Нужны ли России сегодня Гоголи и Щедрины?

(я▐Б√░п▒Б√═Б■▄)GogolFest

Андрей Левкин, писатель, главный редактор "Полит.ру"

Данная тема возникла из слов секретаря ЦК КПСС Георгия Маленкова "Нам нужны наши советские Гоголи и Щедрины", сказанных еще в 1952 году. Однако известно и то, что данные слова вскоре получили рифмованную реплику от Юрия Благова ("Крокодил", 1953, #12): "Мы - за смех! Но нам нужны / Подобрее Щедрины и такие Гоголи, / Чтобы нас не трогали". Учитывая, что Маленков сказал свои слова не просто так, а в отчетном докладе XIX съезду ВКП(б), дело было никак не частным, а государственным. В связи с этим редактор "Крокодила" сместил в ответе акценты, сделав объектом сатиры отдельно взятого бюрократа: эпиграмма начиналась уже строкой "Я - за смех!" (не "Мы - за смех!") и называлась "Осторожный критик". Отметим, что тема "нам нужны" сохранялась в обоих случаях.

Но Маленков не был первопроходцем в деле привлечения Гоголя и Щедрина к строительству коммунизма. Тезис о полезности сатиры в советском обществе (в форме: "Нам Гоголи и Щедрины нужны") был уже обнародован в редакционной статье "Правды" от 7 апреля 1952 года. Но и это было лишь повторение слов, которые произнес И.В.Сталин при обсуждении кандидатур на Сталинские премии. Как это 26 февраля 1952 года записал свидетель, К.Симонов, Сталин сказал: "Нам нужны Гоголи. Нам нужны Щедрины".

Так что это все не о ситуационной оценке, но о продуманном и взвешенном стратегическом решении. Да, сами упомянутые авторы (по крайней мере, Гоголь) что-то бормотали о бичевании пороков русским языком, но в качестве целенаправленного государственного спецназа себя вроде бы не рассматривали. Так что тема выходит за пределы литературы, переходя к сфере компетенции силовых ведомств. Как можно говорить о том, что литераторы на свой вкус что-то бичуют, отчего общество улучшается, - это же просто анархия какая-то?! Надо говорить о том, чтобы государство (отдельные части государства) давало социальный заказ на производство общественно-значимой сатиры. В принципе, отдельные образцы такого подхода уже есть: "Медиа-сапиенс" Минаева или "Нефть" Юденич - так что на поставленный вопрос можно ответить утвердительно. Это не говоря уже о сатирических телепрограммах "Комеди-клаб", "Постскриптум", "Аншлаг", "К барьеру!" с В.Соловьевым и др.

Другое дело, что главным во фразе Маленкова в настоящий момент являются вовсе не Гоголь с Щедриным, а слово "нам". Учитывая нынешнюю разрозненность и нечеткость социальных слоев, именно это "нам" является главным здесь и сейчас. Требуется создать новое "мы", предъявляя обществу объекты осмеяния и нелицеприятной критики. Тут-то общество и сформируется, а заклеймители пороков будут его щедриными и гоголями. Поэтому ответ должен состоять не в том, что "да, нужны", а в том, что все уже в порядке.

Олег Аронсон, кандидат философских наук

"Русский журнал":На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

Олег Аронсон: На мой взгляд, Гоголи и Салтыковы-Щедрины всегда необходимы... Но я скажу по-другому. Я не скажу, что Гоголи и Салтыковы-Щедрины нужны, я скажу так: может быть, хотелось бы их иметь, но это невозможно сейчас. В каком-то смысле Гоголи и Салтыковы-Щедрины "рассеялись" в массе разных анонимных людей, которые критикуют общество, власть, может быть, не менее саркастически, может быть, даже более грубо, но это все находится в зоне невидимости и анонимности. А вот Гоголи и Салтыковы-Щедрины, как некие фигуры, к которым бы прислушивалась сама власть, - такие вряд ли возможны.

РЖ: А почему?

О.А.: Потому что у нашей власти нет юмора.

РЖ: И что с этим делать?

О.А.: Ничего не делать. Есть общества, которые вытесняют юмор. Вытеснение юмора на периферию связано во многом с определенной социальной структурой, с общественной структурой. И, в принципе, в царской России Гоголь и Салтыков-Щедрин тоже были не самыми почитаемыми авторами. Я бы сказал даже жестче: любая государственная система противостоит юмору, то есть для нее юмор - угроза. И это не зависит от того, какова система - тоталитарная она или демократическая. Другое дело, что в тоталитарной системе юмор - это не просто угроза, он приобретает политический смысл, что для юмора совсем плохо, потому что чаще всего юмор, в том числе и юмор Гоголя, например, очень далек от политического смысла, который ему приписывают. В нашей политической системе разработаны разные механизмы, чтобы показать, что наши лидеры тоже умеют шутить, улыбаться и так далее, на это работает большой технологический аппарат. Но совершенно другое дело, когда смех возникает как проявление народной воли, своего рода микробунт, и власть не знает, что с этим делать. И это существует, это растворено в обществе, но это все равно остается в любом случае незамечаемым государством как политическим субъектом.

Александр Иванов, главный редактор издательства "Ad Marginem"

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

А.И.: Я хотел бы прояснить вопрос. Вы спрашиваете, нужны ли такие образцы социальной сатиры в литературе?

РЖ: Да.

А.И.: Ответ такой: наверное, нужны. Я думаю, что они, в принципе, никуда не девались, эти Гоголи и Салтыковы-Щедрины. Потому что в каком-то смысле "День опричника" Сорокина эту функцию выполняет, в каком-то смысле последние романы Пелевина тоже располагаются на территории социальной сатиры.

Понимаете, здесь вопрос несколько сложнее, потому что и Гоголь, и Щедрин - это такие писатели социальных масок, их можно назвать антипсихологическим направлением в литературе. То есть, в принципе, ни с одним из героев Гоголя и Салтыкова-Щедрина невозможно, что называется, идентифицироваться. Это, скорее всего, образец чистого искусства, как ни странно. Можно по-другому сказать, что это образец протоконцептуализма в русской литературе. Об этом еще Розанов хорошо писал. Он полагал, что как раз Гоголь создал такой мир, в котором, в принципе, живых людей нет, но есть определенного рода социальные маски, марионетки, куклы, которые создают совершенно фантастическое, фантасмагорическое пространство. И, в принципе, в этом направлении очень многие писатели и XX века, и нашего времени работают. Как ни странно, например, даже скандальный роман Проханова "Господин Гексоген" написан именно в этой манере. То есть это маски, это социальные уродцы, такие социальные типы, которые, условно говоря, можно разделить на какие-то группы: менеджер, банкир, проститутка... список может быть продолжен. Такого рода литература довольно популярна в России.

Кстати, на мой взгляд, ее почти нигде больше в мире нет, потому что мировая тенденция как раз, как я понимаю, связана с реанимацией, с воскрешением более или менее классического наратологического - психологического - канона. Возьмем ли мы Уэльбека или какого-нибудь современного американского писателя типа Джонатана Франзена, мы везде имеем современную психологическую прозу, где действуют не маски, не социальные типы, а люди. Мой вывод такой: скорее всего, России очень сильно не хватает именно этого, то есть психологической наративной прозы с новыми героями. А вот что касается литературы масок, то я думаю, что здесь у нас все нормально, у нас этого навалом, грубо говоря. И перспективы этой тенденции, условно говоря, я не вижу. Я не думаю, что она такая уж неисчерпаемая, что Россия является поставщиком таких масок, марионеток, кукол литературных. Не более, чем любая другая страна, я думаю.

Мне как читателю интереснее именно классическая психологическая проза, проза характеров и героев, нежели эта тенденция Гоголя и Салтыкова-Щедрина. В этот ряд можно еще Андрея Белого поставить, сюда же можно поставить Платонова и, например, Добычина. То есть очень много у нас писателей этого направления. Я не думаю, что оно очень перспективно. А что касается так называемой социальной роли литературы, то я думаю, что она в России, в принципе, традиционно очень сильно преувеличивалась. И я не думаю, что сегодня у нее есть какой-то шанс эту свою социальную роль каким-то образом (в старом смысле слова) реанимировать.

Литература все больше и больше, скорее, становится частной писательской практикой, я бы сказал, индивидуальным предприятием без образования юридического лица. Потому что, конечно, и Гоголь, и Салтыков-Щедрин - это совершенно другой тип литературного предприятия. Тут уже, конечно, это юридическое лицо на поверхность выходит. Я немножко в курсе ожиданий, например, от русской литературы европейских литературных агентов, которые работают с русской прозой. Эти ожидания, как мне кажется, не связаны с экспериментально-гротескной линией русской литературы. Они связаны с ожиданием от русских писателей, чтобы они объяснили, что происходит в России в последние пятнадцать лет и что произошло с человеком, с русскими людьми за эти последние пятнадцать лет, как изменился их внутренний мир, как они стали по-другому реагировать на весь остальной мир и т.д. То есть, скорее, гораздо более простые, с одной стороны, и гораздо более психологически разработанные приемы и инструментарий литературы востребован сегодня вне и внутри России.

Наум Ним, главный редактор журнала "INDEX/досье на цензуру"

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

Н.Н.: Странный вопрос. Хорошая литература всегда нужна, в современной и не современной России. Вы сейчас назвали лучших русских авторов, спрашиваете, нужна ли нам литература, будем говорить так, настоящая литература - какой-то странный вопрос...

РЖ:Я понимаю, что ответ очевиден, но можно более развернуто - почему?

Н.Н.: Потому что, может быть, единственная цель человечества - создать великую литературу. Может быть, другой и нет. Мы не знаем, с какой целью нас запустили в этот мир, но, по крайней мере, тексты остаются, все остальное уходит, а тексты настоящие остаются. Может быть, для этого человечество и нужно, а все остальное - чушь и суета сует.

РЖ: Но есть ли у нас в современной России авторы уровня Гоголя и Салтыкова-Щедрины?

Н.Н.: Подобного такой вершине пока нет, но отдельные проблески есть. Вы смотрите только на их какую-то социальную функцию? Понимаете, Лев Николаевич любил косить, говорят - была ли у него, однако, эта социально-крестьянская функция... Вот нужны ли нам косцы? Не знаю. Неправильно писателя превращать в социальную функцию. Это социальная жизнь под них подверстывалась, под их фантазию, под их модели. Они давали эти модели, а социальная жизнь уже под них выстраивалась... Вы знаете, может быть, все происходит иначе: может быть, сюжеты и модели для жизни дает литература, а жизнь только их повторяет, мы же не знаем, как на самом деле все устроено. Поэтому рассматривать писателя просто как некую социальную функцию или какую-то еще, например, детопроизводящую функцию... нужны ли нам такие писатели, которые строгают много детей - не знаю, это вообще не к литературе. То есть как тот или иной социальный строй пытался подверстать под себя разных писателей, называя одних полезными, других - нет, меня это не интересует, это дело политиканов. Литература - сама цель жизни, и дай Бог, чтобы она была и не исчезла. Хотя в последнее время, кажется, исчезает.

Елена Ознобкина, редактор журналов "INDEX/досье на цензуру" и "Неволя"

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

Е.О.: Это не вопрос нужности, это вопрос того, рождаются они или нет. На сегодняшний день как-то не видно, чтобы были предпосылки для рождения таких людей. Но, в принципе, конечно, дай Бог.

РЖ: А почему не рождаются?

Е.О.: Я не знаю. По-моему, все-таки эта тайна, конечно, мраком покрыта, с одной стороны. А с другой стороны, все-таки массовая культура этому не очень способствует. Есть какие-то факторы, связанные именно с функционированием массовой культуры, которые, конечно, будут препятствовать рождению такого рода людей, это очевидно совершенно.

РЖ: То есть сейчас нет никого, кто выполнял бы подобную социальную роль?

Е.О.: Есть ли сейчас Гоголи и Щедрины в литературе? Говорят, что нет и не будет. Я тоже как-то скептически к этому отношусь. Потому что то, что их нет, это однозначно, я так думаю, а то, что они в ближайшее время могут появиться, по-моему, вряд ли. Есть факторы массовой культуры, которые не дают этому случиться; есть, конечно, общие вещи, связанные с медийным пространством, которые характерны для западной цивилизации, а есть и вещи чисто отечественные. И, по-моему, все, что сейчас происходит, мало способствует вообще здоровому литературному развитию. Есть, конечно, всегда какие-то одиночки, которые вдруг откуда-то появляются, но общий фон - собственно, и круга нет такого, где бы эти ценности как-то культивировались и могли бы каким-то образом себя воспроизводить. То есть я этого не вижу, не вижу этих атмосфер, в которых такого рода вещи сейчас могут возникать. Но дай Бог... они же всегда возникают неожиданно, так что дай Бог.

Елена Петровская, главный редактор журнала "Синий диван"

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

Е.П.: Ну, у нас и есть наши Гоголи и Салтыковы-Щедрины. Пелевин, например. У нас есть Максим Кантор. Пелевин, может быть, в "низком жанре", грубо говоря, выступает, а вот Максим Кантор с его "Учебником рисования" - это уже совсем близко к Гоголю, с моей точки зрения, по качеству и внутреннему устройству прозы. А некоторые его сравнивают с Салтыковым-Щедриным. Так что у нас есть такие явления на литературной сцене, они всегда нужны. Потому что это способ отстраняться от современной политической реальности и критиковать ее, что совершенно необходимо для нормального развития общества и исторической реальности, не только политической, что, кстати, видно у Кантора и в какой-то степени у Пелевина. Так что, я думаю, это вопрос простой в каком-то смысле.

Александр Проханов, писатель, публицист, политический деятель, главный редактор газеты "Завтра"

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

А.П.: А почему не Пушкины и не Гумилевы? Почему не протопопы Аввакумы и Шолоховы? Почему, объясните мне! Нужны ли современной России храмы Василия Блаженного, золотые запасы? То есть вы говорите о двух абсолютных ценностях, культурных, литературных, о двух гениях, нужны ли нам они сегодня. Вот я скажу: не нужны - это значит, что сегодняшняя Россия должна быть дебильной, бездуховной и тупой. Я не могу на этот вопрос отвечать. Сам вопрос этот либо подразумевает ответ, либо я нахожусь в состоянии инфантилизма. Я не могу на такие вопросы отвечать, они мне кажутся абсолютно наивными и неадекватными по самому пониманию мира.

Александр Иличевский, писатель, лауреат премии "Русский букер" за 2007 год

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

А.И.: У меня ответ очень короткий. Во-первых, я думаю, на самом деле за всех я не в ответе, относительно России в целом, нагружать страну необходимостью этих двух писателей - это было бы слишком смело. Я вообще не привык делать какие-то обобщения и формулировки, считаю, что это совершенно не нужно. Лично мне Салтыков-Щедрин интересен в меньшей степени, чем Гоголь. А Гоголь мне интересен именно с точки зрения языковой и стилистической, в частности, и емкостью характеров, и по видению того, что есть. Гоголь, безусловно, нужен литературе - хотя бы потому, что в ней исчезла (по крайней мере, сейчас я ее не вижу) хватка именно характеристик. То есть, безусловно, какие-то типажи проглядываются, а вообще-то, на самом деле не хватает Гоголя сейчас, он бы сейчас разошелся и на нашей действительности смог бы отыграться ничуть не хуже, чем он отыгрался раньше.

Гоголь нужен литературе именно с точки зрения поиска каких-то способов выразительности. То есть тут эта задача решается совокупно, по крайней мере, то, как мне хотелось бы видеть, чтобы она решилась, с новым Гоголем. Именно что делать и одновременно языковые проблемы решать и в то же время проблемы времени. То есть такая сложная, синтетическая задача - найти и выявить те характеры, которые помогли бы, собственно, и проанализировать наше время. Она совершенно на самом деле неприложима к тем характерам, которые уже были созданы Гоголем, безусловно, они существуют, они в русском языке и сознании, они довольно отчетливые инварианты. Но тем не менее я уверен, что этим не исчерпывалось бы наше время, и поиски и открытие новых людей - это было бы вообще очень крупной задачей. У меня есть гипотеза, что помимо маленького человека существует сейчас какой-то новой герой, в поисках которого мне самому хотелось бы находиться.

Борис Минаев, писатель

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

Б.М.: Гоголи и Салтыковы-Щедрины настолько великие, на мой взгляд, писатели, что нужны они и современной, и будущей, и прошлой, и не только России. Можно я так оригинально отвечу?

РЖ: Да, конечно. А насколько возможно их рождение, их появление? Есть ли они у нас сейчас?

Б.М.: Гоголи и Салтыковы-Щедрины? Вы знаете, мне кажется, да. В общем, они есть, просто изменился характер чтения, что ли, я бы сказал, реакция на прочитанное, вообще статус писателя. Не знаю, может быть, все дело в том, что они были первыми... Поскольку мы же говорим сейчас не просто об их таланте, а об их остром даре, остросоциальном, сейчас, мне кажется, многие писатели тоже пишут очень смело и очень остро. Называть фамилии я не буду, но, мне кажется, это никуда не ушло, если говорить о такой социальной миссии.

Анатолий Королев, писатель, автор книги "Голова Гоголя"

РЖ: На ваш взгляд, нужны ли современной России Гоголи и Салтыковы-Щедрины?

А.К.: На мой взгляд, масштабная сатира нам крайне необходима. Сатириков у нас почти нет. Жванецкий? Однако его пощечины достаются в основном обывателям, мещанам, власть он никогда не трогает особенно. Шендерович острее, но все-таки это, скорее, на мой взгляд, политические скетчи, нам нужна панорама, вид с высоты. Самый глубокий сатирик, парадоксальный, на мой взгляд, - это художник Михаил Златковский, но он не пишет, он просто рисует. Но его карикатуры всегда обладают такой глубиной, чуть ли не романной, над ними всегда размышляешь, над его рисунками.

А если помечтать, вспомним талант Салтыкова-Щедрина: он ведь был генерал-губернатор. Я не могу представить, чтобы кто-нибудь из наших современных губернаторов, к примеру господин Шанцев или Валентина Матвиенко, написали сатирический роман про город Глупов, например. Одним словом, остается ждать, когда наши губернаторы станут смелее, а карикатуристы возьмутся за роман, но это, конечно, немного утопия. Но если уж совсем серьезно, русскую сатиру крупную раньше поощряла высшая власть, на мой взгляд. Тот же "Ревизор" шел в Александрийском театре, в главном театре России когда-то. У нас есть премии - "Русский бестселлер", например, "Русский букер", но ведь нет премии Гоголя, премии Щедрина. Нам нужна специализированная премия, которая бы поддерживала сатиру - не юмор, а сатиру, юмор у нас и так поддерживается: какой только ни включишь телевизионный канал, обязательно наткнешься на какой-нибудь юмористический спецпроект. А нам нужна именно сатира, то есть премия, условно говоря, Гоголя, премия Салтыкова-Щедрина. Вот это могло бы как-то этот жанр оживить, вывести его из состоянии реанимации, а пока он в состоянии летаргического сна.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67