Future in the past

Не надо стыдиться прошлого. Опасно бояться будущего

1.

Future in the past – есть в английском языке такая форма будущего времени: будущее в прошедшем. Это когда я три дня назад сказал, что через 20 лет все будет обстоять так-то и так-то. Но это словосочетание имеет и другое измерение. Состоит оно в том, что будущее, (если его приблизительный временной диапазон зафиксирован в речи или на бумаге) всегда имеет склонность приближаться. Вплоть до того, что может довольно легко стать прошлым. Вплоть до того, чтобы повторить его.

Так что, думается, не стоит удивляться, когда в ходе высокоумных дискуссий высокоученые господа пугают аудиторию историями о неизбежности распада России на десять и более частей, о заселении ее смугло- и желтокожими мигрантами из Магриба, Леванта, Кавказа, Китая и т.д., которые уже высмотрели своими раскосыми и жадными глазами, где и что тут у нас плохо лежит.

Здесь хитрость в том, что такого рода предсказания предлагаются слушателю, о котором предсказатель думает, что, сколько бы этот слушатель ни обсуждал будущее, на самом-то деле он не строит никаких планов и чужд любому проектированию и стратегированию. А если что-то планирует и проектирует, то не в соответствии со своими ценностями, интересами, задачами и целями, а – на заказ: то есть подгоняя предполагаемые позиции и вероятные итоги проектов и стратегий под желание заказчика.

А раз так, то этот слушатель, сколь бы он ни был образован и интеллектально развит, живет в ужасе пред будущим. И значит лучшее, что с ним можно делать – это пугать. И лучше всего – историями про будущее, взятыми из прошлого. Потому что они слушателю знакомы. Он знает, как страшно жить в ситуации феодальной раздробленности. Да еще под каким-нибудь жутким игом. Ему хорошо известны и ужас абсолютизмов, и тоска диктатур, и истерика тоталитарных тираний. Поэтому любой прогноз такого будущего хорошо ложится на его восприятие, и предсказатель получает, то к чему он стремился: внимание. А, возможно – и признание. А вслед за признанием лавры, влияние и все причитающееся.

Так что удивляться обилию пугалок, связанных с будущим, повторяю, не стоит. Но и пугаться – это тоже лишнее.

2.

Как-то в беседе о будущем и об отношению к будущему современного россиянина, социолог, руководитель исследовательской группы «Циркон» Игорь Задорин сказал, что по его данным, настроения и стремления людей в настоящем, а также их действия находятся в самой прямой зависимости от того будущего, которое им предъявили те, кто имеет репутацию персон, к мнению которых следует прислушиваться.

Ведь вот уже почти десять лет, как социологи отмечают в России важный тренд: люди планируют на все более долгий срок. Планируют крупные расходы, рождение детей, получение образования, заключение брака, переезд, бюджет страны, возможные направления ее развития, необходимые и достаточные для этого ресурсы…

В 90-х ничего подобного практически не наблюдалось. Ни на бытовом, ни на деловом, ни на государственном уровне. Социологи считают возникший тренд к долгосрочному планированию позитивным. В том числе и потому, что такое планирование и сравнительно высокая степень уверенности в реалистичности поставленных задач, во многом определяют позитивность состояния и поведения людей в их сиюминутном здесь и сейчас.

Иными словами, когда, например, авторитетный эксперт государственного ранга публично заявляет, что кризис будет тяжелым, продлится три года, а потом, может быть, начнется тяжелое восстановление, то в этот момент он, по словам Игоря Задорина,

«в корне меняет ориентацию большой и важной части общества - людей активных в деловой, профессиональной, культурной области».

И действительно, если текущее состояние кризисной неопределенности длится, например, год, это значит, что представители активной части общества могут ограничиться небольшими – тактическими – изменениями в жизни, локальной «оптимизацией», не затрагивающей всю их личную стратегию. Сведения же о трех годах, резко меняет их жизненные установки. Срывает стратегические планы, которые они совсем недавно научились строить.

Такое заявление – та же пугалка. Но между ней и той, о которой шла речь, только что есть разница. В той речь шла о более или менее отдаленном «послезавтра» (к которому можно худо-бедно подготовиться), а в этой - о конкретном «через час». То есть прогноз про три года кризиса рождает реальный страх, заметно подрывающий позитивную мобилизацию многих деятельных людей и их доверие к власти. Как минимум такой прогноз может вогнать в легкую депрессию, как максимум – выгнать в далекую эмиграцию. Внутреннюю или внешнюю – не слишком существенно.

Однако если прогноз того же облеченного массовым доверием лица будет сдержанно оптимистичным (главное – чтобы не лживым), а еще лучше – указывающим на возможности преодоления кризисных ситуаций, это поможет миллионам активных и деятельных людей творчески скорректировать их стратегии, внести изменения в планы а, возможно – и стимулирует их к созидательному действию.

3.

Не случайно, рассматривая обстоятельства максимально благоприятные для социально полезного действия в настоящем, известный американский социальный психолог Джерри Джамполски рекомендует не стыдиться прошлого, и не бояться будущего.

Вне всякого сомнения, репрессии и несвобода недавнего «красного» прошлого России ужасны. Настолько, что их подробности стали серьезной травмой для множества наших сограждан, непричастных ни к каким жестокостям и беззакониям. Это – опасная травма, потому что многим предсказателям она дает основания чуть что – говорить о возрождении сталинизма уже в скором будущем. И вот, перед внутренним взором аудитории возникают ночные аресты, подвалы Лубянки, бараки ГУЛАГа и жуткие жути тотального контроля. Причем – сильно технологически усовершенствованные. Таков взгляд из того прошлого, которого нас, как представляется, нередко стараются заставить стыдиться. И это взгляд в то будущее, которого нас побуждают бояться. Безрадостная ситуация. Типа: вот, дамы и господа, что нас ожидает. А раз ожидает вот это, то зачем, собственно, напрягаться, ориентируясь на содержательное и полезное действие?

По данным ряда исследований 50% россиян на вопрос, что вы будет делать в ситуации «резкого ухудшения положения», выбирают варианты ответов: «не знаю», «ничего», «буду терпеть». И это – в ситуации мягкого социологического опроса, когда, казалось бы, чего проще гордо ответить: «буду искать дополнительный заработок», или «буду бороться вместе с товарищами по профсоюзу»…

Есть и другая сложность. Изрядное число наших современников и сограждан видит причину всех трудностей и неудач не в себе, а в других; не в стране, а в окружающем мире. То есть вместо того, чтобы преодолевать свои сложности и работать над ошибками, они клянут злые внешние силы. Это сильно сужает пространство позитивного действия. Ибо если проблема во внешних обстоятельствах, то зачем меняться мне?

4.

Эти (да и многие другие) факторы сильно снижают возможности планирования и проектирования будущего. Доверие к тому, что оно вообще проектируемо. И повышают суеверные упования на все разнообразие лежпророчеств – от гадания на кофейной гуще, до шарлатанских гороскопов.

Вы скажете, что это – чепуха? Отнюдь. Иначе бы ни дешевые желтые газетки, ни дорогие глянцевые журналы их бы не публиковали.

Между тем, мир работает с будущим, как когда-то работал с будущим Советский Союз. Я имею в виду не кликушество Никиты Сергеевича о коммунизме лет через 15-20, а вполне ученые занятия вполне солидных институтов, которые создавали прогнозные сценарии на 10-15 лет вперед в области технологий, энергетики, изменений в социальной структуре, демографии, экологии, хозяйстве и т.п. Другой вопрос – прислушивались ли к ним. Думается, что если бы прислушивались, то в 90-х годах прошлого века и ключевые чиновники, и видные бизнесмены, и простые русские леди и джентльмены не перестали бы заглядывать вперед дальше, чем на полгода, а управление не стало бы чисто конъюнктурным и сугубо тактическим.

Между тем мир смотрел далеко вперед. Видимо, не слишком стыдясь прошлого. И не сильно боясь будущего. А если и боясь, то ясно спрогнозированных фабриками мысли реальных угроз, принимая против них превентивные меры и развивая систему фабрик мысли, способных не только выдавать веера прогнозов, но и предлагать перечни мер, которые необходимо принять в этой связи. Но это – тема уже другой дискуссии.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67