Бытописатель абсурда

Экранизация Пелевина, именно «Дженерейшн Пи», именно сейчас – это очень символично. Последние год-полтора я наблюдаю некоторую ностальгию по девяностым. Хотя нет, «ностальгия» - слово не слишком подходящее. Скорее, это попытки «девяностых» вернуться в нашу сегодняшнюю жизнь. Эти попытки особенно остро я вижу в своей профессиональной деятельности сектоведа. Кашпировский, появившийся на НТВ, скажу я вам, – это так, вершина айсберга. Вылезают на свет божий такие динозавры, о которых с определенного момента вообще ничего не было слышно. Вылезают с афиш, объявлений, распечатанных на черно-белом принтере (что уже характерно само по себе). Радостные чиновники, будто все эти годы только того и ждавшие, за бабло готовы запустить в свои пенаты хоть рогатого черта с трезубцем в лапах и красными глазами.

И все же сейчас получается хоть как-то противодействовать этому разухабистому шарлатанству. Да и люди стали как-то спокойнее, что ли. Не так яростно бегут на всяческий бред. Поэтому, когда в нашей повседневной жизни, уже перешагнувшей даже за «нулевые», появляется нечто, о чем было не слышно с конца прошлого века, невольно берёт оторопь. Как, оно ещё живое? Зачем оно тут? Откуда оно сюда пришло?

Стоило Дмитрию Медведеву проассоциироваться с Горбачевым-Ельциным в массовом сознании, как персонажи и явления, дремавшие хтоническим сном, с тех пор, как Горбачев-Ельцин закончились, воспрянули и полезли назад, в реальность. Секты и разного рода целители, главы финансовых пирамид, публичные деятели... Что шокирует более всего, так это методы, которыми эти люди и организации себя «продвигают». Ровно теми же, что и двадцать лет назад. Только принтеры лазерные, хоть и по-прежнему черно-белые.

Напряглось и наше современное искусство в очередной попытке осмыслить девяностые. И не только осмыслить, но и выдавить скупую ностальгическую слезу: типа, ну не всё же так кошмарно было. Были и хорошие вещи. Поставили памятник Ельцину – мало того, что Ельцину, так еще и чисто внешне похож на то, за что дали премию арт-группе «Война», - что это, как не художественная акция в духе постмодернизма? Орден Андрея Первозванного, врученный Горбачеву, если учесть, что Михаил Сергеевич вытворял с православными храмами на территории Кремля, – это такая религиозная эклектика, которой позавидовали бы все нью-эйджеры вместе взятые.

Поскольку в среде творческой интеллигенции сторонников либерализации и возврата к свободным девяностым хватает, а важнейшим из искусств для нас по-прежнему является кино, то не лишним будет пристальнее посмотреть в эту сторону. Да и речь ведь идет в первую очередь об экранизации книги. Но сначала, на мой взгляд, следует обратить внимание на другой фильм уже вышедший в этом году. И тоже про девяностые. Это я про кино «ПираМММида». Да, вы всё правильно поняли, он про МММ и Мавроди, который в фильме назван Мамонтовым. Перед выходом этого фильма, как вы помните, прототип героя фильма в реальной жизни заявил, что будет строить новую «пирамиду». С «фантиками», но только теперь в мировых масштабах, да при этом еще и используя цифровые технологии.

В фильме главный герой, в общем-то, и не во всем отрицателен. В какой-то степени он этакий Наполеон. Желающий то ли аккумулировать жадность всего человечества, то ли завязать на свою «пирамиду» весь мир, который будет под финансовой пятой России и МММ. Фильм является своеобразной попыткой обелить величайшего мошенника постперестроечной России. И попутно указать на то, что в те самые «лихие» девяностые было не так уж и плохо. То есть обелить саму эпоху. Хотя в «ПираМММиде» есть и взрывы, и заказные убийства, и финансовая война с элементами бандитских разборок, все равно девяностые представлены как эпоха «жизни и движухи». Притом «движухи», пронизанной, как минимум со стороны главного героя «ПираМММиды», железной логикой.

В этом контексте экранизация «Дженерейшн Пи» выглядит весьма и весьма логично. В свое время книга Пелевина стала культовой, во многом для того самого поколения «Пи». Я помню, как этой книгой зачитывалось все гуманитарное студенчество, от психологов до философов. То самое поколение, отрочество и юность которого пришлось на описываемую эпоху. Я сам из этого поколения, из младшей его части, если можно так выразиться. Больше того, в те времена я крайне мало был склонен к рефлексии, а тот факт, что водку мы пьем за 20 рублей, из форточки и с демидролом, считал абсолютно нормальным. Уже сюжет книги Пелевина, о котором, повторюсь, все говорили в институте, стал для меня поводом серьезно задуматься о том, насколько логична и рациональна наша жизнь. Насколько алогична и иррациональна она была в пору моего отрочества. Сейчас нашему поколению от 25 до 35 лет. И всё это поколение с удовольствием пойдет смотреть фильм по той книге, которую оно в свое время зачитало до дыр. Ровно потому, что этот фильм – он и про нашу жизнь тоже, про наше, если хотите, детство (хотя здесь я, конечно, несколько утрирую).

Нужно, кстати, отметить и тот факт, что кино «Дженерейшн Пи» по определению не может стать этаким панегириком свободе или, скорее, анархии девяностых годов. Для этого пришлось бы полностью изменять сценарий по отношению к книге. И тогда эта экранизация уже не была бы экранизацией в полном смысле слова. Это, конечно, был бы смелый постмодернистский ход, однако без непосредственно текста Пелевина фильм был бы уже не про то, не о том, да и вообще «не то». Текст Пелевина в данном случае – это не точность в передаче диалогов, типажей, да даже событий. В первую очередь это система образов, передающая атмосферу эпохи.

А время тогда было абсурдным. Где-то страшное, где-то кровавое, где-то голодное, но самой главной чертой эпохи был абсурд. Этот абсурд и гротеск прорисованы Пелевиным с максимальной тщательностью. Получилось ли отразить их в фильме, или даже – почувствует ли это зритель? Вернется ли он через действо на экране к ощущению времени, из которого он, зритель, вынырнул вроде бы и не так давно, но целую жизнь назад – самый главный критерий успешности или провала экранизации «Дженерейшн Пи». По форме, в смысле спецэффектов, вроде бы, всё в порядке. Остается вопрос, насколько проймет зрителя содержание фильма. Если пресловутый «абсурд эпохи» почувствует зритель, вернее даже, если зритель вспомнит «аромат той поры», тогда всё нормально. Тогда это будет значить, что кино получилось, и получилась именно та экранизация, которая, собственно, зрителю и нужна. С видным и прочитываемым уникальным «текстом Пелевина».

Выход этого фильма очень полезен для нашего общества в целом. Стоит посмотреть и понять, что творилось тогда. Еще раз посмотреть на эпоху, но уже не как непосредственный участник, а как сторонний наблюдатель. Собственно, примерно так, как Пелевин смотрит на героев своих книг. Чуть отстраненно, чуть свысока, без особых эмоций, но с иронией. Через эту экранизацию у нас есть шанс посмотреть на логику того времени, в котором мы жили. И на наше мировоззрение той поры. Понять, насколько то, что казалось нам логичным, было абсурдным.

Посмотреть на всю эту гротескную картину и понять, что Пелевин, как это ни жутко, совсем не фантаст, а бытописатель. И, собственно, все его «симулякры» и нарисованные на компьютере политики – это бытописательство чистой воды. Таково было то время. И поэтому очень многим людям, не склонным к впадению в пограничные состояния ума и дружащим с рациональной логикой, очень не хочется снова пережить ту эпоху. И этим же людям совсем не нравится героизация Мавроди и прославление «либеральных героев». Зато этим людям может очень понравится «Дженерейшн Пи». Как фильм-напоминание о том, что мы пережили, и к чему, я надеюсь, никогда уже не вернемся.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67