Как образумить русскую оппозицию?

От редакции:Мэри Дежевски - обозреватель британской газеты "The Independent" - известна своей взвешенной позицией по отношению к России. Дискурс демократии и гражданских свобод, столь характерный для западной прессы, кажется ей узким прокрустовым ложем. И хотя она не отказывается от использования многих клише, по собственному признанию Мэри Дежевски, ее восприятие России идет из сравнения страны "не столько с Западной Европой и Соединенными Штатами, сколько с Советской Россией". Ведь "именно так воспринимают ситуацию большинство русских". В свое время ее призывы "не осуждать русских" касались Чечни, административных преобразований, новшеств в избирательной системе, внешнеполитических акций.

Статья Мэри Дежевски, навеянная президентскими выборами в России, передает еще не явную и не отрефлексированную самим автором, но витающую в воздухе мысль: мировая повестка дня диктует свою логику развития событий, в которую не вписываются отношения, построенные на идеологических трендах.

Конечно, активисты российской демократии - как раз тот самый случай, заслуживающий всяческой моральной и финансовой поддержки, которую только можно получить. Они сталкиваются со всеми возможными препятствиями.

Западные обозреватели знают, и не только из опыта парламентских и президентских выборов декабря 2007-го и марта 2008-го, что для оппозиционных политиков доступ к широким СМИ почти невозможен. Что до уличных протестов, то забудьте о них. Если такие, как Михаил Касьянов или Гарри Каспаров, пытаются организовать марш, Кремль устраивает против них абсолютно непропорциональную демонстрацию силы. Откровенно выражающих свое мнение российских журналистов убивают или заставляют замолчать другими способами. И людям на Западе инстинктивно не нравятся ограничения, введенные в России на зарубежные НПО (закон этой страны об НПО, принятый в 2006 году, возможно, способствовал тому, что деятельность Британского совета в России стала уязвимой).

Но возможен и другой взгляд на это дело.

Я недавно провела в России десять дней, освещая президентские выборы. И после встреч с людьми, представляющими разные точки зрения в Москве, Санкт-Петербурге и Воронеже, я задумалась - действительно ли мы, иностранцы, помогаем России, поддерживая ее демократических активистов? И, кстати, мне интересно, действительно ли с пользой потрачены деньги и усилия, направленные на внедрение нашей разновидности демократии?

Это не нападки на щедрость Джорджа Сороса, средства которого обеспечивают долгосрочную, как и у фонда Карнеги, поддержку всех инициатив на территории бывшего восточного блока. Но то, что я видела своими глазами, было культурой зависимости, за создание которой мы, иностранные благодетели с добрыми намерениями, несем ответственность.

Где бы я ни встречала людей - отважных людей - участвующих в деятельности, оппозиционной по отношению к режиму, рано или поздно разговоры сводились к просьбам предоставить трибуну и/или дать денег. Им всегда требовались какие-то средства для нового выпуска газеты, для ремонта зданий, для найма еще одного помощника.

Было трудно объяснить, что эти их просьбы им бесполезны, разве что они что-то себе купят на эти деньги. Действительно, выпрашивая западные средства, они себя показывали, как минимум, не патриотами, если не наймитами иностранного правительства. Некоторые из них ясно понимали это, но считали, что на такой риск стоит пойти во имя высшей цели - привнесения демократии в Россию.

Между "здесь" и "там"

Я сомневаюсь в том, что они правы. Первые опасения

появились у меня в провинциальном Воронеже, где я встречалась с активистом местной оппозиции, группа которого выпускала газету. Встретились мы по моей инициативе. Но встретиться именно в кофейне холла главной городской гостиницы было его предложением. Несмотря на то, что такая встреча была бы крайне рискованной до начала 1990-х, он угощал меня зловещей историей о том, что Россия стремительно возвращается в брежневские времена.

Я уверена, что его жалобы на преследования абсолютно правдивы. Но он не лишился работы; он встречался со мной на виду у всех камер, какие власти имели в своем распоряжении, и при свете дня вручил мне экземпляры предвыборного выпуска своей газеты. Это никак не брежневские годы, это не времена Андропова или Черненко. В те годы подобная встреча с иностранцем означала бы увольнение, обвинение в антисоветской деятельности, осуждение политизированными судьями и закрытый вагон в ГУЛАГ.

Но кое-что поразило меня гораздо более, чем контраст между "тогда" и "теперь". Когда у меня кончились вопросы об оппозиционной деятельности, он сказал, что хочет кое-что добавить. Я с удовольствием согласилась его выслушать, но то, что я услышала, меня не порадовало - это была просьба об иностранных деньгах и зарубежных поездках. Почему только бизнесмены могут ездить на Запад? Более продуктивно для зарубежных групп или правительств, говорил мой воронежский собеседник, было бы приглашать российских профессионалов: докторов - чтобы увидеть, как работает бесплатная медицина, учителей - чтобы увидеть, как работают зарубежные школы, культурных деятелей.

Я бы не стала категорически спорить с этим. Дать возможность увидеть, как работают другие системы, русским профессионалам - новому среднему классу, по крайней мере, тем, на кого Запад надеется, - было бы полезным для обеих сторон опытом. Но я не уверена в том, что страны Запада должны больше финансировать российских демократов и литературу. Не потому, что получателей такой помощи непременно сочтут пятой колонной в их собственной стране. Важнее то, что для повышения уровня демократии в России и других странах местным демократам нужно убеждать не нас, а собственных соотечественников.

У истоков

И эта беседа, и похожие встречи в Санкт-Петербурге напомнили мне о том, как я, будучи студенткой, читала в романах Тургенева, как русские западники XIX века точно так же жаловались на отсталость своей страны. Идеалисты и самые убежденные ехали в русскую глубинку проповедовать свои взгляды и разочаровывались в пустых разговорах. Другие ехали за рубеж изучать устройство западной демократии в надежде скопировать ее механизмы дома. Это тоже не сработало. Точнее сработало только однажды и результатом оказалась - большевистская революция!

Пора бы чему-нибудь научиться. Если сегодняшние российские западники хотят, чтобы Россия стала безусловной демократией, им придется учиться говорить с собственными соотечественниками на языке, которые те понимают. Им следует принимать участие в политике их собственной страны. Так и было в конце 1980-х, когда Михаил Горбачев развернул политическую дискуссию, и бывшие диссиденты, включая Андрея Сахарова и Дмитрия Лихачева, примкнули к новому политическому центру. Но при Владимире Путине - возможно, по его вине, а, может быть, и по нашей - интеллектуальная элита снова отправилась вкушать нектар западных богов.

Это не пойдет на пользу им и уж точно это не на пользу России. Иные из ярчайших и лучших личностей оппозиции тратят на потенциальных западных спонсоров то время, которое надо бы использовать для убеждения соотечественников. Не Запад, а русскую глубинку нужно убедить в преимуществах более передовой демократии.

И если демократические активисты страны до сих пор не нашли последователей, им стоит придти к тому же выводу, к какому пришли их предшественники в XIX веке. Россия не готова или не хочет принять их идеи. Оппозиции предстоит искать новые связи с русским народом и государством и заново учиться новому языку ведения политики.

Перевод Евгении Серегиной

На иллюстрации: Попов Лукиан "Где же истина?" (1903)

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67