Не так давно, 16 апреля, в Индии начались всеобщие парламентские выборы. Продлятся они долго – раньше середины мая итоги подведены не будут. Но уже сегодня ясно, что ни одна из ведущих политических сил не получит абсолютного большинства в парламенте и, следовательно, не сможет в одиночку сформировать правительство. А значит, резко возрастает значимость даже не «третьей», а «четвертой» или «пятой» силы, и многие из наблюдателей сходятся во мнении, что впервые в истории Индии главой правительства может стать представительница касты неприкасаемых – Кумари Маявати, ныне занимающая пост главного министр самого густонаселенного штата Уттар-Прадеш.
Индийские выборы в макроконтексте
Понять систему формирования власти в Индии с первого взгляда не так-то просто. Как и в любой другой стране, есть множество вопросов, которые затрагивают общество в целом, и, казалось бы, должны влиять на общественное мнение и на волеизъявление избирателей.
Среди таких вопросов, особенно будораживших общественное мнение Индии последних нескольких лет, – вопрос о взаимоотношениях с США, нашедший свою реализацию в так называемой «ядерной сделке», подписанной в 2005 и ратифицированной осенью 2008 года. По этому соглашению США де-факто признали статус Индии как ядерной державы и открыли индийский рынок ядерной энергетики для поставок американских технологий, а Индия согласилась принимать инспекторов МАГАТЭ (при этом не беря на себя обязательства подписать Договор о нераспространении ядерного оружия).
Эта сделка ознаменовала собой крутой поворот во внешнеполитических приоритетах Индии. Ставка на США как на главного стратегического партнера, заметная с начала 2000-х годов, была оформлена документально. Реакция внутри Индии была неоднозначной.
Большинство населения (или, точнее сказать, референтных групп, реально влияющих на политику правительства) приняло эту сделку «на ура». Рейтинг коалиционного правительства Манмохана Сингха. ведущей силой которого была старейшая и самая влиятельная партия Индии Индийский национальный конгресс (ИНК), возрос многократно.
Но одновременно эта же сделка обозначила и уязвимые места правительства. Левые партии, входившие в коалицию, вышли из нее в знак протеста против расширения сотрудничества с США. А оппозиционные правые, где первую скрипку играет коммуналистская «Бхаратия джаната парти» (БДП), развернули критику правительства в том ключе, что, мол, допустив международные инспекции на свои ядерные объекты, Индия поступилась частью своего суверенитета.
На дискуссию о значении «ядерной сделки» для Индии наложился мировой экономический кризис. Экономика Индии, не столь глобализированная, как экономики многих соседних стран, и менее ориентированная на экспортное производство, чем, скажем, экономика Китая, до поры до времени более-менее успешно противостояла негативным последствиям кризиса, но в конце концов кризис сказался и на Индии. Естественно, негативная реакция населения была направлена против властей предержащих, что свело на нет рост рейтинга правящего ИНК.
В итоге на сегодня, если смотреть на предвыборную ситуацию в масштабах всей страны, то ни одна из ведущих политических сил – ИНК, возглавляющий Объединенный прогрессивный альянс, и БДП, стоящая во главе Национального демократического альянса, – не могут рассчитывать не то что на большинство в 545-местной нижней палате парламента (273 мандата), но от силы набирают половину от этого числа мест каждая. «Третья сила», сформированная бывшими союзниками ИНК – левыми партиями во главе с Коммунистической партией Индии (марксисткой), КПИ(М) – вряд ли покажет даже такие результаты.
Как бы то ни было, новое правительство Индии неизбежно будет формироватьсыя на коалиционной основе. И здесь возникает главный вопрос: кто, какая партия, какие политические лидеры согласятся стать союзниками по коалиции и что они потребуют для себя взамен?
И в микроконтексте
При всей значимости глобальных проблем, на самом деле на волеизъявление индийских избирателей влияют совсем иные соображения. Индийская избирательная система строится по мажоритарному принципу: место в парламенте получает кандидат, победивший в одномандатном округе – и не важно, с каким преимуществом.
Следовательно, возрастает значимость совсем иных факторов: избиратели смотрят не на макрополитические и экономические воззрения своих избранников, а на более приземленные моменты: что сделал (или не сделал) данный конкретный парламентарий для своего избирательного округа за годы работы в парламенте? Естественно, инкумбенты (парламентарии, уже занимающие это место от данного округа) получают заметный гандикап – и чем выше статус данного депутата в ныне действующем парламенте, тем больше у него шансов на переизбрание. Это и понятно: депутат, заняв место в правительстве, прежде всего будет озабочен тем, чтобы направить бюджетные средства на развитие своего собственного округа, памятуя о том, что ему рано или поздно предстоит переизбираться.
Таким образом, по подсчетам политтехнологов, в пользу линии на преемственность власти заведомо работает до 20% потенциальных голосов избирателей. Но глобальный кризис повлиял и на этот показатель: когда общефедеральный бюджет сокращается из-за факторов, не зависящих от воли конкретного депутата или министра, выкроить дополнительные средства на финансирование собственной вотчины становится все более и более проблематично. А значит, возрастают шансы «кандидатов со стороны», которые могут возложить всю вину за тяжелое положение населения округа на ныне действующего парламентария и на этой волне сместить его.
Одновременно и в полном соответствии с этой логикой возрастает значимость региональных партий: именно они, по мнению рядового индийского избирателя, действительно ратуют за интересы «простых людей», проживающих на данной территории, и способны защитить их интересы.
Поэтому, наиболее вероятный расклад в будущем парламенте таков: две ведущие силы – ИНК и БДП с союзниками – в общей сложности получат чуть более половины мест. Некоторое число мест (не более 50) отойдет «третьей силе» – левым. Остальные места будут заняты представителями региональных партий и независимыми кандидатами. Послевыборный альянс ИНК и БДП трудно себе представить, так что партии, получившей относительное большинство (а это вряд ли будет больше 30% мандатов), так или иначе придется искать поддержку среди малых партий (обращения за поддержкой к одним левым будет явно недостаточно).
И здесь главный вопрос: кто, какая партия и ее лидер станет главным объектом заискивания со стороны победившей партии и какую цену этот лидер попытается выторговать для себя лично в новом правительстве.
А еще – в контексте торговли
На сегодняшний день большинство наблюдателей сходятся во мнении, что ключевой фигурой для формирования нового правительства Индии будет Кумари Маявати, занимающая ныне пост главного министра самого густонаселенного штата Индии Уттар-Прадеш.
Парадокс ситуации в том, что Маявати, объявившая целибат во имя политической борьбы (отсюда и ставшее частью ее имени слово «кумари», означающее «дева»), – не просто аутсайдер с точки зрения политического истеблишмента Индии. В конце концов, если вспомнить относительно недавнюю историю страны, то можно заметить, что приход женщин на высшие государственные посты – дело вполне обычное. Премьером Индии была Индира Ганди, едва не заняла эту должность ее невестка Соня. Пост президента страны (во многом – чисто церемониальный) сегодня занимает 74-летняя Пратибха Патиль.
Но проблема в том, что все вышеозначенные персонажи были и остаются плотью от плотью существующей системы (а Индира и Соня Ганди – прямо принадлежали к почти бессменно правящей династии). Маявати, в отличие от них, – представительница самого угнетенного социального слоя Индии, неприкасаемых (в современной политкорректной терминологии – далитов).
Но именно это, как ни странно, делает ее действительно очень вероятным кандидатом на пост премьера. Суть не в каких-то политических и идеологических установках и не в особых успехах не посту главного министра Уттар-Прадеш. Напротив – суть дела в практически полном отсутствии идеологии у Маявати и возглавляемой ею «Партии большинства народа».
Единственная программная установка Маявати – это борьба за права далитов. Все остальное – больше налогов или меньше налогов, больше роль государства в экономики или меньше, больше дружбы с США или наоборот – ее не очень волнует. А значит, она вполне готова к альянсу с любой политической силой, которая получит относительное большинство в масштабах всей страны. Поскольку голоса избирателей штата Уттар-Прадеш во многом обеспечат победу «Партии большинства» в этом штате, а голоса далитов в других штатах могут оказать воздействие на волеизъявление избирателей по всей стране, то вероятность того, что правительство не будет сформировано без согласия Маявати, весьма велика. А это позволяет ей вести торговлю за любой пост в новом правительстве – вплоть до высшего.
Как отмечает индийский аналитик Сваминадан Айяр, на сегодняшний день вероятность того, что следующим премьером станет Маявати, составляет 40-45%. Нынешнему премьеру Манмохану Сингху Айяр дает 25-30%, лидеру БДП Лалу Кришне Адвани – 10-15%, остальным (а их более десятка) – 10-15%. Таким образом, рокировка в высших слоях правящей элиты Индии – вопрос почти наполовину решенный.