Церковь против политики, политика против церкви

По стране начал гулять такой грустный анекдот. Журналист спрашивает человека на улице: "За кого вы собираетесь голосовать?" Мужик возмущенно отвечает: "Да зае..." "Правильно, за "Единую Россию", - подводит нужный итог корреспондент.

Предвыборная кампания шагает по России, политики употребляют все средства для того, чтобы набрать дополнительные голоса избирателей. При этом некоторые из них пытаются каким-то образом использовать и религиозный фактор. Прежде всего, это касается их отношения к РПЦ МП - как самой крупной и традиционной российской религиозной организации.

На новостных лентах появляются сообщения о том, как Борис Грызлов участвовал в открытии памятника преподобному Савве Сторожевскому в Звенигороде вместе с патриархом Алексием II; как председатель ЦИКа Чуров и еще несколько членов комиссии "в частном порядке" посетили один из храмов в Москве; как Геннадий Зюганов в эфире одной из радиостанций рассказал, что коммунисты теперь с уважением относятся к вере, а Христос был первым коммунистом; как "нашисты" начали создавать православных комиссаров и проводить сомнительный открытый урок по ОПК, где дьякон Андрей Кураев выступает в роли приглашенной медиа-звезды.

Заметим в скобках, что президент Путин всегда дистанцируется от разговоров о своей религиозности. Владимир Путин последовательно подчеркивает, что религиозные убеждения человека, его вера есть privatsache, факт частной жизни. Это особенно ярко проявляется в том, что на Пасху и Рождество Путин находится в самых разных немосковских храмах. Конечно, отношения Путина и Церкви - тема для отдельного разговора; конечно, иногда происходят действия, которые вызывают вопросы у верующих (так, во время одной из пасхальных служб предстоятель РПЦ МП обратился к Путину, как будто именно его, Путина, присутствие в храме является главным событием пасхальной ночи). Однако в целом президент четко отходит от нарочитого показа собственной религиозности - в отличие от некоторых представителей ЕР и того же Бориса Грызлова, который участвует в некоторых публичных мероприятиях вместе с патриархом, но последовательно блокирует все инициативы Церкви. (Подробнее о реальных отношениях ЕР к Православию можно прочитать в статье Василия Полковникова "Поврежденное сознание: фундаментальный протестантизм "Единой России"".) Отметим только, что эта партия выступает против большинства социальных и образовательных проектов, предлагаемых видными иерархами РПЦ МП, что свидетельствует о том, что "партия власти" пытается использовать РПЦ в своих интересах, но является ее идеологическим оппонентом по многим вопросам. Таким образом, самый крупный политический игрок пытается применить православие в своих целях с изяществом медведя, что наиболее ярко демонстрирует движение "Наши", пытаясь создать православный ВЛКСМ. Отметим, что представители РПЦ МП в большинстве своем тоже предпочитают молчать по поводу разных инициатив ЕР, но вряд ли в данном случае молчание можно расценивать как знак согласия.

Традиционные конфессии вообще предпочитают жить в некой параллельной вселенной по отношению к предвыборной кампании. Максимум, что они позволяют себе сказать, - это напомнить о необходимости отдать свой гражданский долг, придя на выборы и проголосовав. К чести Священного синода нужно отметить, что клирикам РПЦ МП четко и недвусмысленно запрещено участвовать в любых политических кампаниях и выборах в качестве кандидатов или агитаторов за конкретного политика. Отдельные случаи (Глеб Якунин), когда священник становился депутатом, несмотря на прямой запрет, повлекли за собой жесткие дисциплинарные санкции за нарушение священнической присяги. Конечно, в истории Православной Церкви в России были случаи, когда представители духовенства заседали в Думе (до 1917 года, подробный рассказ об этом можно найти в воспоминаниях митрополита Евлогия [Георгиевского] "Путь моей жизни) или в выборных органах позднего СССР (в последнем случае иерархи выполняли, скорее, представительские функции), но в целом православные христиане всегда были лояльны к власти и не пытались вмешиваться в политическую конъюнктуру.

Разумность подобного отношения подтверждали и результаты думских выборов после 1991 года, на которых ни одна партия, жестко привязывавшая себя к определенной религии или конфессии, не набирала больше нескольких процентов голосов, а иногда не набирала и одного процента. В этом отличие России, например, от Израиля, где есть партии, стоящие на консервативных религиозных позициях. А в России политик, создающий "православную", "мусульманскую" или "протестантскую" партию, обречен в день выборов на неудачу. С чем же связано такое положение вещей, когда прямое апеллирование к тому или иному религиозному институту не приносит политической удачи?

На первое место следует поставить тот очевидный факт, что называние себя "православным" носит культурологический, а не религиозный характер, на что неоднократно указывали социологи. По последнему опросу ВЦИОМ, 84% утвердительно ответили на вопрос: "Можно ли считать православным русского, но некрещеного человека?". Все опросы показывают дистанции огромного размера между теми, кто называет себя "православными", и теми, кто регулярно ходит в храм. Как только политик Х начинает говорить о том, что он "референт патриарха" или "воцерковленный православный", он тут же сужает свою потенциальную аудиторию в лучшем случае до 5-7% (это при том идеальном условии, что все православные пойдут голосовать и не будут выбирать никакой иной партии). Таким образом, на нынешнем этапе неэффективно напрямую обращаться к жестким религиозным ценностям, это скорее отпугнет большую часть избирателей.

Во-вторых, присутствие в названии партии или программе кандидатов слов "православный" или "мусульманин" и производных от них может вызвать негативную окраску, исходя из тех мифов, которые бытуют в общественном сознании. Избиратель с уважением относится к православию как к традиции, набору культурных ритуалов, но не забывает при случае сказать, что Церковь наша практически государственная, что он лично видел священников с нравственными недостатками, и вообще храм - это хорошо, я там свечки ставлю, а вот вся эта ваша православная вера и нравственное учение мне не нужны. Иными словами, избиратель боится того, что Церковь или вера может реально изменить его жизнь, стать для него действительно значимым фактором, который потребует занятия определенной позиции. "Оставьте меня в покое", - говорит такой избиратель, и православный политик уходит в политическое небытие. Политику "мусульманскому" еще сложнее - он может использовать национальный фактор, но на бытовом уровне на него будут смотреть как на чужого, чуждого, нерусского в культурном плане человека. В определенном смысле политик-мусульманин в России испытывает те же проблемы, что и герой одноименного фильма Владимира Хотиненко.

В-третьих, религиозность иногда связывается с разговорами о клерикализации общества, с угрозой для свободы избирателя. Например, если политик публично называет гомосексуализм "грехом", если он вслед за митрополитом Кириллом (Гундяевым) говорит о незыблемости базовых нравственных норм, о "концепции греха", о необходимости соотносить права человека с традиционными ценностями, то за него не будут голосовать либералы и люди, которые не хотят ставить для себя никаких ограничений. Даже в России стало как-то "немодно" говорить о том, что есть вещи, которые человек не может нарушать, будь он художник, представитель секс-меньшинств, журналист или политик. Очень приятно иногда сказать: "Я, конечно, православный христианин, как и все", но очень неприятно бывает пытаться жить согласно с подобным заявлением, а это значит, что политик, использующий религиозный фактор напрямую или в открытую и реально поддерживающий РПЦ, теряет еще несколько процентов голосов.

Гораздо эффективнее использовать в политике положительный образ религии: "засветиться" на фоне православного храма, мечети или синагоги, поставить свечку, попить чаю в окружении батюшки и православных детей, заявить об уважении к вере отцов и толерантности. Все эти факторы, помноженные на работу профессионалов, превратят политика в "даму, приятную во всех отношениях", человека без четкой позиции, но с "положительным имиджем". Сегодня такой человек сфотографировался вместе с патриархом, завтра в шарфике одной из московских команд появился на футбольном матче, послезавтра поздравил спортсменов с победой, как будто именно он, политик, учил футболистов бить по мячу, хоккеистов - по шайбе, а боксеров - по сопернику. Получается обтекаемый положительный образ, похожий на русскую матрешку, одетую в традиционный русский костюм.

Очевидно, что никакая традиционная конфессия не может "благословить" такой образ политика на участие в выборах, поскольку за ним не стоит реального человека. Что же остается делать Церкви? С одной стороны, напоминать клирикам и мирянам о том, что недопустимо использовать амвон для проповеди тех или иных политических взглядов и политической агитации. Если с последним РПЦ справляется, то проповедь монархии, как якобы единственно возможной для православных формы правления, весьма распространена. С другой стороны, нужно объяснять политикам, что Церковь не участвует в политических проектах, что она не может быть "пропутинской", "прозападной", "прокоммунистической" и любой другой "про". К чему приводят попытки политизации Церкви, можно увидеть на примере Украины, где православие расколото во многом из-за политической ситуации, при которой верующие выбирают между "промосковскими" и "самостийными" священниками и епископами. Человеку, посещающему храм, часто непонятны богословские и юридические тонкости, но вот политическую ориентацию того или иного храма или юрисдикции он определяет гораздо легче. А потому ради единства Церкви и спокойствия верующих РПЦ всегда была лояльной к "внешним властям", оставаясь при этом сама собой. Конечно, иногда этот принцип нарушался, однако в новейшей истории у РПЦ появился реальный шанс по-новому выстроить отношения с властями. И нынешняя предвыборная кампания - достаточно важный шаг на этом пути.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67