Кремль должен определиться

От каждого следующего политического сезона ждут чего-то необычного, но ожидания чаще всего не сбываются. Год назад экспертная общественность была настроена алармистски - прогнозировался крах путинского режима под влиянием очевидных промахов во внутренней политики, неэффективности создаваемой им административной вертикали и т. д. Действительно, проблемы были, но их масштаб экспертами оказался явно преувеличен. Путинский намного прочнее, чем это кажется на первый взгляд. Во многом поэтому я не слишком готов увлекаться выстраиванием параллелей с нынешней Украиной, где политическая система только складывается.

И если социального кризиса ожидать явно не приходится, то другие проблемы все-таки стоят достаточно остро. Видимо, ключевой проблемой политического сезона станет проблема преемственности - в самом широком смысле слова. Для путинской России это сложная тема, которая не исчерпывается проблемой подбора той или иной персоналии, хотя такой ракурс является, судя по состояния общественного мнения, также сложным и острым. Это проблема преемственности политической системы в России, которая выстроена под Путина, но в предстоящий период будет неизбежно трансформироваться. Она сосредоточена вокруг Кремля, точнее, отдельных всем известных кремлевских кабинетов. Подпитка ее как со стороны общества, так и иных, некремлевских элит (региональных и хозяйственно-финансовых), крайне слаба. Все последние годы мы наблюдали деградацию политической оппозиции, удаление региональных элит от влияния на федеральную политику, уничтожение политических амбиций большинства финансовых групп. Структура власти, по сути, остается монархической, у нас возникла президентская монархия, когда президент является не только высшим должностным лицом, но и одним из важнейших факторов национально-государственной идентичности.

Другая составляющая проблемы преемственности - попытки выстроить новый социально-политический курс, скорректировать его в ответ на левые ожидания большей части общества. Предыдущий "новый курс", начавшийся реализовываться после переизбрания В. Путина был связан, скорее, с "правыми" реформами, во всяком случае, он так воспринимался обществом - как желание государства снять с себя по максимуму все социальные обязательства. Этот курс ущемлял многие социальные гарантии - здесь дело не только в монетизации льгот. Он вызвал существенный рост социального напряжения, не смертельный для режима, безусловно. Но в контексте проблемы преемственности он чрезвычайно опасен. Складывается впечатление, что Путин готов переместить акценты социально-экономической политики в центр общественных ожиданий.

Если вернуться к главной проблеме преемственности, то очевидно, что Кремль пока не принимает окончательного решения, несмотря на разного рода многозначительные заявления, исходящие в том числе от самого президента. Но к весне 2006 года стратегия преемственности будет наверняка очерчена.

Однако эти решения принимаются в крайне затруднительных условиях, принимаются сложно. Для них отсутствует реальная подпитка. К тому же различные кремлевские группировки разрабатывают собственные стратегии проблемы преемственности. Произойдет ли публичное столкновение этих стратегий? Возможна ли консолидация власти вокруг какой-то иной фигуры, кроме нынешнего президента? Представляется, что заявление о "третьем сроке", точнее об его невозможности, все же не окончательное. Давление на президента будет продолжаться, и мы вправе ожидать, что и здесь возможны какие-то изменения. Но проблема заключается в том, что очевидных преемников не видно, и вряд ли можно надеяться, что они появятся в ближайшее время. Тех, кого называют, или кто на виду в этом качестве - Грызлов, Миронов, Иванов, - не пользуются необходимой поддержкой общества, более того, они воспринимаются как технические фигуры, помощники президента, но никак не самостоятельные политики, которым можно доверить страну.

Оппозиция крайне слаба, она не влияет на власть, не участвует в генерировании новых политических идей и новых политических элит. Она занимается исключительно проблемой собственного выживания, причем как левая, так и тем более правая оппозиция. А в этом качестве она не слишком интересна для общества, в том числе и для той его части, которая в принципе разделяет идеи оппозиции. Общество хочет жить, а не выживать вместе с оппозицией, поэтому стремится прислониться к власти, не важно хорошей или плохой.

Сильные региональные лидеры неизвестны широкой общественности. Исследования ВЦИОМ показали, что о деятельности новых губернаторов, в том числе, судя по всему, успешных, ничего не известно за пределами подведомственных им регионов, населению не интересна информация об их деятельности, да ее и нет. Кремль явно переборщил с "равноудалением" региональных лидеров, которые в большинстве развитых стран представляют собой основной резерв власти.

Экономические элиты после дела Ходорковского деморализованы, не берут на себя ответственность, да и всячески отстраняются от принятия решений. Разговорам о готовящемся "новом заговоре олигархов" верится с трудом.

Таким образом, получается, что проблема преемственности целиком и полностью лежит на аппарате Кремля. Никто не будет помогать в ее решении. Неизбежно, что она будет решаться кулуарно, в узком кругу. Пока инструментов для ее решения нет.

В этой связи серьезной проблемой остается состояние нынешней политической системы и попытки ее реформирования. В стремлениях Кремля отстроить эффективную вертикаль власти, мы наблюдаем пока результат половинчатый, не окончательный. Есть свои плюсы и минусы. У Кремля есть свои успехи. Новый порядок назначения губернаторов вроде бы не хуже прежнего. Общество после сомнений начало высказываться в его пользу. Однако сама по себе эта реформа не решает главного - выстраивания российской бюрократии вокруг общенациональных целей. Она ничем не подкреплена снизу - как не была и при прямых выборах глав субъектов федерации. Тяжелое положение остается у местного самоуправления, которое в некоторых регионах просто деградирует все последние годы. Путинская бюрократия так и не стала общенациональным субъектом, обслуживает пока частные интересы. Это ясно показало недавно проведенное в ИКСИ РАН с нашим участием исследование о российской бюрократии.

Спорны и другие аспекты политреформы Путина., выравнивающей политический ландшафт. Это связано и с повышением барьера для прохождения политических партий, отказом от смешанной избирательной системы (в пользу пропорциональной). Общество не понимает необходимости этих действий, в результате которых следующая Госдума будет фактически однопартийной. Каковы в этой связи перспективы правой и левой оппозиции, которая, как мы уже отметили, занимается исключительно самовыживанием?

Запрос общества к левой части идейно-политического спектра более очевиден. Но оппозиционные партии не воспринимаются в обществе, оно их практически не видит. Рост социальной направленности и ожиданий не увеличивает их шансы. Ситуация на правом фланге еще тяжелее. В 2003 году неудача либеральных партий казалась случайной. Сейчас становится ясно, что утраченные позиции вернуть в ближайшем будущем не удастся. Все попытки создать что-то дееспособное на правом фланге провалились, и похоже, что это уже окончательный диагноз. Главные причины в том, что либеральные партии не выработали новых взглядов на современный политический процесс, а полностью законсервировались в стилистике 1990-х годов. Лидеры либералов - это лидеры прошедшего времени, даже если они относительно молоды по возрасту. Общество не разделяет их приоритетов - судьба Ходорковского, судьба независимых телеканалов, права Чечни волнуют только небольшую часть интеллигенции. А главную проблему - бесправие обычных граждан - либеральные партии не в состоянии ни сформулировать, ни решить Они привыкли ориентироваться только на достаточно узкие элитные группы общества. Инструментов и институтов нет. Нет влиятельных профсоюзов. Фактически отсутствует или влачит жалкое существование местное самоуправление.

Не все ясно и с выработкой нового социально-экономического курса, ориентированного на понимание широких групп общества. Он встречается в штыки, и будут попытки его выхолостить. Идет сложная борьба между различными группировками власти, жесткая подковерная борьба, предсказать исход которой очень трудно.

Возвращаясь к сравнению с Украиной, хорошо видишь тот рубеж, на котором сегодня остановилась Россия. Украина - расколотая нация, - по ценностному, религиозному, территориальному принципу. Главная ее проблема - ценностная и культурная унификация, эта проблема будет решаться долго и неизвестно, будет ли решена в рамках нынешней украинской государственности.

Российское общество в целом ценностно унифицировано, это огромное достижение путинского периода, но при этом крайне атомизировано. Мы все похожи по своим ценностям и устремлениям, но нас ничего не объединяет, мы погружены в частную жизнь. Актуальная задача: как из разрозненного общества сделать целостное. Этого нельзя добиться, игнорируя общественный микроуровень, на котором, по сути, и решается будущее страны. Это проблема наших ежедневных коммуникаций, социальных связей, микрообщностей. Что в этой сфере происходит, неизвестно никому, традиционная социология с трудом проникает на этот уровень. Пока прогнозы скорее пессимистичны. Реально лишь одно: основная часть элиты живет сегодняшним днем, впрочем, как и общество. Пока мы - несостоявшаяся нация временщиков.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67