Легкое дыхание модернизации

От редакции. Центральные телеканалы завершили трансляцию интервью президента России Дмитрия Медведева, в котором глава государства подвел итоги 2010 года. Вопросы главе государства задавали руководители центральных телеканалов Константин Эрнст, Олег Добродеев и Владимир Кулистиков. В таком же формате Дмитрий Медведев подводил итоги 2009 года: его общение с журналистами продолжалось около полутора часов. Но если в прошлый раз президент говорил главным образом об экономике, что объясняется осмыслением последствий мирового финансового кризиса, то в этот раз речь шла о политике. О чем же сказал президент? На вопросы "Русского журнала" отвечает политолог Леонид Поляков.

* * *

Президент сосредоточился на трех глобальных темах, хотя он и перечислил пять главных событий. Это, во-первых, тематика состояния и реформы правоохранительных органов. Во-вторых, это модернизация. И, в-третьих, это состояние политической системы, вообще внутренняя политика.

На игривый вопрос относительно того, что у нас есть только два главных политика, Медведев перечислил четыре фамилии знаковых, серьезных лидеров оппозиционных движений, не представленных ни в парламенте, ни в других органах власти: Касьянова, Немцова, Лимонова и Каспарова. Очевидно, что Президент в курсе оппозиционной повестки дня, он следит за тем, что делают эти публичные политики. Он считает, что у них тоже есть своя электоральная база. Это значит, что политический процесс у нас не закрыт, что он не ограничен рамками, за пределы которых выбрасываются все, кто стоят на платформе радикальной, внесистемной оппозиции. Мне кажется, это тоже очень характерный жест.

Если угодно, это предложение Президента о конструктивном диалоге, даже с теми, кто выступает с агрессивно-атакующих позиций, с призывами «Долой!», «Путина в отставку», «Медведева в отставку». Очевидно, что глава государства стремится, и это правильно, стать над политической схваткой и прежде всего заботиться об интегральном политическом процессе, чтобы все политические силы работали на единство России, а не на ее развал. Мне кажется, этот акцент очень правильный. И мне даже кажется, что действительно включение этих политиков в политический процесс, может быть, на более системном уровне только принесет пользу. Теперь, что называется, мяч на их стороне, и, собственно, услышат ли они этот призыв Президента работать в более конструктивном ключе, полностью зависит от них. Но мне кажется, что в завуалированной форме предложение Президентом сделано.

Поэтому я бы сказал, что, конечно, тезис о симптомах застоя в нашей политической системе не снимается. Но в целом характеризовать политическую систему как впавшую в застой совершенно неправильно. Есть движение, определенная конкурентность среды. Другой вопрос, что она пока еще минимальна и что те люди, которые делают ставку на стабильность, не хотят развиваться. Если люди хотят действительно участвовать в российской политике, то надо исходить из того, что должно быть движение. Мне кажется, здесь Президент очень логичен и последователен. Нулевой точки абсолютного замороженного состояния анабиоза, в принципе, быть не может. Политика – это жизнь, прежде всего, а жизнь либо деградирует, либо развивается. Стабильность достигается именно за счет баланса, а не за счет того, что всё заморожено, всё под контролем, и ни одна душа живая не шевелится.

По поводу правоохранительных органов, их деятельности и общей ситуации в стране Президент констатировал практически то же, что отмечал в одном из своих Федеральных Посланий. Он признал, что у нас всё еще присутствует правовой нигилизм, то есть Россия больна непризнанием права, закон соблюдают в основном под влиянием страха, а нужно, чтобы как в нормальных цивилизованных странах действовал другой механизм – чтобы было неприлично нарушать закон. Конечно, нам до этого состояния еще очень далеко. Конечно, движение должно быть с двух сторон.

Медведев сосредоточился на состоянии правоохранительных органов и той реформе, которая проводится в МВД. Президент поставил ситуацию с изменением названия милиции на полицию на последнее место. Обозначив основные направления реформы, он сказал, что символика тоже многое значит, поэтому лучше поменять название «милиция», ведь смысл этого названия - вооруженный народ, который сам себя охраняет, а на самом деле правоохраной должны заниматься профессионалы.

Значительно более важны констатации, связанные с тем, что произошло в станице Кущевская, и с экстремистскими ситуациями после убийства болельщика «Спартака» на Манежной площади и в ряде городов России. Здесь Президент достаточно жестко обозначил ограничительную линию, призвав правоохранительные органы жестко действовать против тех, кто нарушает закон, начиная с закона о проведении митингов, шествий и демонстраций. Все подобные события должны быть согласованы с местными властями, недопустимо, чтобы люди руководствовались принципом: где хочу, там и соберусь, это уже само по себе является нарушением закона. В ходе таких массовых собраний или сборищ экстремизм нарастает, и всё это кончается плохо, как показали события на той же Манежной 11 декабря. Медведев призвал милицию и вообще правоохранительные органы действовать жестко и пресекать в зародыше все подобные вещи.

Но, с другой стороны, и отношение к гражданам, которые не нарушают закон, должно быть предельно корректным. Вот эта установка мне кажется очень важной. Сотрудники правоохранительных органов пользуются особым статусом, потому что, как подчеркнул Медведев, они ежедневно рискуют здоровьем, охраняют право, охраняют нас. Но этот особый статус не должен перерастать во вседозволенность в отношениях с законопослушными гражданами. Вот эта тенденция должна нарастать и крепнуть, и очевидно, что вместе с мерами материального поощрения, которые предстоят в ходе реформы МВД, когда зарплата лейтенанта будет в несколько раз повышена, должно измениться качество услуг, которые правоохранительные органы в системе МВД оказывают населению. Общение с законопослушными людьми должно быть таким, чтобы вызывать ответное уважение граждан, а не как сейчас: боязнь и неприязнь.

Вторая тема – это модернизация. Здесь надо отметить, что Медведев оценил прогресс очень сдержанно. Был прямой и очень, я бы сказал, провокационный вопрос: не заболтают ли, как в свое время заболтали перестройку, медведевскую модернизацию? Медведев признал, что, конечно, пока еще люди не почувствовали на себе, что модернизация движется, что она дает какие-то результаты. В качестве очень скромных результатов он признал то, что она начинает законодательно оформляться, а также некоторые подвижки в бизнес-среде. Бизнес стал более чутко реагировать на запросы инновационного развития, на инвестирование в инновации. Но это, конечно, маленькие шажки.

Что мне показалось новым и важным, Президент, в общем-то, не побоялся четко сформулировать угрозу провала модернизации, которая состоит в том, что если сейчас - в относительно благоприятной ситуации, когда удалось пройти худшую фазу глобального кризиса и выйти даже на рост ВВП, - не получится двинуть модернизацию, то ей займутся, как он выразился, другие люди и при гораздо более худших условиях. Вот это, мне кажется, очень смелое, откровенное суждение. Потому что он фактически ставит вопрос так: либо – либо. Либо социальная деградация, либо комплексная экономическая научно-техническая и социальная модернизация. Если мы не видим успехов модернизации, значит, мы деградируем. Этот тезис нуждается в очень серьезной общественной популяризации. Может быть, если идея модернизации обретет широкую общественную основу, то все заискрит, зафонтанирует, начнутся какие-то подвижки, и в конце следующего года мы сможем действительно говорить, что мы все-таки развиваемся, что мы что-то начинаем делать новое.

И третья тема – это оценка внутриполитической ситуации. Был задан вопрос о признаках застоя, процитировали слова Президента о «бронзовении». У него довольно жесткая позиция сейчас относительно того, как оценивать политическую систему, нашу демократию, свободу слова. Здесь появились новые акценты. Во-первых, мне показалась, что идея прямой демократии, которую он высказал, скажем, на Ярославском глобальном политическом форуме, не была случайной. Медведев вновь и вновь акцентирует этот момент, считая, что чем дальше, тем больше прямые голосования в Интернете, например, по выборам или по проведению референдумов, оказываются той перспективой, к которой мы не просто должны стремиться, а мы реально идем. Это зависит от степени проникновения или от степени интернетизации нашего населения, в первую очередь, но не только; это зависит также и от политической культуры, от ее развития. Но технологически, когда степень проникновения Интернета будет такой же, как в наиболее продвинутых странах, а, судя по всему, мы достигнем этого в ближайшее десятилетие, то перспектива прямого участия граждан в выборах и референдумах через средства интернет-технологий – это реально, на это нужно ориентироваться.

С другой же стороны, когда был задан вопрос насчет того, что не пора ли вернуть нам старую, добрую, проверенную систему прямых выборов губернаторов, ответ был другой. Нужно учитывать контекст, Россия – это федеративная страна, сложная страна, это многонациональная федерация. Следовательно, тот формат, который применяется сейчас, то есть наделение властными полномочиями глав исполнительной власти субъектов Федерации, в ближайшей исторической перспективе отменен не будет. Соблазн напрямую использовать демократические процедуры, которые применяются в других странах, в России не пройдет. Президент, по-моему, еще года два назад говорил, что такая демократия абсолютно исторична и абсолютно национальна. Это выделяет позицию Медведева как позицию политического прагматика, то есть не демагога и не доктринера, не человека, который готов слепо подражать зарубежным образцам, как это иногда могло бы показаться. Политический процесс в России имеет свои серьезные особенности, которыми пренебрегать невозможно. И глава государства эти особенности прекрасно понимает.

Поэтому выделяются два фланга развития демократических процедур в России: с одной стороны, тенденция движения к прямой демократии, с другой стороны, тенденция к демократической консолидации власти. Он говорит прямо по Конституции, 77-й статье, части 2-й: мы должны заботиться о создании единой системы исполнительной власти в стране - от Президента через правительство к региональным исполнительным властям. В такой стране, как Россия, огромной, национально разнородной, федеративной, мы не должны допустить никаких вариантов национального разброда и шатания. Он прямо говорил, что мы едва не потеряли страну. Такая псевдодемократическая догматика, требующая здесь, сейчас, немедленно, любой ценой, потому что это в других странах так принято, применять прямые выборы, должна быть забыта. Всё должно быть уместно, всё должно быть в контексте.

Это же относится к вопросу, который сам Президент задал насчет свободы средств массовой информации. И Эрнст, и Кулистиков, и Добродеев, по сути дела, зафиксировали ситуацию, в которой находятся наши электронные СМИ, они стали говорить о свободе. При этом Президент четко сформулировал господствующее мнение: на самом деле у нас свободы прессы нет. Он подчеркнул, в чем проблема: главное, чтобы та информационная картинка, которая дается нашими телеканалами, не расходилась с реальной повесткой дня, которая формируется в общественном мнении и в Интернете, чтобы не складывалось ощущение, что что-то цензурируется, какие-то факты оттесняются на задний план или не упоминаются вообще. В этом смысле он мягко, не в командно-административном ключе, но предъявил некую претензию нашим ведущим телеканалам. Мне показалось, что Президент все-таки призвал их больше ориентироваться на общественное мнение в оценке их работы. И если в общественном мнении присутствует ощущение, что каналы как-то неадекватно отражают самые серьезные, актуальные проблемы, значит, надо как-то, видимо, все-таки к этому прислушиваться и стараться ситуацию изменить. А вообще это очень правильный, мне кажется, критерий, который опять-таки он выдвинул на Ярославском форуме: нужно добиваться того, чтобы в стране у всех граждан было ощущение, что я свободный человек. Вот это основной критерий. Если люди считают, что они свободны, значит, у нас демократия. Если есть хоть кто-то, кто говорит, что я несвободен, этот голос должен быть услышан. В этом перспектива демократического развития.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67