Коровин, девушка и дракон

Андрей Коровин. Любить дракона. М.: Русский Гулливер, 2013.

Был Купидон мне другом - стал Харон.

О.П.

С обложки новой книги московского поэта и куратора литературных мероприятий Андрея Коровина смотрит он сам, сидящий на белой бетонной плитке, подобно тому, как один из героев Майка Науменко сидел на белой полосе. Этот снимок немного напоминает знаменитое фото Майка с альбома «LV», на котором тот расположился с гитарой в руке. У Коровина здесь нет гитары, но она предполагается. Так, с отсылки к героям русского рока, начинается книга «Любить дракона».

В названии заложена игра слов, связанная с фильмом Марка Захарова, поставленном по пьесе Евгения Шварца, «Убить дракона», в котором разыгрывается архетипическая история – спасение рыцарем девушки, вырывание ее из лап дракона. Карл Юнг считал этот миф одним из главных, отражающим глубинную историю души: «Ежегодная жертва девушек дракону была, вероятно, идеальной жертвой на мифологическом уровне. Чтобы утешить гнев Ужасной Матери, жертвовали прекраснейшую женщину как символ мужского вожделения [1]». Поэтому для нас так важна книга Коровина, отражающая архетип девушки, рыцаря и дракона, их глубинной связи и напряжения любви-ненависти, известного еще со времен “Odi et amo” Катулла.

В широком смысле этот дракон – грех, что восходит к христианскому любовному треугольнику Адама, Евы и Змия. В советском контексте – коллаборационизм и служение преступному политическому режиму (Дракон в фильме предстает в образе фашиста). Одна из ключевых цитат, произнесенных в фильме рыцарем Ланцелотом, которого исполнял Александр Абдулов: «Ну поймите же, он здесь (показывает на голову); я сейчас заставлю каждого это понять и убить дракона… в себе! Вы понимаете?! В себе!».

Андрей Коровин с истинно христианским смирением предлагает дракона «полюбить черненьким». Этому и посвящено последнее стихотворение-манифест, кредо поэта:

лелей своего ДРАКОНА

ведь он еще маленький

а все маленькие так прекрасны

и беззащитны

защити своего ДРАКОНА

не дай ему погибнуть

возлюби его

как самого себя

Стихи из этого сборника – часть музыкально-поэтического перформанса, который Андрей Коровин, в духе булгаковского «Мастера и Маргариты», проводит вместе с композитором и исполнителем Александром Александровым, известным также как «Фагот». У Булгакова Фагот-Коровьев – это один и тот же персонаж, оказывающийся в финале романа рыцарем, неудачно пошутившим о свете и тьме. Используя созвучие имен, музыкант и поэт создают программу «Коровин и Фагот», расщепляя булгаковского персонажа на две субличности и воплощая их собственными персонами.

Когда я открыла эту книгу, меня приятно удивило первое стихотворение, посвящённое памяти Алексея Парщикова, начинающееся со строк: «ты выйдешь к солнцу сам не зная где ты / какие там живые экспонаты». Я всегда считала Андрея Коровина представителем той традиции в русской поэзии, которая противостоит новаторству и постмодернизму. А тут – стихи со строчной буквы. Так, в свое время, меня поразил Эдвард Эстлин Каммингс, с его:

who are you, little i

(five or six years old) [2]

В школе нас учили, что английское «я» может быть только с заглавной буквы. А те, кто писал его с маленькой, подвергались насмешкам учительницы. И это, на самом деле, принципиальный вопрос, восходящий к пониманию человеком своего места в этом мире. Возможно, в России потому всегда все плохо, что «я» у нас – не только стоит последней в алфавите, но и, обозначая личность, пишется со строчной буквы?

Но для Каммингса это было новаторство и, если я не ошибаюсь, он первый ввел в английское стихосложение этот прием самоуничижения.

А дальше у Коровина идут верлибры. В том числе о том, как, согласно семейной легенде, прапрабабушка его автобиографического героя «ходила к Толстому». И, в результате:

отец утверждает

что прадед был очень похож

на Льва Николаевича [3]

Поэзия Коровина очень чувственная, материальная, земная. Но сквозь различные желания плоти иногда проскальзывает то, что составляет настоящий нерв лирики – внутренняя трагедия. Назовем это чувство гностическим гедонизмом, когда даже в самые приятные моменты бытия, во время охоты за грибами или ухаживания за девушками, реальность показывает лирическому герою свои метафизические клыки, подобно Орландине из знаменитой песни Алексея Хвостенко и Анри Волохонского:

моя любовь – маслята

мелкие хищники елового леса

они напоминают мне сочных пираний

опасных но удивительно вкусных…

но если вам удается перехитрить их

и засунуть

несмотря на отчаянное сопротивление

в корзину

вам гарантировано лучшее в мире жаркое [4]

Читателю, знакомому с современными «любовными эвфемизмами» наподобие «жарить» или «жарить картошку» и т.п., в какой-то момент становится совершенно ясно, что грибы выступают здесь как фаллические символы, которые надо «засунуть», чтобы обеспечить себе «жаркое».

При этом грибы оказываются с зубами, как женский половой орган в народном русском фольклоре, то есть речь идет о существах биполярных, андрогинных.

Конечно, поэзия Коровина далеко не сводится к еде и сексу. Она содержит в себе и любовь к Крыму, которая у многих наших соотечественников связана с тягой к Серебряному веку и Максимилиану Волошину как носителям мистериальной традиции, приобретающей у Коровина особое, литературно-антропологическое звучание:

любимая

я завещаю тебе хвост дракона

которого я победил

в честном неравном бою [5]

редкий зверь сибирской тайги

Борхес

исповедует дзен

оставляет зарубки на высоченных соснах [6]

Но главное стихотворение этого сборника, на наш взгляд, «Все будет хорошо», восходящее, по своей интенции, к песне Майка Науменко «Сегодня ночью» с ее дзенским пафосом и постоянным рефреном о том, что все будет хорошо:

Сегодня ночью все будет хорошо.

Сегодня ночью нигде не будет ничего.

Сегодня ночью нигде не будет никого.

Сегодня ночью все будет хорошо.

Мне трудно писать об этом стихотворении, потому что я, как и его автор, теряла друзей в 1990-е. Но, если абстрагироваться и подойти к этому тексту с чисто литературной точки зрения, то он напоминает о бессмертных верлибрах Сергея Жадана [7], сильно повлиявшего на современную литературную ситуацию в России. Возможно, что именно под влиянием этого украинского анархиста и любителя Пауля Целана, так много московских поэтов стало писать верлибром в последние годы. Стихи Жадана очень энергичны и пронизаны внутренней силой и болью. Именно эти качества я нахожу в стихотворении «Все будет хорошо», чье название взято из рекламного слогана «Нашего радио» – радиостанции, специализировавшейся в 1990-х на трансляции песен протеста, песен русского рока.

все будет хорошо

истерило русское радио

когда мне сообщили

что ее больше нет

моей бывшей жены

моей любимой

она сгорела на даче [8]

Это стихотворение – настоящий пунктум [9], оно делает этот сборник осмысленным, потому что показывает Андрея Коровина с новой стороны – как трагическую фигуру поэта, тоскующего по своей умершей возлюбленной и из этой пропасти между живыми и мертвыми черпающего свое вдохновение. У каждого поэта должна быть своя Эвридика, своя Беатриче, и вызволить их из небытия возможно только через шаткий мост слов, составленный с нежностью и любовью. Миф о девушке, герое и драконе воплощается здесь в плоть поэзии, причем поэт спасает свою возлюбленную от дракона смерти и вырывает ее из проклятого кольца уробороса сансары, делая бессмертной.

любовь

вот единственная ценность

ради которой стоит устраивать революции

объявите всему миру что вы любите

и посмотрите что из этого выйдет [10]

Примечания:

[1] Юнг К.-Г. Символы трансформации. Пер. с англ. В. Зеленского. М.:Аст, 2009. С. 668.

[2] Cummings E.E. Days of Innocence // Cummings E.E. Selected Poems. NY, 1994. P. 3.

[3] Коровин А. Моя родословная. // Коровин А. Любить дракона. М.: Русский Гулливер, 2013. С.17.

[4] Коровин А. Грибная охота. // Там же. Сс. 24-25.

[5] Коровин А. Завещание Ланцелота. // Там же. С. 42.

[6] Коровин А. Сибирская мистика. // Там же. С. 44.

[7] Например, о стихотворении «Лукойл», где автор признается «я знаю, что значит хоронить друзей».

[8] Коровин А. Все будет хорошо. // Коровин А. Любить дракона. М.: Русский Гулливер, 2013. С.71.

[9] «Существует в латыни слово для обозначения этой раны, этого укола, этой отметины, сделанной заостренным орудием; это слово тем более подошло бы мне, потому что отсылает также к идее пунктуации <…> точно эти отметины, эти раны – пункты, знаки препинания. Итак, <…> пунктум -- это еще и укол, дырочка, пятнышко, маленький порез -- а еще очко. Пунктум фотографии – это то случайное в ней, что укалывает меня...» Ролан БАРТ. CAMERA LUCIDA http://art.photo-element.ru/analysis/camera_lucida/camera_lucida.html

[10] Коровин А. Я буду петь тихие песни (о любви)// Там же. С. 122.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67