Волею судьбы две самые могущественные страны в мире обзавелись новыми руководителями практически в одно и то же время. Внешне ситуации кажутся абсолютным зеркальным отражением друг друга.
Однако в экономической сфере ситуация в этих двух странах противоположна. В то время как Вашингтон переживает кризис аскетизма, Китай пытается обуздать кризис изобилия. Как пишет в своей книге «Эпоха строгой экономии» Томас Берн Эдсдолл, в Америке «две основные политические партии запутались в смертельной борьбе вокруг защиты благ и товаров, которые текут рекой в их сторону, причем каждая из них пытается отнять ресурсы у соперницы».
Руководству Китая хватит ресурсов, чтобы в ближайшие десять лет стимулировать рост, измеряемый двузначными числами. Тем не менее, оно прекрасно понимает, что экономическая модель в их государстве, основанная на дешевом экспорте и внутренних инвестициях, в долгосрочном плане нежизнеспособна. Оно понимает, что ему придется перестать искусственно поддерживать низкие ставки процента и построить систему социальной защиты, чтобы китайские граждане захотели потреблять больше. Проблема в том, что оно не знает, как изменить экономику, не ущемив интересы коррумпированных капиталистов, которые поддерживают ее, или среднего класса, который извлек выгоду из подъема Китая. Погоня Китая за изобилием, возможно, стала ловушкой, из которой не так просто выбраться.
Обе державы, озабоченные, в первую очередь, своим положением на мировой арене, в сфере внешней политики столкнулись с прямо противоположными проблемами. В Вашингтоне во время выборов ни президент Барак Обама, ни губернатор Митт Ромни не рискнули заикнуться о том, что влияние Америки в мировой экономике снижается, они заняты борьбой за то, чтобы примирить жажду власти США и усталость их граждан от войн.
Китай, напротив, пытается справиться с ростом своего влияния в мире. На протяжении жизни одного поколения внешняя политика Пекина строилась на идее сдержанности руководства в обмен на невидимый рост – «прятать яркость и культивировать незаметность», как выразился Ден Сяопин. Но весьма сложно приглушать свое влияние, когда у тебя вторая по величине экономика в мире, рост расходов на оборону измеряется двузначными числами, а компании разбросаны по всему земному шару. Еще сложнее это делать, когда у тебя сотни миллионов граждан-националистов, которые хотят, чтобы увеличивающемуся весу Китая в мировом масштабе соответствовала напористая внешняя политика. В результате получается, что Китай не может помешать другим азиатским государствам вступить в антикитайскую коалицию с Соединенными Штатами.
Американская политика в последнее время определяется кризисом разобщенности. Чрезмерная тенденциозность вашингтонских политических кругов сделала страну практически неуправляемой. С тех пор, как Обама стал президентом в 2008 году, республиканцы больше заботились о том, чтобы скинуть его, а не принять новые законы. Демократы, возможно, не так хорошо сплочены и идеология у них послабее, но они бы точно не позволили президенту-республиканцу запустить многие идеи в сознание движения «Чаепитие».
Китай, напротив, столкнулся с противоположной проблемой. Со времен расправы на площади Тяньаньмэнь в 1989 году его элита так боится народных волнений, что пытается подавить любой намек на инакомыслие. Однако в наши дни в стране еще больше разногласий по поводу ее дальнейшего курса.
Когда в прошлом году в провинции Гуаньдунь столкнулись идеи харизматического губернатора Чунцина Бо Силая, представлявшего левое крыло партии, и его более либерального соперника Вана Яна, старейшины партии незамедлительно приняли меры, чтобы утихомирить их. (Бо исключили из партии; Ван растерял свой пыл). Главный вопрос в том, помешает ли Китаю погоня за властью в верхних эшелонах и в широких массах принять ключевые решения, которые ему так нужны, и спровоцирует ли это жесткую ответную реакцию. Профессор Сунн Липин из Университета Цинхуа полагает, что ответ на вопрос будет утвердительным: «Результат проекта по поддержанию масштабной стабильности», привожу я его цитату в своей новой книге «Китай 3.0», «это, на самом деле, усиление социальной напряженности». Сунн, один из ведущих социологов Китая, был научным руководителем докторской диссертации Си Цзиньпина, будущего руководителя Китая.
Впрочем, при всех различиях, проблемы у Соединенных Штатов и Китая по сути одни и те же: они замкнуты в себе, самоубийственны и независимы. Китайский «инь» – это зачастую причина американского «ян». Покупка его акций подстегивает потребление в США; резкий рост его влияния угрожает руководству США; эффективность его закрытой политической системы в условиях финансового кризиса заставила верхушку США усомниться в живучести американского открытого общества. На этой неделе перед миром встал вопрос: облегчит ли смена руководства в США и Китае последствия многочисленных кризисов, охвативших две страны.
К сожалению, для самых могущественных держав мира ответ на этот вопрос будет зависеть от событий на противоположных берегах Тихого океана. Америке и Китаю суждено либо утонуть вместе, либо вместе выплыть.