роде (22 февраля 1884 г.) он пишет: "Мне представляется, что в этом "Заратустре" немецкий язык доведен до своего совершенства <...> сочетались ли когда-нибудь в нашем языке столь славно сила, пластичность и благозвучие <...> Мой стиль - это танец, игра всевозможных симметрий, и перепрыгивание, и передразнивание этих симметрий" (пер. И.Эбаноидзе). Конечно, в русском переводе едва ли возможно угнаться за бесчисленными ницшевскими языковыми находками, перемигиваниями слов и слогов, трудно адекватно передать стихотворные фрагменты (примеры приведены в том числе в примечаниях К.Свасьяна к "Так говорил Заратустра" в 2-х томном собрании Ницше)... Возможно, лучшим разрешением всех вопросов стал бы новый русский перевод центрального для философии Ницше текста "Так говорил Заратустра", сделанный с учетом современного уровня отечественных и зарубежных исследований философии Ницше. Все же редактура - лишь паллиатив такой необходимой культурной работы.
Очень важным для дальнейших исследований философии Ф.Ницше в России является решение издателей публиковать в каждом из томов, содержащих произведения Ницше, подробные текстологические комментарии к ним. В данный (четвертый) том вошел комментарий к "Так говорил Заратустра", опубликованный Д.Колли и М.Монтинари, издателями немецкого академического собрания сочинений Ф.Ницше, в 14-м томе немецкого собрания. Комментарий содержит отсылки к более ранним (рукописным) версиям произведения, а также к другим томам собрания, в том числе к томам наследия. Особую группу составляют отсылки к библейским текстам и некоторым другим источникам. Перевод комментария сделан А.Г.Жаворонковым.
Хочется надеяться, что при всех возможных недостатках это пионерское собрание сочинений Ницше станет важным фактором развития русскоязычного ницшеведения.
В качестве иллюстрации к статье использован фрагмент картины Эварда Мунка (1906)