Другие шахматы

Умер Бобби Фишер, великий и безумный

Когда болгарский шахматный гений Веселин Топалов стал подсчитывать, сколько раз чемпион мира Крамник вышел в туалет во время матча, всем это показалось отвратительным. Когда я узнал об этом факте, мне пришло на ум: шахматы умирают. Спорт умирает - в его прежнем значении. Между тем в 1972 году никому не казалось отвратительным поведение Бобби Фишера перед матчем в Рейкьявике. А оно было вот таким:

"Фишер появился в зале посреди ночи, за 40 часов до начала первой игры. Понравились только шахматные фигуры и черное кожаное вращающееся кресло, купленное в Нью-Йорке специально для него. Первым делом претендент забраковал стол красного дерева, изготовленный по спецзаказу и стоивший организаторам 1200 долларов, - он велел сделать его ниже. Доска, сделанная местным резчиком по камню из белого и зеленого мрамора, совсем не понравилась Бобби: на клетках, заявил он, слишком много крапинок. Мастера разбудили среди ночи и заказали новую доску. Зрители сидят слишком близко - первые ряды следует оставить пустыми. Камеры нужно отодвинуть в самый дальний конец, дабы не было слышно ни малейшего стрекотания, и задрапировать. Светом Фишер занимался особенно тщательно. Исполнявший его указания инженер был на него не в обиде: Бобби, по его словам, точно знал, чего он хочет, - чтобы лампы не отбрасывали на доску ни тени, ни бликов; учитывая мраморную поверхность доски и полированное дерево стола, добиться этого было непросто.

У чемпиона никаких замечаний к залу, столу и доске не было - он прекрасно знал, что претендент устроит все наилучшим образом".

Фишер был абсолютным чемпионом не только по шахматам, но и по капризам и причудам, которыми обставлял каждый свой шаг. Он никак не мог прилететь на матч с Борисом Спасским, казалось, что его сковал чудовищный страх. В этот момент ему позвонил помощник Никсона Генри Киссинджер и сказал твердым голосом: "Вся Америка ждет, что вы полетите и разгромите русских". Фишер воодушевился. Он ненавидел советских шахматистов, потому что считал, что они играют между собой договорные матчи. Однако финансовые его условия были чудовищны: он требовал ВСЕ деньги от матча, потом 30% от входных билетов, организаторам нечем было окупить свои расходы. Наконец нашелся бизнесмен, который гарантировал чемпиону и претенденту по 125 тысяч долларов - деньги, для шахмат по тем временам сумасшедшие. Когда они приехали в аэропорт и стали регистрировать билеты, Фишер сказал, что хочет "зайти в магазин". Там он купил будильник (!) и, выйдя из лавочки, увидел громадную толпу репортеров, которые его наконец нашли. Он снова бежал...

Прилетев в Рейкьявик, он опять пытается сорвать матч, не явившись на жеребьевку.

Советское руководство требует от Бориса Спасского "занять жесткую позицию". Спасский вытаскивает из кармана пиджака и зачитывает явно не им написанное заявление. "Наказать претендента", то есть присудить ему поражение в первой партии за неявку на жеребьевку (Фишер прислал своего секунданта), означало в те дни одно: Фишер откажется играть, матч не состоится.

Судьи очень неохотно начинают регистрировать поражение Фишера, и в этот момент одного исландского судью осеняет. "Мы забыли включить часы!" - кричит он. Весь мир вздыхает с облегчением. Весь мир понимает, что только Фишер может "разгромить этих русских". Без включенных часов поражение засчитать невозможно, и матч начинается (кстати, начинается он 4 июля, в День независимости США).

В день, когда я узнал о смерти Фишера, я читал воспоминания об этих событиях - с огромным восторгом и печалью. Какого великого безумца лишился мир! Но сейчас, когда его уже нет, нам всем стоит, в общем-то, понять: а в чем был смысл этого безумства и в чем историческое значение того матча в Рейкьявике?

Дело не только в том, что Фишер своим скандальным поведением лет на тридцать, не меньше, приковал внимание всего мира к шахматам, сделал их игрой "политической", игрой вольнодумцев и чудаков. Дело не только в том, что он победил "советскую шахматную машину", гегемонию СССР в шахматах (черт бы с ней, с гегемонией) и мгновенно взвинтил гонорары шахматистов на головокружительную высоту, а их требования к условиям игры, их вечную капризность сделал легитимной и уважаемой.

Были и до, и после него в шахматах люди, которые вели себя примерно так же.

Главное в Фишере другое - он ненавидел систему.

Любую систему. Как бы она ни называлась. Как бы себя ни проявляла. Систему как явление.

В СССР в 60-е годы в шахматы играли три миллиона человек. Сам маленький Фишер с трудом нашел в Нью-Йорке учителя, инвалида в коляске, который обучил его первым азам игры. Когда Фишер приехал на свой первый турнир и увидел, как советские гроссмейстеры делают между собой "быстрые ничьи", он устроил огромный скандал. Он отказывался принимать участие и в чемпионате США - не хотел играть с посредственностями!

Но это были еще цветочки.

В конце жизни Фишер придумал "быстрые шахматы" (теперь в них играет весь мир), а потом вообще заявил, что шахматы - это безумно скучная игра, и придумал "другие шахматы": в этих шахматах пешки не имели права двигаться с места, а фигуры расставлялись на доске в произвольном порядке.

...Тогда в Рейкьявике советской власти сильно не повезло - СССР представлял Борис Спасский, который, вообще-то, очень хорошо относился к Фишеру, не хотел срыва матча (хотя не мог не понимать, что проигрыш вполне вероятен), мешал советской делегации устраивать бойкот матча. Сам Спасский по природе своей был жуиром, диссидентом и хулиганом, на него постоянно писал доносы спорткомитет. Но он был официальным чемпионом, и поделать с ним ничего было нельзя. Кстати, я с изумлением узнал, что песня Высоцкого, веселая, заводная песня о матче за шахматную корону, которую все мы знаем и любим, вообще-то говоря, списана с фельетонов советских газет того времени. Спасский действительно во время подготовки к матчу, когда жил на госдаче, много играл в теннис, пил виски, листал журнал "Плейбой". И хотя по пять часов в день готовился к матчу, при этом явно жил в свое удовольствие.

Совсем другой человек будет представлять СССР через три года: Анатолий Карпов четко выполнял приказы из центра, все свое время посвящал шахматам, его команда использовала все шансы, как всегда, щедро предоставленные Фишером, чтобы матч не состоялся. Карпов был человеком системы.

Но не только советская система противостояла Фишеру. С самого детства он усвоил урок матери: и в американской системе нет ничего хорошего. Его мать, Регина Фишер, была коммунисткой, с отцом чемпиона, Герхардом Фишером, членом Коминтерна, несколько лет прожила в Москве; за ней, когда она переехала в Америку, следило ФБР; на нее писал доносы водопроводчик, потому что она "слушала коммунистические пластинки"; ее прятали в психушку; она устраивала демонстрации у Белого дома и написала письмо Хрущеву с просьбой о том, чтобы ее сын принял участие в фестивале молодежи и студентов в 1957 году. Бобби приехал в Москву на год позже (осторожная советская власть долго его проверяла), категорически отказался от посещения Кремля и Большого театра, с утра уходил в Дом шахмат, где играл с мастерами, и жаждал сыграть с "главными гроссмейстерами". Но сыграть с "главными" ему не дали, никто не воспринимал всерьез молодого американца, и говорят, что, несмотря на шикарный номер в "Метрополе" и личного шофера, именно после этого приезда в Москву Фишер возненавидел все советское.

Но и американская система, после отказа играть с Карповым, оказалась ничуть не лучше для него, она припомнила ему все: и капризы, и безумства, и поездку в Москву, и диссидентское досье матери. В 1992 году Фишер принял приглашение Спасского, который к тому времени переселился в Белград, и приехал в столицу Югославии, несмотря на запрет американских властей. Сумма призовых к тому времени взлетела до отметки в три миллиона долларов - как он мог отказаться?

Это событие сыграло роковую роль в его судьбе, американская система обрушилась на него со всей мощью и силой, которая присуща любой системе. Он прятался, попадал под арест в Японии, "одобрил" бомбардировку Нью-Йорка 11 сентября 2001 года (то есть официально проклял свою страну в ответ на ее проклятие), жил в том самом Рейкьявике, который когда-то прославил его имя, вдалеке, в общем-то, от всего - от шахмат, цивилизации, мира, политики, от всех нас...

Все эти подробности хорошо известны, неизвестен, повторяю, только их смысл. Почему Фишер так ненавидел все системы на свете? Сегодня, в век систем, которые подминают под себя любых гениальных безумцев, делают на них громадные "бабки", окружая с первых шагов продюсерами и промоутерами, сегодня, когда системы окончательно подавили и заглушили идеологию одиночек, их независимость и " асоциальное поведение ", урок Фишера, его завещание - не в шахматах и не в легендарной ауре 70-х...

Этот призрак человека, который органически не мог ничему и никому подчиняться, исчезает в тени времени. Уходит в небытие.

Но он никогда не исчезнет.

Время систем не вечно. Иначе и жить-то незачем.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67