Курсанты дискурса

1. Притча

Испокон веку жили-были на белом свете мудрецы и подлецы. Мудрецы безостановочно мыслили о разумном, добром и вечном, а подлецы с завидной регулярностью творили всяческие гнусности. И тех и других было немного, можно сказать наперечет, и имена их были широко известны в узких кругах. Обычные же люди, коих было чрезвычайно много, никого, разумеется, не интересовали.
Мудрецы и подлецы крепко не любили друг друга: подлецы не любили мудрецов за надменность и явственную оторванность от "реальности", а мудрецы прямо-таки ужасались деяниям подлецов - ведь подлецы действовали, и мир усилиями подлецов менялся, ну и зарплата у подлецов была значительно выше.
Конечно, если бы мудрецы и подлецы в шахматы сыграли, мудрецы одержали бы убедительную победу. А если бы война началась, мудрецов вырезали бы под корень. Но как-то не срослось. Так и жили-поживали, кто что наживали.
Самый же, кстати, жуткий кошмар был у них один и тот же: они взяли да и делись куда-то - что те, что другие. И ну надо же! Никто ничего и не заметил!
Обычные люди продолжали жить своей обычной жизнью - рождались и умирали, учились, устраивались на работу и более или менее исправно посещали ее, встречались и расставались, женились и разводились, дружили, предавали и иногда любили друг друга, а порой ненавидели.
Вакантные места мудрецов ничтоже сумняшеся заняли умники и умницы, позиции подлецов отошли ворам и обманщикам - и наступило царство количества. Время симуляций, симулякров и симулянтов.
С ужасом мыслили мудрецы, чуяли подлецы подобный исход. И время от времени пытались как-то взаимодействовать друг с другом. Но без особого, впрочем, успеха?

2. Парадигма

К огромному нашему сожалению, именно в таком гротескно-пародийном ключе и представляют так называемые обычные люди героев нашего сегодняшнего размышления - философию и власть.
Философы, по мнению прогрессивной общественности, либо мудрецы, посвященные в некие тайны (непонятно какие), либо псевдомудрецы, болтологи и шарлатаны. В первом случае "мудрецам" чуть ли не поклоняются, они - люди разума и глашатаи мудрости, почти что "учителя с Ориона". Во втором их презирают, осмеивают и "выводят на чистую воду". В обоих случаях философов, несомненно, принимают за то, чем они ни в коей мере не являются.
С точки зрения той же безликой общественности власть почти сплошь представляют обманщики, воры и разве что не убийцы. Люди власти живут в другом мире - как этически, так и онтологически (в народном сознании история о встрече с властью a priori мифологична). Мало того, эти "подлецы" управляют условиями нашей с вами жизни, и бороться с ними в принципе невозможно, хотя бы потому, что демократия в народном сознании присутствует на уровне реплики "Я знаю свои права!", транслируемой клиентом медвытрезвителя агенту медвытрезвителя.
Как философия, так и власть предельно далеки от "обычных людей", хотя и пребывают на периферии социальной сети ("А у меня брат жены знакомой книжку написал!" - "А у моего к ореша троюродный брат - министр!"). И к философии, и к власти достаточно сложно приобщиться. Во втором случае, как считается, надо идти по трупам, в первом - по книгам, что, между прочим, ничуть не легче.
В благословенном времени оно быть философом значило как минимум обладать философским образованием. Стать человеком власти можно было, лишь поддерживая общеобязательную идеологию. В последнее же время "мудрецы" и "подлецы" смешались в какую-то совершенно не дифференцируемую кашу, и различить, кто есть кто, достаточно сложно - не в последнюю очередь потому, что в условиях свободно выбираемых (или покупаемых - как вам меньше нравится) ценностей однозначность и идентичность оказалась утеряна. Кто философ, кто политик, кто мудр и кто подл - ответ на подобного рода вопросы зависит ныне от личности спрашивающего, личности спрашиваемого и наличия заказа на тот или иной ответ.
Тем не менее постараемся разобраться.

3. Типология

Вопрос о типологии власти - кто подлец, а кто патриот, а кто просто госчиновник? - я оставлю покамест на попечение разного рода высокопрофессиональных политологов, надо же им о чем-то писать. Скажу одно: тезис о принципиальной "подлости" властей предержащих, на мой взгляд, исходит из простой "черной" зависти. Власть есть у Владимира Владимировича, Бориса Николаевича, Михаила Сергеевича, Иван Иванович etc. А у меня, Васи Пупкина из N-ска, власти нет, и сделать я из-за этого, конечно же, ничего не могу. Остается критиковать публичных политиков, ругать ?овского (того или иного - совершенно непринципиально), ходить на выборы, как на флэшмоб и т.п.
Следовательно, раз Иван Иванович "пролез" во власть, а живу я так же, значит, ничего полезного Иван Иванович не делает, а ворует, портит девок, гребет взятки лопатой и беспардонно жиреет на народных деньгах в белых конвертиках Hallmark ©. В рамках подобного рода парадигмы опровергнуть подобное суждение невозможно никаким способом, поэтому "переведем стрелки" на политологов-полифункционалов и обратимся к философскому сообществу.
Вопрос "кто такие философы?" предполагает несколько вариантов ответа. Аксиологически и эмоционально негативные реакции мы отсекаем сразу (если все философы шарлатаны и пустозвоны, то говорить не о чем). Более-менее эмоционально нейтральны, как нам кажется, две позиции - условно назовем их "формальная" и "текстуальная".
Согласно продолжающей набирать обороты "текстуальной" позиции, философ - это тот, кто любит мудрость и производит мудрые тексты. По определению мудрость не может быть бесплодной, неявленной (по крайней мере, в рамках экстравертного отношения к миру, характерного для западной культуры, частью которой мы, несомненно, являемся). Поэтому философ-дискурсант испытывает вполне понятную страсть к процессу производства текста.
Именно "дискурсанты" приняли посткоитальный синдром за "смерть автора" (а ПМС мудрости - за приливы вдохновения) и в полном соответствии с аналогией стали заниматься дискурсом, а не его результатами, чему свидетельство самая тематика их философических штудий: соблазн, смерть, деконструкция, насилие, тюрьма, безумие и прочая "концептуальная" сорокинщина. Сорокин, кстати, успел перековаться в классика в "Трилогии" - нашим героям не так повезло (Барта сбило машиной, Делез выкинулся из окна, Фуко умер от СПИДа, ждем следующих).
Философа-дискурсанта можно достаточно легко определить (не в последнюю очередь потому что большинство этих "курсантов дискурса" до ужаса похожи друг на друга): они отличаются повышенной "борливостью" (хлебом не корми - дай подискутировать), они очень быстро способны написать большой текст на любую тему, они весьма говорливы, почти всегда политически ангажированы (часто одновременно с разных сторон). Главное же отличие лежит на поверхности и потому совершенно, прямо-таки по-честертоновски неразличимо.
Философы-дискурсанты пишут ни о чем. Их абсолютно невозможно читать, это нечитабельный язык (прекрасно об этом писал Олег Лекманов в своей недавней статье). Они могут завернуть "большой философский загиб" на любую тему, который, будучи сказан по-человечески, умещается в три предложения. На любую критику они отвечают тремя способами "перевода стрелок" (смены контекста): 1) вы ничего не понимаете в тонкостях разведения кроликов; 2) вы насквозь идеологичны и попросту неспособны понять красоту и подлинность наших текстов; 3) наконец, кто вы такой, чтобы мы вам ответили.
Согласно "замшелой" и не особо ныне популярной "формальной" позиции, философы - это не только ценный "дискурс-шмискурс", но и некоторая реальность, причем реальность обидно простая. Философ - это тот, кто имеет философское образование, философские публикации в реферируемых журналах, преподает философские дисциплины и входит в профессиональную ассоциацию. Если детализировать, то "стопроцентный" философ (в рамках формального подхода) - это философ по образованию (далее - к.ф.н., д.ф.н.), преподаватель вуза (гуманитарий), автор статей в "Вопросах философии" или "Философских науках" (далее - монографий издательства "Наука", учебников "Высшей школы" и проч.) и член Российского философского общества.
Немного странно, что какой-нибудь топ-менеджер - это понятно кто (вплоть до манеры одеваться, двигаться и разговаривать), экономист - это понятно кто и что он может, каковы его профессиональные знания, умения и компетенции? Понятно кто и, добавлю, понятно кому угодно. С "философом" же такая печальная раздвоенность критериев, приводящая к отсутствию в народном сознании адекватного образа философа.
Если позволить себе хотя бы немного подумать, становится ясно: философ без образования, академических публикаций, опыта преподавания и профессионализации в рамках сообщества - это тоже своего рода понятно кто. Борливые "дискурсанты", производящие креативный дискурс в чуть ли не промышленных масштабах, утеряли (если когда и имели) преподавательскую педантичность, археологическую квалификацию (опыт раскапывания архивов), способность к пониманию, передающуюся только через опыт медленного чтения. По сути, философия вне истории философии возможна (хотя ее достаточно сложно выстроить систематически); невозможен проект философствования самого по себе, без истории философии. Понимая сей печальный факт, философы "от дискурса" выбирают наиболее бессвязную традицию (наподобие постмодернизма) и, предположим, очарованные французским прононсом и светлым ореолом гомосексуальности, приступают к деконструкции российской философии "изнутри" (как известно, сказать "я постмодернист" или "я русский философ" значит не сказать ничего, в отличие от "я аналитик", "я феноменолог" и т.д.).

4. Проблемы

Разумеется, противопоставление философов-мыслителей и цеховой философии не может обойтись без дискуссии о том, кто на самом деле (которого, с точки зрения дискурсантов-метапарадигмалистов, просто нет) "настоящий философ". Что характерно, дискуссия эта начинается обычно с обвинения в адрес институциональной философии, а предметом обвинения выступает все, что угодно, - от сравнительно безобидного "вы такого-то не читали" до "отдайте здание Института философии РАН, потому что философия не наука" и "кафедры философии тоже все закройте".
Спорить с убогими - последнее дело, потому спорить мы не будем, это бессмысленно (см. выше типы возможного ответа "дискурсантов"). Лучше приведем пару примеров, чтобы было понятно, о чем, собственно, речь.
В бытность мою студентом философского факультета Московского университета на первом, кажется, курсе, было два профессора, читающих на потоках начальный период истории зарубежной философии - Древнюю Индию, Древний Китай, античность et cetera.
Первый был весьма харизматичен, повествовал с огнем в глазах, объяснял гениально, сыпал афоризмами, размахивал руками, запоминался навечно. Мы, дети, восхищенно внимали. Второй был тих, педантичен и монотонен; не блистал "харизмой", не пел дифирамбы бодрым разумом невтонам. Мы с трудом уклонялись от сна, опираясь на ручку, чтобы не упасть, протоколировали какие-то даты, названия, имена, дефиниции? Было очень скучно, прямо-таки невыносимо.
Потом был зачет. Посетители "блестящего" профессора, постепенно сходя с ума, читали книги, просиживали штаны над учебниками в университетской библиотеке, мучились и страшились. Посетители "тихого" лектора открыли как-то утром свои тетради - и там было все.
Другой пример - реакция "философской общественности" обоих типов на недавно прошедший в Москве IV Российский философский конгресс.
С "формальной позиции" конгресс (как и любая научная конференция) - это, прежде всего: 1) возможность пообщаться с коллегами, которых вы можете никогда в жизни просто не увидеть; 2) возможность подтвердить свой статус философа посредством участия и публикации тезисов); 3) возможность укрепить профессиональное сообщество философов. Естественно, все эти цели могут быть названы "формально-философскими".
Тут и возникает конфликт. Оживляются дискурсанты и начинают задавать разного рода "концептуальные" (читай - бессмысленные вне контекста) вопросы: а где здесь философия? Где здесь живая философская мысль? Где, спрашивается, новые кантогегели? И понеслась нелегкая. Пытаешься ответить - не слышат, потому что неспособны услышать. Незачем слышать, "дискурс" вылетел и улетел. Чисто по-человечески похлопают по плечу - "старик, ничего личного, надо было отбиться, сам понимаешь"? Наиболее интересно в данном примере, что критики Конгресса сами на нем не участвовали - вероятно, в "формально-философском формате" им просто было нечего сказать.
Вне всяких сомнений мы признаем элитаризм в социологии философий. Да, философы - это интеллектуальная элита и, честно говоря, национальное достояние России, потому что они умеют мыслить, а не "производить текст". Но то, что сейчас зовется "интеллектуальной элитой" - это, по сути, журналисты и политдемагоги, "золотая молодежь" ментальной и вербальной промышленности, публицисты и критики, "навострившиеся" творить по любой теме. Хорошо, публицистика - это прекрасно. Но позвольте, при чем здесь философия?
Признаки философской элиты просты - это люди, занимающиеся одним делом, подготовленные по совпадающей с делом специальности, публикующиеся по делу и работающие в одной области - как научно, так и в плане преподавания. Почему статус философской элиты должен быть признан за мотыльками-публицистами, работающими на то или иное агентство политических новостей, порхающими с одной бессмысленной конференции на другой, не менее бессодержательный, круглый стол - и т.д.

5. Сценарии

Соответственно, есть два сценария работы с властью. "Дискурсивный" состоит в том, что от политик не уйти (1), поэтому надо ей продаться, желательно - за стабильные и регулярно поступающие (2), поэтому надо составить себе имя (3) и настроится на реализацию социального - вернее, государственного заказа (4).
Сценарий взаимодействия с властью у институционализированых философов, на мой взгляд, очень простой - никакого. Зачем философии власть? Зачем власти философия? Покрыта истина мраком и крайне неясна.
Философия - это, прежде всего, определенная конкретная специальность. Сложная специальность, одна из самых сложных гуманитарных специальностей, пожалуй. Также философия - это наука, имеющая свой код-классификатор. По ней может быть защищена диссертация, написана монография, т.е. это профессия.
Существует классическое веберовское отличие философии как профессии - и философии как призвания. Первый вариант дает миру профессиональных философов в полном смысле этого слова - и только по прохождении этого, условно выражаясь, этапа пути, человек в состоянии понять, является ли философия для него чем-то большим. Следует ли, жертвуя карьерой, идти "двигать науку", инвестировать самый ценный ресурс - время, - в преподавание и повышение квалификации (до д.ф.н., проф.) - на этот вопрос ответить непросто. И в большинстве случаев власть здесь совершенно ни при чем.
Не удается, увы, до конца избавится от мысли, что торопящимся "подороже себя продать" публицистам и спешащим прослыть интеллектуалами журналистам просто нечем заняться по работе - и вот, лезут они во власть, потому что хотят повысить свой социальный статус, а может и поуправлять кем дадут. К счастью, для армии профессиональных философов управление извне покамест не предусмотрено - надеемся, что так останется и впредь.
Философия и власть, в отличие от таких понятных и простых "мудрецов" и "подлецов" не так аксиоматически и профессионально банальны. И то, и другое - это тяжелая работа; работа в разных областях; работа, которую может быть и можно было бы осуществлять совместно - но для начала следует найти точки пересечения, а не стремиться "продаться" или "реализовать себя" вместо развития самой философии в области политического болота, революций, контрреволюций и прочая.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67