Боюсь, в последнее время я слегка переусердствовал в организации сеансов мазохизма с элементами эксгибиционизма. Чтение и последующее публичное комментирование сочинений Славоя Жижека и Ульрики Майнхоф со товарищи привели меня к убеждению, что состояние российского рынка политической литературы вполне плачевно. Попросту говоря, я было решил, что нормальной нон-фикшн о ситуации в России и мире на русском языке не существует вовсе.
Пересмотр позиций начался еще на прошлой неделе, когда мне в руки попала отличная книга Павла Шеремета и Светланы Калинкиной об Александре Лукашенко. Довершило дело прочитанное на днях исследование Эдуарда Лозанского "Этносы и лоббизм в США. О перспективах российского лобби в Америке" (издательство "Международные отношения").
Это тот случай, когда книга дает больше, чем обещает ее название. По сути, Э.Лозанский предлагает читателю насыщенный очерк американской внешней и внутренней политики. Автор подробно рассказывает об истории иммиграционного законодательства США, демонстрирует, как менялось отношение населения и власти к национальным меньшинствам и как развивалось самоопределение самих диаспор, прослеживает формирование политического и этнического лоббизма с момента его зарождения и до сего дня. Центральное место в книге занимает рассказ о том, как концепция страны - плавильного тигля сменилась в Америке пафосом мультикультурализма. Процесс этот был нелегким, с запретами вверху и ку-клукс-кланом внизу, но в итоге за последние десятилетия в политике США произошел радикальный перелом - страна фактически отказалась от декларирования опоры исключительно на wasp'ов, окончательно признав свои полиэтничность и поликонфессионализм. В 1947 году президент Трумэн в последний раз публично назвал Америку христианской страной; последующие президенты позволить себе такую неполиткорректность уже не могли.
Возможно, оптимизм автора покажется некоторым читателям книги чрезмерным. Э.Лозанский добросовестно приводит аргументы за и против нынешней иммиграционной политики США, однако сам он явно на стороне тех, кто не видит в росте числа неассимилированных иммигрантов серьезной угрозы основам американского общества. Тревожные предчувствия гарвардского политолога Сэмюэля Хантингтона, указывающего на ослабление общественного консенсуса в отношении либеральной демократии как неизбежное следствие торжества мультикультуралистской идеологии, по-видимому, кажутся ему не слишком оправданными.
Как бы то ни было, автор совершенно прав в своей констатации: вернуться к практике ограничения иммиграции Америка не может не только по моральным, но и по элементарным экономическим соображениям. Рождаемость в Штатах низкая, молодежи не хватает, а высокий уровень жизни сохранить хочется - вот и приходится завозить рабочих из стран третьего мира. В результате "к 2050 году, как ожидается, белых в Америке будет меньше, чем латиноамериканцев, азиатов и афроамериканцев". Другими словами, "мир, как мы его знали, подходит к концу".
Впрочем, для Э.Лозанского все это присказка. Основная мораль книги заключается в вежливой выволочке, которую автор устраивает российскому официозу за нежелание использовать лоббистский потенциал шестимиллионной диаспоры столь же эффективно, как это делают Израиль, Гаити или Хорватия. Исходя из простой и бесспорной мысли, что стратегические интересы России и США совпадают, Э.Лозанский объясняет проблемы в двусторонних отношениях тем, что наша страна проигрывает войну за имидж: "До сих пор не отменена принятая еще в 1974 году дискриминационная поправка Джексона-Вэника, лишающая Россию статуса наибольшего благоприятствования в торговле с США, ужесточен визовый режим для въезжающих в США российских граждан, Голливуд использует россиян в качестве прообраза отрицательных героев и т.д. И все это не вызывает никакого организованного сопротивления".
Отчасти книга о лоббизме прочитывается как акт лоббирования Э.Лозанским интересов созданной и возглавляемой им компании "Русский дом - Вашингтон". Ассоциации, "занимающейся налаживанием политического, делового, научного и культурного сотрудничества между Россией и США", конечно, не помешал бы статус официального неофициального представителя интересов РФ в Штатах. И, судя по книге Лозанского, польза от этого была бы не только "Русскому дому", но и России.
Кстати сказать, советские власти использовали механизмы международного лоббирования своих интересов куда более успешно, чем власти российские. Существовал специальный институт "экспортных" лоббистов, в роли которых, как правило, выступали "разрешенные либералы" из числа деятелей культуры. Самый очевидный пример из 60-70-х - это, конечно, Евтушенко и Вознесенский, а в более ранний период таким всемирным послом СССР был Илья Эренбург.
"Случай Эренбурга" подробно рассматривается в одноименной книге Бенедикта Сарнова (совместное издание "Текста" и Дома еврейской книги). В качестве эпиграфа использован один из блестящих афоризмов Виктора Шкловского, назвавшего Эренбурга Павлом Савловичем. Впрочем, несмотря на заложенную в этом определении двойственность, полуисследование, полумемуар Б.Сарнова точнее было бы назвать "Оправдание Эренбурга". Автор явно выступает в роли адвоката своего героя, с которым он на протяжении нескольких лет достаточно тесно общался и который ему по-человечески симпатичен.
Одним из центральных пунктов этой защитительной речи становится эпизод 1953 года, когда Эренбург не подписал обращение в "Правду" нескольких десятков ученых, генералов, писателей еврейского происхождения, обвинявшее советских евреев в пособничестве мировому сионизму и подготавливавшее таким образом почву для их последующей высылки. Более того, отказавшись подписывать этот текст, Эренбург отправил Сталину собственное письмо, где на доступном вождю языке призывал его отказаться от идеи депортации. По мнению Б.Сарнова, письмо это не только дошло до адресата, но и было воспринято им как руководство к действию, послужив поводом к "некоторому изменению ближайших сталинских планов".
Книга об Эренбурге - заключительная часть своего рода трилогии, предыдущие части которой, "Заложник вечности. Случай Мандельштама" и "Пришествие капитана Лебядкина. Случай Зощенко", были написаны еще в брежневскую эру и опубликованы несколько лет назад. На мой вкус, последний "Случай" получился удачнее прочих, что и естественно - язык Б.Сарнова (можно назвать его шестидесятническим, но это определение, конечно, мало что объясняет) вполне пригоден для описания Эренбурга, но безнадежен при попытке анализировать Мандельштама.
Самое забавное в книге - следы той войны с профессионалами, которую вот уже много лет ведет ее автор. Слово "стиховед" он произносит с той интонацией, с какой другие люди говорят о карманниках. Прошлогодняя статья Б.Сарнова "Зачем считать дольники у Игоря Кобзева?" читалась как манифест прекрасного дилетантизма, противопоставленного узкой специализации. Недавно в журнале "Лехаим" Б.Сарнов атаковал Лотмана, но там вышла незадача - он перепутал отца с сыном и вместо Ю.М. напал на М.Ю. Да еще и фотографией Лотмана-старшего свои аргументы подкрепил - той самой, знаменитой, с усами. Вот и в "Случае Эренбурга" вновь возникают имена Михаила Гаспарова и Геннадия Костырченко - в контексте, разумеется, самом что ни на есть уничижительном.
Эренбург был интеллигентским кумиром 50-60-х. Текстами Б.Сарнова в перестроечном "Огоньке" я по молодости лет зачитывался в конце 80-х. 70-е были временем Натана Эйдельмана. Полочка с его книгами была обязательным атрибутом едва ли не каждого гуманитарного дома.
В последние годы Эйдельмана издавали много, но хаотично. Поэтому затеянное издательством "Вагриус" собрание сочинений выдающегося историка - дело, безусловно, полезное. На сегодня уже вышли "Грань веков" (о Павле I) и "Последний летописец" (о Карамзине). На очереди книги о декабристах.
Принято считать, что Эйдельман принадлежал к плеяде тех удивительных гуманитариев-семидесятников, которые умели писать так, чтобы быть интересными профессионалу и доступными профану. Обычно рядом с Эйдельманом называют в таких случаях Лотмана. Не знаю; по-моему, общедоступность обоих весьма обманчива. И тот, и другой безусловно были крупнейшими специалистами в своих областях, а потому читать их, как и любых серьезных исследователей, без предварительной подготовки - занятие вовсе не простое. Ничуть не умаляя просветительских талантов Ю.М. и Н.Я., все же позволю себе заметить, что популярность их была феноменом во многом политическим.
"Последний летописец" я впервые прочитал лет в 12, "Грань веков" - на несколько лет позже, под впечатлением от соловьевской "Ассы". До сих пор, доходя до фраз "Будет ребячиться, идите царствовать" и "Батюшка скончался апоплексическим ударом, все при мне будет, как при бабушке", я произношу их про себя с той же интонацией, с какой произносили эти реплики Пален и Александр в фильме.
Что характерно, в "Ассе" Эйдельмана читает отрицательный Крымов-Говорухин, а не положительный Бананан-Африка. Вероятно, именно поэтому сегодня Банананы устраивают бездарные перформансы и якшаются с лимонятами, а из Крымовых вышли лучшие люди новой России, всякие Потанины и Абрамовичи. Из некоторых, увы, получились Быковы (я в данном случае про Анатолия), но это можно списать на отходы производства.
Печальный парадокс: Советский Союз был, конечно, империей зла, магнитом, притягивавшим к себе все самое мерзкое, что только скопилось в мире. Но при этом в круг обязательного чтения интеллигента 70-х входили Эйдельман и Лотман, а не Харольд Блум или, прости господи, субкоманданте Маркос, как в сегодняшних интеллектуальных тусовках. Почувствуйте разницу. Нанять бы лоббистскую компанию для исправления ситуации, да боюсь, не поможет.
Автор благодарит за предоставленные книги магазин "Фаланстер" (Б.Козихинский пер., 10, тел. 504-47-95).