Девочки, ссорьтесь

(несколько слов о фильме Дуни Смирновой «Кококо»)

Есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая такая: в русском прокате появился прецедент условно жанрового кино, которое можно смотреть. Плохая – что прецедентное право чего-то стоит, только если есть люди, готовые за него зацепиться. А Дуня Смирнова и её партнер по перу Анна Пармас в этом смысле нынче одни в поле воины. Их достаточно успешная по кассе романтическая комедия «Два дня» и вышедший следом этюд о женской дружбе под названием «Кококо» – это что-то вроде тех исключений, которые вписывают в законодательства из уважения к полноте списка: «Нельзя выгуливать крокодилов». «Обстрелы мороженым в публичном месте запрещены». А ещё: «В России снимают и смотрят (!) жанровое кино с человеческим лицом».

Но опять же, новые фильмы Дуни Смирновой – лишь условно жанровые. Они только притворяются трёхактовыми виньетками ромкома или ситкома – пусть с несвойственными русскому интеллигенту любовью и вниманием к самодостаточности этих жанров. Если в «Двух днях» ещё осторожничали (глянцевая картинка, гибкая, как парабола, драматургия, большие имена заглавных актеров), то в «Кококо» всё уже намного сложнее. И – следовательно – безнадежнее.

Во-первых, в новом фильме нет толковой романтической линии. Выезжать на женской солидарности гораздо труднее, чем на скандальном магнетизме отношений гордой интеллигентной Золушки и предубежденного власть имущего Принца. Во-вторых, при переходе от Федора Бондарчука к Сергею Сельянову подрастерялся буколический лоск картинки. В-третьих и в главных, стройной композиции чуда, умилявшей зрителя «Двух дней», пришел конец.

Казалось бы, рецепт тот же: комедийный сдвиг реальности (это трудоемкое золото, необходимое, чтобы по-настоящему, без всяких банановых кожурок, рассмешить зрителя) в обоих фильмах основывается на совмещении разных российских реальностей. Параллельные прямые у Авдотьи Андреевны очаровательно пересекаются: замминистра выпивает и парится в бане с работниками провинциального музея, а екатеринбургская оторва изучает особенности архитектурных ансамблей пушкинской эпохи. И всё же ритм и интонация в истории Лизы и Вики заметно смещены: смех приобретает жутковатый оскал, сначала еле заметный, потом обрывающийся в драматических длиннотах, а в конце так метко сносящий зрителю крышу, что понимаешь, насколько автору не до шуток.

Это вообще показательно, что кинематографическая встреча Интеллигенции и Власти превратилась в страстную, пусть и не очень честную лав-стори, а вот с Народом как-то не складывается: сначала чудаковатое братание, потом – то ли жертвенность, то ли диктат, и наконец – та самая детская усталость, которая легко переходит в жестокость и психопатию. Хватит праздника, надоело играть, пусть все уйдут или сдохнут.

В своем новом фильме Дуня Смирнова только делает вид, что примиряет две российские действительности. На самом деле, она с удовольствием их ссорит. Лямка конфликта растягивается на добрый час (из честных жанровых 1ч. 30м. экранного времени), да так тихо, что, кажется, и нет никакого конфликта. Зритель ждет, что вот-вот жахнет, вот сейчас прорвет, питерская тетя закатит рукава, а ебургская тетя намажет под глазами воинственные полосы, как Коммандос. Но они все гуляют, все обнимаются, ни на грамм не сближаясь, и финальный взрыв – это не только драматургическое высвобождение, но и единственный способ не впасть в ересь трогательных попыток разобраться, что же не так в отношениях, так сказать, русского креативного класса и русского же молчаливого большинства. Всё не так в этих отношениях. И пора бы уже к этому привыкнуть.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67