Критерии реальности и фикциональности в свете последних решений суда

По поводу последнего решения Конституционного суда, заседающего в Карлсруэ, в немецкой прессе, не высказался, наверно, не только ленивый, но и совсем уже оторванный от реальности интеллектуал. Я не следил специально за потоком статей, спровоцированных этим приговором, но тем не менее на глаза мне попалось не менее десятка оных, и все это перемешалось в голове. Возможно, это не так уж и плохо - что они прошли там через бумагорезку, если уж пишешь что-то свое по тому же поводу.

Впрочем, я взялся за лэптоп не с целью писать об одном только "деле Эзры", не в последнюю очередь потому, что, пока я тут раскачивался, юзер labas написал замечательную миниатюру, в которой, несмотря на ее кажущуюся фантасмагоричность, суть дела изложена вполне адекватно и вполне исчерпывающе. Так что даже не хочется смотреть, успел ли кто-то еще отразить эту тему на русском языке, вместо этого - для тех, кто не любит ходить по ссылкам, повторю в двух словах: Конституционный суд в Карлсруэ (КСК) поставил точку в продолжавшихся несколько лет тяжбах, вызванных иском женских прототипов романа Биллера "Эзра", суть которого (иска) состояла в заявлении, что вот именно они являются его прототипами, а роман, в котором соотношение нон-фикшн к фикшн находится в такой диспропорции и в котором интимная жизнь героини описана столь эксплицитно, при том, что она не раз заявляла автору о своем нежелании быть протагонисткой, - подлежит запрету. Все-таки я очень рекомендую прочесть ссылку, если вы этого еще не сделали, но, если уж в двух словах, то дело обстоит примерно так.

Ну вот, и можно представить себе, какие чувства, мысли, образы, историко-литературные сравнения хлынули после этого бурным потоком на страницы немецких газет. Писатели, конечно, реагировали наиболее бурно, почувствовав прямо-таки угрозу своей экзистенции: "вот сейчас все прототипы начнут предъявлять иски, что тогда начнется..." Причем похоже, что все это носилось в воздухе еще до объявления сенсационного приговора суда в Карлсруэ, потому что в воскресном приложении к "Зюддойче Цайтунг", например, сравнительно недавно был рассказ (не помню имени молодого автора, а фамилия, кажется, Аренд), герой которого, молодой писатель, навещает мать и, соответственно, родной поселок, все жители которого, завидя его, произносят одну и ту же фразу: "А я узнал себя в твоем романе". Большинство начинают высказывать претензии, особенно одна женщина с татуировками на пояснице, а потом уже и осел, и бык произносят ту же фразу: "А я узнал себя". Не думаю, что рассказ был написан уже после решения суда по "делу Эзры", хотя, впрочем, какая разница, что было раньше, слово сказано или дело - дело вообще-то давнее... Короче говоря, появились уже не только эссе, но и басня (основанная, впрочем, наверняка на "эссе", то есть на своем опыте), в которой автор все время пытается доказать, что он не верблюд, а его земляки не прототипы - точно так же безуспешно, как писатель Биллер.

Я видел лишь одну статью, автор которой осторожно все-таки поддерживал решение суда, аргументируя это тем, что отдельная личность обладает такими же точно правами, как и вся что ни есть мировая литература. Это было исключение (повторяю, я не отслеживал все статьи, может быть, были и другие - в поддержку истца или, точнее, истицы, просто я их не видел), остальные авторы, как правило, безоговорочно принимали сторону писателя, многие вспоминали добрым словом тех оставшихся в меньшинстве судей, что были точно так же, как авторы большинства публикаций, категорически против запрещения романа.

Я помню, что теме многообразия возможностей превращения реальности в литературу посвятил свое эссе литературный критик Мангольд, причем речь у него шла не только о том, что условно можно назвать "методом Капоте" (то есть сознательное стирание грани между журналистским репортажем и художественным произведением), но и о более фундаментальных вещах, как-то: писсуар, превращенный мсье Дюшаном из обыкновенного стока в исток целого течения в современном искусстве, основанного что ли не на принципе минимального действия (то есть берем унитаз, переносим в музей, и он сразу становится искусством). "Искусство есть то, что есть искусство. Неискусство есть то, что не есть искусство" - вот это определение, высказанное кем-то из авторитетов (не могу сейчас вспомнить имя, и надо было бы взять его не в кавычки, а в такие вот > скобочки, потому что это похоже на металингвистические формулы Бэкуса). Йома Мангольд цитировал это метасуждение, и дальше шло вполне последовательное доказательство того, что в литературе дела должны обстоять точно так же, как в искусстве, то есть количество жестов или операций, с помощью которых реальность превращается в художественное произведение, пропорции, в которых автор делает свой "коктейль" из фикшн и нон-фикшн, - все это должно быть принципиально неисчерпаемым.

То, что на деле это все-таки оказалось не так, с моей точки зрения, указывает на то, что литература и искусство все-таки по-прежнему проходят по разным статьям. Правы в этом смысле и Д.А.Пригов, который в своих последних лекциях указывал на это, скорее, с сожалением - "литература онтологически представляется, как в XIX веке, оттуда она не выпрыгивает", и Т.Толстая, говорившая не так давно о том же самом, но с другим знаком: "... двадцатый век попытался разрушить и литературу - и на этом месте споткнулся".

Суть не в том, как к этому относиться, а в том, что это сущая правда: формула забытого мною теоретика от искусства в отношении литературы не действует. "Литература есть то, что есть литература, нелитература есть..." - попытка такого метасуждения была опровергнута метаметасуждением КСК. Но лучше, чтобы не попасть в область парадоксов формальной логики, оставить эту тему, тем более что есть уже не только решение суда, но и высказывание стольких людей по этому поводу... Мне в голову пришло другое, то есть другое решение - того же самого суда. Несколько лет назад тот же суд - Конституционный, в Карлсруэ - вынес решение о запрете запрета национально-демократической партии Германии, являющейся прямой наследницей национал-социалистической. Понятно, что количество публикаций по поводу того решения суда на порядок превосходит количество публикаций по поводу запрета романа, и если уж я не взялся писать всерьез о последнем решении (то есть о "деле Эзры"), по сути, отделавшись ссылками и газетными нарезками, то добавить что-то ко всему, что говорилось по поводу первого решения (то бишь провала попытки запретить неонацистскую партию), мне совсем уже нечего. Что уж тут можно сказать?

Я хотел сказать только, что есть, по-моему, некая связь между первым и вторым решениями. Ее можно увидеть, если вспомнить о причине нежелания КСК запретить НПД. Она ведь была сформулирована не так, что суд, допустим, не признал деятельность партии в корне противоречащей конституции страны или отсутствие прямых связей партии с боевыми "товариществами", осуществляющими реальные уголовные преступления. Суд вынес свое решение по другой причине. Соотношение так называемых "V-людей" в рядах партии, то есть внедрившихся в ее высшие ряды работников из ведомства по защите этой самой конституции ("Verfassungschutz"), к обычным ее членам было, с точки зрения суда, таковым, что действия партии, нарушавшие закон, нельзя рассматривать как ее - партии - свободное волеизъявление. Потому что на принятие этих решений слишком влияли как раз те самые V-люди.

С тех пор все дискуссии на эту тему попадают в этот замкнутый круг. С одной стороны, говорят власти предержащие, мы не можем отозвать всех своих V-людей из этой партии, потому что тогда она уже действительно вытворит такое, что мало не покажется... С другой стороны, если не отзывать, то повторная попытка ее запрета обречена на повторный же провал, потому что суд в Карлсруэ - это такой суд... Последнюю статью с такими сентенциями я прочел совсем недавно, уже после того, как схлынул поток эссеистики, посвященной решению по "делу Эзры", и мне вдруг показалось, что это связано... Примерно так: в случае "Эзры" суд счел роман в недостаточной степени вымыслом, чтобы быть опубликованным, несмотря на иск его протагонистки. Во втором случае - с НДП - суд счел количество подсказок (то есть в каком-то смысле вымысла), напротив, слишком большим, чтобы признать угрозу, исходящую от партии реальной. Оба решения суда в высшей степени спорны, но в силу того, что это высшая инстанция, оспорить их невозможно.

Роман Биллера запрещен навсегда, запрет же на запрет НДП носит вроде бы временный характер, так и сказано в постановлении, что оно, мол, отнюдь не исключает того, что при более добросовестной подготовке дело это очень даже может быть пересмотрено в любую минуту... Но год за годом оно так и не пересматривается. То один, то другой политик - вроде бы из самых высших эшелонов власти - пытается возобновить рассмотрение этого дела, но все уходит в песок. Оппоненты говорят, что они и сами, конечно же, за запрет НДП обеими руками, потому что партия, конечно же, нарушает законы, конституцию, способствует распространению нацистской идеологии и практики... "Но, - говорят они, - суд в Карлсруэ снова вынесет свой вердикт о невозможности запрета на том же основании... И это будет катастрофа. А отозвать информаторов нельзя, потому что тогда..." И так все это продолжается. Но согласитесь, отвлекаясь от политики (пока еще от нее можно отвлечься - и даже развлечься, благодаря тому же юзеру labas), что это как-то связано - два решения одного суда? По-моему, теперь вполне логично допустить, что суд в Карлсруэ вскоре примет еще более фундаментальные решения...

Ну, например, решит наконец вопрос, что считать реальностью. Если общество, скажем, запутается в своих кульбитах, как какой-нибудь психонавт, который после нескольких трипов, следовавших непосредственно один за другим, уже не знает, в каком он теперь мире находится, реальность ли теперь вокруг, что-то другое или же реальность, перефразируя Новалиса, уже "доросла до сна"... то суд в Карлсруэ поможет обществу (а может быть, и отдельному индивиду, если уж суд помог истице в "деле Эзры" воспрепятствовать превращению ее жизни в литературный вымысел) определиться в окружающей нас гетерогенности. То есть вот как примерно это будет выглядеть.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67