Месседж евроторжеств по поводу шестидесятилетия краха Рейха - гнусности варварских орд с Востока. Траурные венки украшают могилы изнасилованных прусских красавиц. Их дети по капле выдавливают из себя раба. Евроскептики раздувают угли под общим домом. Реваншисты высекает искры, чтобы раздобыть вожделенный огонь. Милитаристский дух Европы вопиет об освобождении.
Романо-германский мир сгруппировывается, чтобы вновь стать осью европейской политики. Славянин Иоанн Павел II унес с собой в могилу восточно-европейский коммунизм. Новый Понтифик должен будет похоронить останки ялтинской Европы, с ее ублюдочным порождением - Европейским Союзом. Этот союз вызывает животную ненависть романо-германского мира. Не 53% электората, как о том гласят опросы, собираются провалить проект евроконституции, но сам дух континентальной Европы извергает на нее свои проклятия. Будущий римский первосвященник призван благословить воскрешение Рейха - романо-германской Европы в ее традиционном милитаристском облачении. Куцый Бундесвер, не забывший славы Вермахта, ждет приказа имперской канцелярии взять под ружье.
У континентальной Европы есть все основания ненавидеть Россию. Испытавшая на собственной шкуре железобетонную мощь романо-германского милитаризма, она шестьдесят лет назад под улюлюканье англосаксов лишила сынов Фатерланда их доблести. Россия вручила ярлык на правление в Европе англосаксонским гуманоидам. Но не в этом подлинная причина их сегодняшней ненависти к нам.
Отношения между победителем и побежденным строятся по вектору достоинства. Честь побежденного требует признания достоинств победителя. В свою очередь, статус победителя возлагает патерналистские обязательства, с определенным кодексом чести по отношению к побежденному. Поэтому, когда наше сознание протестует против брутальных обвинений в адрес русского солдата, речь идет об осквернении достоинства, утрате чести. Дело здесь не только в том, что механизм ревизии итогов войны завязан на моральную редукцию исторического подвига советского народа. То, что морализаторство играет ключевую роль в этом процессе, свидетельствует о нарушении нравственного порядка в отношениях победителя и побежденного. Причем в нашем случае имеет место утрата чести с обеих сторон. Как это не парадоксально, но именно мы подтолкнули романо-германский мир к бесчестию, и в этом подлинная причина ненависти к нам.
"Для меча работал весь коллективный немецкий мозг - для меча билось и бьется немецкое сердце"1. Оружие выковывает плоть культурных святынь, право на него есть право на жизнь. Великодушный победитель сохранил жизнь побежденному, но в наказание за кровь женщин, стариков и детей романо-германский мир был лишен гордости. Но только русская кровь в той войне имела право на такое страшное возмездие. Англосаксонский мир недостоин праха Вермахта, и против этого континент протестует всеми силами.
Никакие экономические преференции не заставят романо-германский мир смириться со старыми формами европейского быта. Удавка Евросоюза имела для него оправдание лишь до того момента, пока она служила исполнению воли победителя. В качестве искупления за ни с чем не соизмеримые преступления континент принял власть, освященную кровью русского солдата. Когда роль России в победе была поставлена под сомнение, романо-германский мир обнаружил чудовищную несправедливость нынешнего европейского устройства. С ролью пушечного мяса, которую уготовил ему в очередной раз хитроумный англосакс, романо-германский мир мириться не может. И здесь он в своем праве. Ведь потомки победителей сами взяли на себя право прощать прегрешения побежденных. Лучший немец смиренно преподнес извергу долгожданную индульгенцию. Романо-германский мир прощен, а чьи-либо еще претензии на власть в Европе он не принимает, ибо только Россия имела законное право на патернализм.
Теперь Россия - главный аргумент в деле подрыва пост-военного статуса континентальной Европы. Европейский вопрос упирается в право романо-германского мира на оружие. Без него континент не является самостоятельным субъектом. Но не для этого англосаксы вкачивали в Европу столько средств, чтобы допустить новую милитаризацию. Им нужна беззубая старушка с символическими бумажными солдатиками. Поэтому континент заинтересован, чтобы проблема Европы стала практическим вопросом русской политики. Коль ты простил нас, говорит германец, так прощай по полной программе.
Германия как континентальный лидер, втягивающий в свою милитаристскую энергетику Запад и Восток, требует участия России в европейской политике. Но Россия, отказавшись от своих прав на Европу, не отказала в этом праве англосаксонскому миру. Двойственность ее квазиимперской политики, которую всячески поощряет заокеанский лицемер, не может не вызывать возмущения. Поэтому нынешний континентальный аморализм, который так нас задевает, есть симптом утраты достоинства с обеих сторон. В этой ситуации морализмом дело не поправишь. Мы сами не удержали своей победы, спровоцировав и нравственное падение побежденного врага.
Помпезный визит Путина в Германию - явление, выходящее за рамки тривиализированного дипломатического этикета. Канцлер вынужден бросать в бой очаровательную жену-красотку, чтобы скрыть свою ненависть к этому деловитому русскому. Поверженный зверь должен исполнить свой последний долг - оправдать Германию в полном объеме. Ревизия итогов войны - единственная возможность для восстановления романо-германского милитаристской идентичности. Цель канцлера - водворить все на свои старые места.
Не надо думать, что бездна национального унижения немецкого народа может породить только слепую ярость. Образ разбушевавшейся мюнхенской Германии не прельщает будущих рейхминистров. Их ненависть к нам имеет вполне конкретные очертания. Им нужна Россия Императора Александра I и генералиссимуса Сталина, которые несли в Европу справедливость и требовали возмездия для преступников, не унижая их. Но Россия, потворствующая англосаксам, находящим удовлетворение в мелочном унижении воинственных племен, им ненавистна. В золотой клетке Евросоюза выставлен на посмешище германский варвар.
Чудесное воскрешение романо-германского милитаризма обнажает очертания будущего Рейха. Но Россия не дала этому воскрешению достойного оправдания. У германцев отняли право прийти к восстановлению через искупление. Им приходится неправдой покупать свое будущее. Так что это не романо-германский мир совершил чудовищное предательство. Это Россия, отказавшись от своего прошлого, осквернив память своих вождей, подтолкнула континент к преступлению.
Конечно, нельзя снимать с романо-германского мира ответственность за утрату достоинства. Но и у нас самих теперь нет никаких оснований для морализаторства. Победа - это не то, что дается раз и навсегда: настоящие войны никогда не заканчиваются, они лишь останавливаются до прихода следующих поколений. На потомков победителей накладываются очень жесткие моральные обязательства по удержанию победы. Быть победителем - это великая честь; но честь требует от победителя достоинства. Нет смысла вопить о своей чести после утраты невинности. Не дело победителя выклянчивать у "латвии" и "польши" право на свою победу.
Воскрешенный романо-германский милитаризм начинает историю с чистого листа. Поэтому память о великом подвиге русского солдата - это вопрос нашего самосознания, только мы сами можем вернуть себе его победу. В противном случае милитаристский дух Европы заставит нас это сделать силой оружия. Романо-германский мир не меньше нас нуждается в чести и достоинстве.
Примечания:
1 Эрн В.Ф. Меч и крест // Сочинения. √ М., 1991 - 298