Очередной том воспоминаний генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина имеет все шансы стать самым громким среди пяти уже вышедших и двух планирующихся к изданию. Учитывая нынешний интерес к кавказской теме и любовь публицистов к проведению параллелей между Кавказской войной, которую вела Россия в XIX веке, и нынешней чеченской кампанией, можно быть уверенным, что выпущенная "Росспэном" книга мемуаров начальника Главного штаба Кавказской армии, да еще и озаглавленная автором "На Кавказе", не пройдет незамеченной.
Над огромными своими воспоминаниями Милютин начал работать в крымском Симеизе, куда он удалился после ухода в отставку в 1881 году. До описания кавказских событий 1856-1860 годов, которым и посвящен настоящий том, бывший военный министр Александра II добрался к 1889 году, когда ему было уже за 70. Впрочем, граф Милютин прожил чуть ли не сто лет, так что времени на написание воспоминаний у него было еще достаточно.
В Симеизе под рукой у Милютина находился огромный архив с различными документами и многочисленными письмами. Всеми этими материалами он активно пользовался при написании мемуаров, что, как резонно замечает редактор тома Л.Захарова, многократно повышает их ценность. Но это же обстоятельство скорее отпугивает от воспоминаний Милютина неспециалиста. И ранее опубликованные книги, и кавказский том, при всей своей безусловной исторической значимости, представляют собой не слишком увлекательное чтение: для этого они слишком подробны, перегружены деталями, датами, именами. Иного и трудно ожидать от колоссального семитомного труда, охватывающего несколько десятилетий.
Главный герой "кавказского" тома - непосредственный начальник Милютина в эти годы, главнокомандующий Кавказской армией и наместник Кавказа князь Александр Иванович Барятинский. Милютин рассказывает не только о самих военных действиях, но и о сложных отношениях наместника с петербургской бюрократией, которая своим стремлением к экономии расходов изрядно раздражала князя. Думаю, фразы вроде "не в первый раз приходилось ему (князю Барятинскому. - М.Э.) убеждаться в том, как мало понимали в Петербурге дела кавказские", будут в ближайшее время растиражированы и просмакованы пишущими о Кавказе журналистами.
Кульминацией описываемых в томе событий оказывается взятие аула Гуниб и пленение Шамиля в августе 1859 года. Через год после этого торжества русского оружия Милютина переводят в Петербург, где он становится товарищем военного министра. Начинается совсем другая история - и следующий том мемуаров, как ни странно, изданный уже пять лет назад.
А еще через 134 года начнется новая кавказская война. О том, как она начиналась и что ей предшествовало, рассказывается в книге красноярского журналиста, бывшего следователя Евгения Стригина с оптимистическим названием "КГБ был, есть и будет. От МБ РФ до ФСК РФ (1994-1995)". Это второй том серии о судьбе российских спецслужб в постперестроечное время, выпускаемой совместно издательствами "Эксмо" и "Алгоритм", - в первом рассматривалась ситуация 1991-1993 годов.
На самом деле книга Стригина довольно далеко выходит за рамки обозначенной в названии темы, представляя собой практически краткий курс отечественной истории за указанные два года. В результате том довольно сильно разбухает, но читать его тем не менее по-своему интересно. Занятно вспомнить, что происходило в стране в те годы, сверить тогдашнюю свою реакцию на события с теперешним их осмыслением.
Авторский текст, как и следовало ожидать, состоит по преимуществу из однообразной риторики в духе "Советской России", но, по счастью, его в книге не слишком много. Работа Стригина откровенно компилятивна, и значительную ее часть занимают выдержки из газет и мемуарной литературы - наибольшей популярностью у автора пользуются воспоминания Александра Коржакова, Олега Попцова, Александра Михайлова. Ничего нового Стригин, естественно, не сообщает, но в некоторой полезности его книжке, как и любому подобному своду, не откажешь: в конце концов, кто читал в середине 90-х все газеты от "Сегодня" до "Завтра"? А тут пасьянс из цитат разложен, выбирай что хочешь. Сам автор, правда, предпочитает "Наш современник", но честно предлагает читателю весь имеющийся в наличии товар.
Очень трогательное впечатление производят попытки Стригина сохранять объективность - вероятно, он где-то слышал, что авторы научных исследований ведут себя именно так, и изо всех сил старается соответствовать. Иногда он об этом забывает, но через некоторое время обязательно спохватывается.
Например, заходит речь о фонде Сороса и обвинениях в его адрес. "Воистину, хочешь, чтобы тебя не ругали, ничего не делай", - сокрушается по этому поводу автор и подробно изничтожает подвернувшуюся статейку из "Нашего современника". Но тут же добавляет: "И тем не менее оппозиция, преувеличивая значение фонда, говорила интересные вещи", - и продолжает цитировать "Советскую Россию" и тот же "Наш современник" уже без всяких оговорок. Через страницу Стригин опять спохватывается: "Не будем делать вывод из одного высказывания", - но тут же вворачивает уступительную конструкцию: "Хотя в подлинную благотворительность, т.е. в бескорыстную и из своего кармана, как-то не верится". И застенчиво добавляет: "Во всяком случае, в больших размерах".
Следующую страницу занимает очередная цитата из "Нашего современника" - что-то о поддержке Сергеем Чуприниным и Натальей Ивановой "литературы антирусской направленности" на соросовские средства, - а за ней следует авторское резюме: "У автора книги нет иных доказательств, подтверждающих эти подозрения в отношении данного фонда. Но если не он, то другой все равно в той или иной мере занимался и (или) будет заниматься разведывательно-подрывной деятельностью. Тут дело принципа, а не конкретного фонда".
После этих слов, естественно, начинается глава про масонов. Казалось бы, на этой благодарной теме можно развернуться как следует, однако Стригин и здесь проявляет благородную сдержанность. Построена глава очень просто: небольшая вводка, трехстраничная цитата из "Нашего современника" и комментарий беспристрастного автора: "Вышесказанное отражает одну из версий. Но никто толково эту версию не опроверг. Во всяком случае, автор книги такого опровержения не читал. Но принадлежность конкретного лица к какой-либо организации еще не означает, что он действует в интересах этой организации".
В интересах какой "организации" действовали физики, создававшие советскую атомную бомбу, понятно. Впрочем, автора изданной "Молодой гвардией" книги "Белый архипелаг Сталина", одного из самых известных научных журналистов страны Владимира Губарева нравственные аспекты этой истории волнуют меньше всего. Работа группы физиков-ядерщиков вызывает у него искреннее восхищение, а вопросом о политической стороне атомного проекта СССР он попросту не задается. Что ж, рассматривать ядерную физику как искусство для искусства - наверное, позиция не хуже всех прочих.
Тем более что книгу Губарев написал по-настоящему увлекательную. Кажется, в первый раз в жизни я пожалел о своей школьной двойке по физике. Полагаю, для тех, кто хоть что-то понимает в точных науках и способен отличить циклотрон от изотопа, "Белый архипелаг Сталина" должен быть еще интереснее.
Книга имеет подзаголовок "Документальное повествование о создании ядерной бомбы, основанное на рассекреченных материалах "Атомного проекта СССР". Документов в ней действительно очень много, но не менее важно то, что автор, всю жизнь занимающийся историей советской науки, был лично знаком практически со всеми участниками этого проекта. Поэтому в книге немало интервью и сведений, полученных из первых уст.
О приблизительных размерах Архипелага ГУЛаг уже в 40-е годы догадывались многие и в СССР, и за рубежом. Но ни западные разведки, ни граждане Советского Союза до поры до времени не знали, что параллельно с ГУЛагом империя спецслужб создала еще один, Белый архипелаг - десятки закрытых городов, НИИ и КБ, жители которых занимались изобретением, а потом производством атомного и водородного оружия. Два архипелага существовали одновременно, руководили ими одни и те же люди, да и строились ядерные объекты руками гулаговских жителей. По окончании срока строители Белого архипелага не выходили на свободу, а вывозились в специальные "обособленные места", где и пребывали до конца жизни. Впрочем, и сами ученые были рабами закрытых городов и полностью зависели от кураторов из органов. По крайней мере, так обстояло дело до наступления хрущевской эры.
Вопреки распространенному убеждению, советское ядерное оружие не всегда было направлено только против внешнего врага. Известна по крайней мере одна попытка использовать его для внутриполитического шантажа. Речь идет о намерении Берии захватить власть в стране после смерти Сталина. Президент Академии наук СССР Александров вспоминал, что за несколько дней до ареста Берии к нему и к другим разработчикам проекта примчались генералы соответствующего ведомства и потребовали немедленно передать им для доставки в Москву опытный образец только что созданной термоядерной бомбы. По техническим причинам выполнить этот приказ немедленно оказалось невозможно - а через несколько дней всесильный министр был арестован, и его посланцы стремительно ретировались.
Губарев убежден, что одной из важнейших причин развала Советского Союза стало увлечение брежневского руководства количественными показателями в ядерной сфере и традиционная советская гигантомания: "100 "сталинских" бомб и 50 000 "брежневских". Какая же экономика способна выдержать такое?! Наша не смогла... Кстати, на мой взгляд, 100 атомных бомб вполне достаточно, чтобы гарантировать безопасность нашей страны. И в прошлом, и сегодня". В связи с этим заключением автора обращает на себя внимание фигура одного из героев его книги - членкора, трижды Героя соцтруда Кирилла Щелкина. Щелкин еще в 60-е годы вышел из атомного проекта: формально по состоянию здоровья, фактически из-за несогласия с курсом на создание сверхмощных зарядов - он считал, что достаточно и небольших.
После такого количества серьезных мужчин, страшно занятых замирением горцев, перетасовкой спецслужб и созданием атомной бомбы, на этих виртуальных страницах просто обязаны появиться две очаровательные девушки - миниатюрная брюнетка (вау!) и крупная блондинка (мда). Первую зовут Труди, вторую - Рэчел. В общем, оказалось, что у хита Труди Бэйкер и Рэчел Джонс "Что угодно, сэр? Чай, кофе или меня?" существует продолжение, и не одно. Первый из трех сиквелов знаменитой книжки о похождениях двух стюардесс вышел недавно в издательстве "Эт Сетера" под названием "Рэчел и Труди летят вокруг света".
Начинается эта история, естественно, с того, что руководство авиакомпании разоблачает девушек как авторов того самого позорящего высокое звание стюардессы пасквиля, разошедшегося, заметим, трехмиллионным тиражом. Уволить их не получается - на страже бдительный профсоюз, - но достают Труди и Рэчел теперь все кому не лень. В результате девушки переводятся на международные линии и пишут следующую книгу. По главе на страну.
Как и положено развлекательному чтиву, сочинение мисс Бейкер и мисс Джонс вовсю эксплуатирует национальные стеретотипы. В Париже живут незадачливые донжуаны, в Скандинавии снимают порнофильмы, а в Берлине скачут через стену в направлении с востока на запад. Русскому читателю рекомендую главу про Москву, где девушки проводят Рождество то ли 68-го, то ли 69-го года. В России Рэчел ждали красавец казак на таможне, морозы под сорок, много водки, подкрашенной гранатовым соком, и грустный поэт без московской прописки. К счастью, ей не попалось ничего из того, о чем шла речь выше: ни диких горцев, ни вездесущих кагэбэшников, ни даже самой захудалой бомбочки.