Не все музы молчат при канонаде

Среди всех музыкальных фестивалей у Зальцбурга самый раскрученный бренд. Он и старый, и оброс легендами, и на редкость универсальный - от оперы и драматических спектаклей до литературных чтений. История его полна харизматичных личностей, которых хватило бы на пару-тройку дюжин других фестивалей. После меломанско-диктаторской эры Караяна наступила эпоха интеллектуала Мортье. Затем Петер Ружичка стал готовить Зальцбург к жутковатым событиям 2006 года - юбилею Моцарта. Напряжение было так велико, что Ружичка подал в отставку досрочно, но юбилей провел на высоте. Двадцать два DVD-диска - запись всех моцартовских опер, исполненных на фестивале за месяц с небольшим, - стали прощальным приветом того юбилея.

Упакованные в коробку, эти диски по-прежнему в продаже. Но в 2007 году Зальцбург слегка подустал от музыки. Моцартовские торжества подкосили многих, от критики до спонсоров. Организаторам приходится работать с другим бюджетом - горячка юбилея сменилась чуть ли не будничным рабочим духом. Правда, "эпидемия отказов", поразившая Зальцбург в этом году, привела к тому, что с афиш исчезли многие звездные имена - от Виллазона, Плетнева и Казаровой до Петибон и Нетребко. Причем именно на долю Нетребко, позже всех объявившей о своей болезни, досталось больше всего гневных стрел и от публики (Нетребко обожают как мало кого еще), и от прессы (кусать звезду готовы бесплатно), и от организаторов (у тех просто терпение в этот момент лопнуло от многочисленных отказов). При том что Нетребко, кажется, действительно чувствует себя неважно, а не страдает звездной болезнью.

Тем более что плотность качественных исполнителей такова, что Нетребко больше, Нетребко меньше - разница непринципиальная. Вот из "Свадьбы Фигаро" ушли как раз Нетребко и Арнонкур - так заменившими их Дианой Дамрау и Хардингом восхищаются ничуть не меньше. А самая сердитая критика даже пишет, что только лучше стало (Нетребко, может, и не моцартовская певица, но вот Арнонкур-то уж мыслитель за пультом, каких мало; Deutsche Grammophon как раз выпустил запись оперы, так что всякий может убедиться в этом сам).

На фоне изможденных спонсоров и выпадающей по ходу дела в осадок критики (которой в этом году в оперном разделе фестиваля не нравится, кажется, все) публика выглядит более благодарной. Что и понятно. Наряду со старыми хитами в новой упаковке появились и новые спектакли. Наибольший интерес вызвали "Евгений Онегин" Андреа Брет с Даниелем Баренбоймом за дирижерским пультом и берлиозовский "Бенвенуто Челлини" Филиппа Штёльцля с Валерием Гергиевым. Но в лидеры неожиданно вырвалась гайдновская "Армида" (в отличие от моцартовского юбилея, 275-летие Гайдна в этом году прошло фактически незамеченным). Режиссер Кристоф Лой давно уже радует отточенностью спектаклей, в которых геометрическая выверенность мизансцен сочетается с ювелирным психологизмом. Его последние постановки во Франкфурте - "Похищение из сераля" и "Симон Бокканегра" - стали событиями не только немецкого масштаба (Моцарт даже был выпущен на DVD).

"Армида" тоже выполнена лаконично и впечатляюще, причем не только в драматической игре солистов, но и в работе с массовкой (воины противоборствующих армий громоподобно пробегают по сцене, после чего падают с вершины горы в пропасть; порой же они застывают в неподвижных позах, начиная затем медленно-медленно двигаться; глаз завораживается на раз). Война оказывается лишь фоном, той повседневностью, из которой состоит и без того короткая и редко когда осмысленная жизнь.

В целом у Лоя, может быть, получается холодновато, но есть у совершенства и такой градус. Тем более что зальцбургский оркестр Моцартеум под управлением Айвора Болтона показал себя настолько хорошо, что вскоре венских филармоников (главный оркестр фестиваля), если их гонорарные аппетиты станут расти такими же темпами, будет кем заменить. А разговоры о постоянно растущих финансовых требованиях венцев идут уже давно.

Болтон же как раз в дни фестиваля продлил свой контракт с Моцартеумом до 2012 года и своей целью объявил достижение оркестром мирового уровня. Кажется, долго этого ждать не придется.

"Челлини" поставлен профессионалом видеоклипов; здесь много действия на сцене и быстрых темпов в оркестровой яме - настолько быстрых, что не всякий солист и оркестр за ними поспевает. Одни рецензенты недовольны музыкальным уровнем, считая априори, что далеко не все у Берлиоза достойно Зальцбурга, другие - режиссурой, но есть и те, кого первое устраивает больше второго. Все, правда, сходятся в одном: латышка Майя Ковалевская, исполнительница главной женской партии, хороша во всех отношениях. И рождение новой мегазвезды не за горами. А может, оно уже и случилось.

Что до "Евгения Онегина", то это типичная Брет. Она много занималась русской драматургией, прежде всего Чеховым, ставила его - с разной степенью успешности - и в берлинской Шаубюне (которой одно время руководила), и в венском Бургтеатре ("Вишневый сад", к своему стыду, я так и не высидел до конца). "Онегин" стал квинтэссенцией ее прежних поисков. Здесь хватает штампов вроде пристрастия героев к водке, блеска парадной военной формы советских времен и трогательного образа вечно сгорбленной старушки. Зато есть впечатляющий размах декораций, дающий то ощущение простора, с которым неизбежно (но не всегда адекватно) связан образ России (художник Мартин Цеетгрубер). Есть хорошие голоса, особенно в мужских партиях (Онегин - Петер Маттей, Ленский - Йозеф Кайзер), и порой очень проникновенный оркестр. Баренбойм, особенно в третьем акте, оказывается настолько лиричен, что думаешь уже - да бог с ней, с режиссурой, дайте музыку послушать. И если бы хор лучше себя слышал, а женские партии были более точно распределены - все вообще было бы хорошо.

Баренбойм стал одним из главных героев Зальцбурга в этом году. Созданный им оркестр, названный "Западно-Восточный диван" (отсылка к Гете) и состоящий из арабских и израильских музыкантов, стал официальным гостем фестиваля. На его выступления и открытые репетиции было практически невозможно попасть: Баренбойм привлек к работе своих друзей - от Патриса Шеро и Вальтрауд Майер до Томаса Хэмпсона и Доротеи Решман.

Не случайно 65-летний Баренбойм, уроженец Буэнос-Айреса и гражданин Израиля, ученик американского пианиста и педагога Леона Флейшера, известен не только как первоклассный музыкант. Он знает, какой мощью обладает в современном мире герой масс-медиа, к числу которых сам давно уже принадлежит. Многие его поступки связаны с политикой, за них он получил и Премию толерантности Евангелической академии в Тутцинге, и "испанскую Нобелевку", премию принца Астурийского за вклад в дело урегулирования палестино-израильского конфликта. Баренбойм пытается разрешить его средствами музыки. Он создал "музыкальный детский сад" в Палестине, выступал с концертом Бетховена в Раммалахе, а восемь лет назад вместе с палестинским историком Эдвардом Саидом организовал совместный арабо-израильский молодежный оркестр "Западно-Восточный диван". Состав его постоянно обновляется, сотрудники Баренбойма специально ездят по ближневосточным городам в поисках талантливых музыкантов.

Баренбойм даже пытается играть Вагнера в самом Израиле - несмотря на гнев тех, кто считает Вагнера фигурой non grata лишь из-за того, что его любил Гитлер. Вагнера в Израиле не исполняют на публичных концертах, только на частных, но музыка его не запрещена, она звучит по радио, телевидению и даже в рекламе. Однако попытка включить произведение Вагнера в программу выступления руководимой Баренбоймом берлинской Штаатскапеллы обернулась в свое время настоящим скандалом, кнессет даже обсуждал вопрос об объявлении Баренбойма persona non grata. До этого дело, к счастью для парламента, не дошло, и более того - в том же самом кнессете три года назад Баренбойму торжественно вручили премию Фонда Вольфа.

Да, Вагнер был антисемитом, соглашается Баренбойм, но к музыке это не имеет отношения. "Если не играть Вагнера в Израиле, это означает победу нацистов", - считает музыкант. Мужество Баренбойма в конфликтных ситуациях и его принципиальность в отстаивании собственных взглядов нравится далеко не всем. Я сам видел, как нехорошо менялись лица людей из музыкального мира, когда речь заходила о Баренбойме. Что, дескать, весь этот арабо-израильский проект? Лишь новая возможность для пиара богача, который хочет стать еще богаче.

"Но разве он не является одним из немногих в Европе, кто пытается что-то реально сделать в ближневосточном конфликте?" - спросил я тогда собеседника.

"А разве у Европы не хватает своих проблем?" - услышал в ответ.

В этом и проявляется разница между гражданином мира и homme pratique до мозга костей.

Кажется, будто все это не имеет никакого отношения к музыке - можно ведь было Рихарду Штраусу буквально не замечать нацизма на рубеже 30-40-х? Конечно, можно. В истории сглаживаются и не такие детали. Но запоминаются именно они.

На фото - сцены из спектаклей (сверху вниз) "Армида", "Бенвенуто Челлини", "Евгений Онегин".

Источник: "Salzburger Festspiele"

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67