Герои сериалов нашего времени: от Холмса к Хаусу и обратно

Истории о гениальных персонажах, чем бы они ни занимались, к чему бы ни применяли свои способности, по сути, вылились в последние годы в отдельный жанр. Хотя сама по себе расстановка акцентов отнюдь не нова – эксцентричными гениями уже были и Шерлок Холмс, и Эркюль Пуаро и многие другие, однако в наше время подобный сюжетный прием получил (вероятно, благодаря действительно выдающимся работам отдельных актеров и отдельных сценаристов) совершенно особую популярность, а потому и максимально широкое распространение.

Этой зимой произошло, как минимум, два события, дающих дополнительный повод порассуждать о том особом типе киногероя, который, однажды став популярным, теперь кочует из сериала в сериал со значительными или не очень вариациями. Во-первых, отечественное телевидение начало демонстрировать, а русскоязычные пользователи – активно обсуждать британский сериал о Шерлоке Холмсе, перенесенном волею сценаристов вместе с непременным доктором Ватсоном из конца XIX века в наши дни. Во-вторых, создатели сериала о докторе Хаусе, наконец, заявили, что как ни грустно им расставаться с выходившем на протяжении восьми лет шоу, но в мае будет показан последний его эпизод.

До некоторой степени Холмс и Хаус – «близнецы-братья», оба гениальны, оба не слишком церемонны, оба проживают в квартирах с номером 221В (собственно, авторы «Хауса», ничуть не таясь, намекают, чем именно они вдохновлялись, создавая своего персонажа). Однако, в отличие от Холмса, так и оставшегося даже к XXI веку Холмсом, доктор Хаус не просто персонаж, а уже архетип. Если в «Шерлоке» все держится на канонах детективного жанра, претерпевшего со времен сэра Артура и миссис Агаты не такие уж значительные изменения, то «Доктор Хаус» во многих отношениях представляет собой продукт популярной культуры принципиально нового типа.

Общее: гениальность

Гениальный эксцентричный персонаж – стандартный герой, кочующий из одного современного сериала в другой. Нам не объясняют, почему он гениален, не показывают, как он шел к своему величию, как развивался. Больше того, ни один из персонажей на протяжении экранного времени никак не работает над тем, чтобы поддержать или усовершенствовать свои способности (ежеэпизодного распутывания головоломок тут отнюдь не достаточно). Напротив, такие персонажи выкидывают разные фортели, пестуют свои недостатки, употребляют алкоголь и/или наркотики, проводят время за совершенно дурацкими, как правило, развлечениями. То, что главный герой гениален, то, что он – интеллектуал, врач, ученый, вроде бы должно указывать на то, что приобретение (развитие) незаурядных умственных способностей – это достойная жизненная цель, которая может послужить и средством к достижению очень многого. Однако то, как показаны эти гениальные персонажи, подразумевает, будто бы человек со всем тем, что он умеет, знает и помнит – это некоторая константа (главные герои никогда ничему не учатся, как будто бы они уже достигли всего и этих достижений невозможно лишиться; усвоение нового опыта – это только удел персонажей второстепенных), как будто человек не может и не должен развиваться, даже более того, какой бы непотребный он образ жизни ни вел, не может никогда деградировать.

Различное: эксцентричность

Гениальный персонаж обязательно асоциален. Он игнорирует элементарную вежливость, правила хорошего тона, а зачастую даже закон, не говоря уже о профессиональной этике. Однако он гений, все ему сходит с рук, пока пусть и не самые благовидные средства позволяют достичь цели, решить проблему, с которой никто другой все равно справиться не способен. Такое поведение движет сюжетом, однако каждый хороший сериал – это не просто история, а история с непременной моралью. Какая же, закономерен вопрос, может тут быть мораль, если главный герой гениальный (но неизвестно как этого достигший) социопат и циник? Такая, что хамить людям, если ты умней их, – хорошо? Разумеется, нет.

Эстетическая теория Канта, вдохновившая затем многих представителей романтизма, включает представление о гении как человеке, который способен создавать новые правила, тогда как удел наделенных всего лишь талантом в том, чтобы этим правилам следовать. До определенной степени это верно как для искусства, так и для общественной жизни. Один из первых и главных теоретиков либерализма – Джон Стюарт Милль - тоже был озабочен как судьбами гениев, так и индивидов с отклоняющимся поведением. Гении, верил он, могут появляться и в самой тоталитарной среде, однако для общественного развития необходимо, чтобы каждый (по крайней мере, пока он никого этим не задевает) мог вести себя так, как ему заблагорассудится (в том числе – весьма эксцентрично), тем самым заставляя всех остальных задуматься о существующих в обществе нормах, а то даже и демонстрируя новые, более эффективные образцы поведения. Если на то пошло, равноправие женщин, как в повседневной, так и политической жизни, за которое Милль активно боролся, тоже является следствием отступления от веками остававшихся незыблемыми норм.

Однако вернемся к доктору Хаусу – как чудак он отнюдь не безобиден и легко нарушает либеральное правило «свободы кулака». Но как герой сериала (и как определенный устоявшийся архетип сериального персонажа) он как раз представляет собой того миллевского не сдерживаемого обществом эксцентрика, который совсем не обязательно демонстрирует нам новые эффективные образцы, но по крайней мере над существующими заставляет задуматься. Огромный пласт американской массовой культуры от сериалов, популярных среди не чуждых рефлексии зрителей, до мультфильмов вроде «Симпсонов» и «Южного парка» (тоже, кстати, любимых не только школьниками, но и некоторыми интеллектуалами) работает как раз на это.

Как средство социализации современные сериалы (какими они становятся к середине двухтысячных, как раз когда стартует в том числе «Доктор Хаус») в этом смысле и по масштабу повествования, и по вниманию к бытовым подробностям можно сравнить прежде всего с романами XIX века, по которым в то время учились жизни юноши и особенно девушки из хороших семей. Пушкинская Татьяна («Ей рано нравились романы; // Они ей заменяли всё; // Она влюблялася в обманы // И Ричардсона и Руссо») – не исключение. Но путь демонстрации через массовую культуру одних только правильных образцов (что, разумеется, тоже широко практикуется) – недостаточен и неэффективен. Советская пропаганда строилась как раз на этом и прогорела. Не стоит доверять стереотипному представлению о том, что популярная культура отучает думать. Напротив, демонстрируя «неправильные» образцы поведения или, по меньшей мере, весьма спорные, она предлагает более сложный, но более продуктивный способ социализации, заставляя зрителя задуматься над оставляемым как будто бы открытым вопросом. Конечно, это тоже своего рода пропаганда, но более тонкая.

Классическая детективная история, необходимым элементом которой являются неожиданные (призванные удивлять читателя/зрителя) повороты сюжета, может ограничиваться эксплуатацией темы гениальности главного героя, который единственный только и способен связать силой своего интеллекта, казалось бы, несвязанные элементы. В случае с сериалом «Шерлок» не нужно даже проводить никакой серьезной деконструкции, чтобы осознать, что все эти элементы сюжета, делающие его таким динамичным, и в самом деле никак не связаны, логика повествования, стоит на над ней лишь немного задуматься, распадается, а больше ничего не остается.

Многие прежние фанаты по прошествии нескольких сезонов стали критиковать «Хауса» именно на том основании, что сценаристы, кажется, выдохлись, и у них в запасе не осталось уже никаких интересных медицинских загадок. Однако этот сериал все-таки не детектив и не просто медицинское шоу. Чем меньше оставалось в запасе интересных с точки зрения поворота сюжетов идей, тем больше каждый эпизод стал напоминать посвященное проблемам современной жизни ток-шоу. В каждой серии персонажи обсуждают ту или иную тему (от отношения к социальным сетям и хранению оружия – до творчества Марины Абрамович или того, хорошо это или плохо – убить диктатора). При этом каждый персонаж на ситуацию реагирует по-своему, высказывает свою точку зрения, доктор Хаус, разумеется, – наиболее из всех радикальную.

Если «Шерлок», пусть его сюжеты и перенесены в наши дни, так или иначе связан с позапрошлым веком, то в «Докторе Хаусе» за новейшими медицинскими и научными технологиями и вовсе скрывается педагогических пафос Просвещения, деятели которого верили, что жизни в обществе тоже следует обучать, причем обучать, по возможности, гуманными методами. В этом смысле и на сериалы можно распространить новомодный термин edutaiment (education+entertainment), которым стали обозначать публичные лекции и семинары, где в доступной и увлекательной форме слушатели могут узнать что-нибудь о философии, кинокритике или дизайне. Примерно в такой же форме произведениями популярной культуры (сериалами – в первую очередь) демонстрируются желательные и нежелательные, эффективные и не слишком модели поведения. И именно «Доктор Хаус» здесь задал новый продуктивный образец, которым не без успеха впредь могут пользоваться талантливые режиссеры и сценаристы.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67