Четырнадцать лет назад, 21 июня 1994 года, началась российская миротворческая операция в Абхазии. Сегодня в информационном пространстве можно наблюдать много спекуляций на тему российского участия в разрешении грузино-абхазского конфликта. Им сложно не появиться. Во-первых, необходимо принять во внимание следующий факт. Сам по себе конфликт между Грузией и де-факто Абхазским государством не является ведущей темой мировой политики (что вовсе не означает важности данной проблемы для России и для СНГ в целом). Красноречивым доказательством тому является рассмотрение "абхазского вопроса" на Генеральной Ассамблее ООН 15 мая 2008 года. Напомним, что 14 голосами против 11 грузинский проект резолюции, касающейся статуса временно перемещенных лиц из Абхазии, был поддержан. При этом 105 делегаций (то есть даже не абсолютное большинство, а большинство с многократным перевесом) воздержались от участия в голосовании. Вот оно, истинное отношение "мирового сообщества" и к Грузии, и к Абхазии.
"Абхазский вопрос", впрочем, изучается в более широких контекстах: в связи с самоопределением Косово и возможностями "копирования" этого опыта в Евразии, в контексте черноморской политики ЕС и проекта "Большой Ближний Восток" США, в рамках российских устремлений на территории бывшего СССР. Как следствие, на саму динамику конфликта внимание больших игроков не распространяется. В США и "новой Европе" (в отличие от большинства стран "старой Европы") вообще очень модно говорить о конфликте абхазов и грузин как о "посреднической войне" (proxy war) Запада и России. При этом, правда, игнорируются факты совсем недавнего прошлого. Когда на территории Абхазии шла война, на первом ее этапе многие журналисты и политики государств Балтии и стран Восточной Европы осуждали "кровавый режим" бывшего члена Политбюро Эдуарда Шеварднадзе и поддерживали борьбу "гордого абхазского народа". До 1993 года, то есть до того момента, как абхазские силы стали одерживать верх, информационные симпатии "новой Европы" были на стороне Абхазии. "Смена вех" произошла лишь тогда, когда абхазская сторона фактически очистила территорию республики от грузинского населения. Но какое это имело (и имеет) отношение к противостоянию Запада и РФ? Ответа на этот вопрос нет до сих пор.
Поскольку же реальная динамика конфликта не слишком известна и в США, и в ЕС, а информационное воздействие грузинской стороны, во-первых, активно, а во-вторых, эффективно (поскольку обращено на все больные мозоли Европы и Штатов), то спекуляции относительно российских миротворцев появляются, как блины на Масленице. Грузинская сторона активно навязывает свое понимание происходящего, а российская предпочитает "не связываться". А если связывается, то делает это не самым лучшим способом. Мы больше говорим об интересах РФ (что воспринимается как возрождение "имперской мощи"), а не о позитивных сторонах собственно миротворческой миссии за годы с начала операции по поддержанию мира. В результате появляются не просто мифы, а политические представления, которые потом влияют и на сам процесс разрешения конфликта.
Начнем с первого представления. Это взгляд на конфликт как на противоборство, навязанное Грузии извне. Говоря о причинах конфликтов в Абхазии и в Южной Осетии, президент Михаил Саакашвили заявляет следующее: "Это не этнические конфликты. Это навязанные нам политические конфликты. Они связаны с попытками постсоветских сил, пережитков старого советского империалистического мышления, получить контроль хотя бы над некоторыми из соседних территорий. Грузия - это наиболее лакомый кусок". Слово сказано. На эту философию потом накладывается представление о неэффективности российской миротворческой миссии. Какая же, в самом деле, эффективность, если сама Россия и спровоцировала конфликт в Абхазии? Вот и 21 июня 2008 года (в день годовщины начала операции) вице-премьер Грузии Георгий Барамидзе на международной конференции по вопросам безопасности в Риме называет российскую операцию "неприкрытой агрессией".
Думается, расчет в подобных заявлениях делается на то, что оппоненты не знакомы (а, как правило, большинство действительно не знакомо) с грузинской литературой по истории вопроса. Напомним, что знаменитое выступление 9 апреля 1989 года на проспекте Руставели в Тбилиси прошло не столько против КПСС или КП Грузии, сколько против абхазского схода (он прошел в марте 1989 года), который высказался за отделение тогдашней Абхазской АССР. Очень интересную характеристику событиям того времени дает учебник "История Грузии", написанный Мерабом Вачнадзе, Вахтангом Гурули и Михаилом Бахтадзе. Читаем главу 22 "Восстановление государственной независимости Грузии (1989-1991)": "Весной 1989 года напряженную обстановку в Грузии создали абхазские сепаратисты. При многотысячном стечении народа в селе Лыхны они приняли обращение о выходе Абхазии из состава Грузии и присоединении ее к России. Требования абхазских сепаратистов вызвали гнев и возмущение грузинского народа. С 4 апреля 1989 года в Тбилиси митинги протеста перед Домом правительства приняли постоянный характер. Митингующие требовали упразднения автономии Абхазии. Это была естественная реакция на антигрузинские действия абхазских сепаратистов. В движение протеста включились различные политические партии и организации". Думается, что комментарии здесь излишни, хотя и возможны (по фактам и по сути изложенного материала - в частности, о присоединении к РСФСР тогда напрямую речь не шла). Обращает на себя внимание сам подход, при котором Абхазия воспринималась как коллективная этническая собственность грузинского народа, имевшего единоличное право распоряжаться ею по собственному усмотрению.
До непосредственного же начала военных действий в Абхазии грузинские СМИ вели жесткую националистическую пропаганду, а местные грузины создавали полуподпольные военные ячейки. Вот как вспоминает день начала войны Борис Какубава, один из лидеров грузинской общины Абхазии: "Мы решили, что, раз уже случилось то, что должно было случиться, надо не упустить инициативу: срочно войти в Сухуми, окружить здание Совета министров, арестовать сепаратистов. Я с отрядом из 45 человек сухумских "мхедрионовцев" (отряды Джабы Иоселиани "Мхедриони", "всадники". - С.М.) должен был атаковать со стороны улицы Чанба уже расположившийся у Красного моста абхазский батальон". По словам же корреспондента газеты "Сакартвелос республика" Реваза Бажашвили, местное население помогло провести морской десант грузинских сил в Гагре: "После освобождения Гантиади и Леселидзе от банд сепаратистов под громкие выкрики местного населения резервист батальона Георгий Горбронидзе над постом ГАИ водрузил флаг Республики Грузия". И подобного рода воспоминаний и откровений можно собрать на многотомный сборник документов. В грузинской прессе, издаваемой в Абхазии в то время ("Апхазетис хма", "Цхуми", "Шрома"), абхазы изображались не просто как враги грузинского народа, а как внешние враги, пришедшие с Северного Кавказа "апсуйцы" ("апсуа" - самоназвание абхазов). В ходе же боевых действий в 1992-1993 годах абхазы потеряли 3 тыс. человек (при численности этой этнической общности в 1989 году в 93 тыс. человек). Все это не оправдывает этнические чистки, которые совершили абхазские силы в 1993 году. Не оправдывает это и убийство представителей грузинских властей Абхазии (Жиули Шартава) и рядовых грузин. Это говорит лишь о том, что конфликт, который в 1994 году стали разрешать в том числе и с помощью КСПМ, разворачивался не с помощью России.
Кстати сказать, обращение к Москве с просьбой о введении миротворцев поступило также из Тбилиси. Сегодня это принято списывать на "слабый режим Шеварднадзе". Однако в условиях 1994 года у Тбилиси не было реального выбора. В апреле 1994 года было подписано Заявление о мерах по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта, а в мае того же года грузинский и абхазский лидеры (соответственно Эдуард Шеварднадзе и Владислав Ардзинба) обратились к Совету глав государств СНГ с просьбой о введении в зону конфликта миротворческих сил. Тогда же в Москве было подписано Соглашение, предусматривавшее прекращение огня, разделение враждующих сторон и размещение коллективных миротворческих сил СНГ. Это Соглашение было поддержано и ООН, поскольку оно предусматривает мониторинг ситуации в зоне конфликта силами этой организации. Следовательно, чаемая в Тбилиси "интернационализация" мирного урегулирования была с самого начала. Операция российских миротворцев опиралась не только на решение Кремля. Она было поддержана ООН изначально. И вплоть до сегодняшнего дня ООН и ее миссия в Грузии считают Соглашение 1994 года единственной политико-правовой основой мирного процесса (даже если не согласны с конкретными политическими шагами российского руководства).
Второе представление связано с неэффективностью российских миротворцев. Для того чтобы говорить на эту тему, необходимо представлять себе, в каких условиях началась операция и что было сделано для того, чтобы улучшить (или ухудшить) положение вещей. Российские миротворцы (действующие по мандату Совета глав государств СНГ) вошли в зону конфликта после того, как в результате военных действий 8 тыс. человек было убито (речь идет об общих потерях конфликтующих сторон), 18 тыс. ранено, около 240 тыс. человек стали временно перемещенными лицами. При этом порядка 50 тыс. представителей грузинской общины переехали на постоянное место жительства в Россию (по разным оценкам, только в Москве проживают от 5 до 10 тыс. грузин из Абхазии). Таков был старт операции. А что в итоге?
За четырнадцать лет миротворцам удалось не допустить возобновления военных действий. Опасность такого развития событий возникала несколько раз. Наиболее возможным было перерастание столкновений в новую войну в 1998 и 2001 годах. Но ни тогда, ни позднее (в ходе "Кодорского кризиса" 2006 года) война не началась. И это главный результат миссии, цена которого - 117 жизней российских солдат и офицеров. Но военные не могут урегулировать конфликт, это задача политических элит. Максимум, что могли совершить миротворцы в Абхазии, - это сделать невозможным новый 1992 год. И эту задачу они выполнили, разделяя стороны, противостоя экстремистам и с грузинской, и с абхазской стороны. В Гальский район при этом вернулось порядка 50 тыс. представителей грузинской общины Абхазии. Первая волна началась именно с началом миротворческой миссии в 1994 году. Тогда вернулось порядка 30-40 тыс. человек. Новое обострение ситуации в 1998 году снова заставило жителей района в спешке покидать места своего жительства. Однако после прекращения противоборства (достигнутого, в первую очередь, благодаря действиям тех самых "оккупантов") стало возможным новое возвращение. На сегодня Управление Верховного комиссара по беженцам (УВКБ) ООН называет цифру вернувшихся - 45 тыс. человек. И это тоже признание эффективности российских миротворцев. Сегодня грузинская сторона говорит, что такое возвращение - спонтанное и неорганизованное. Но кто мешал сторонам конфликта договориться о проведении регистрации жителей района силами УВКБ? Такие предложения поступали со стороны ООН, но "дьявол кроется в деталях". Именно спор о технике подсчета сорвал этот процесс. Виноваты ли в этом миротворцы? Риторический вопрос.
И, наконец, последнее соображение (по порядку, но не по важности). Военные могут разделять конфликтующие стороны, но они не могут сделать грузин ближе абхазам, и наоборот. Никто не мешает Тбилиси сегодня предпринять меры, которые устанавливали бы доверие с Сухуми. Только для этого не надо изобретать "самую высокую степень автономии" (и одновременно говорить о федерализме, что является взаимоисключающим правовым понятием, поскольку автономия существует в унитарных государствах). Начать можно и с более скромных задач. Например, с пересмотра исторических концепций (которые бытуют и в учебниках) о том, что абхазы и осетины - это "пришельцы" с Северного Кавказа на исконные земли Грузии. Можно также и начать выплаты своим же гражданам пенсий и социальных пособий, не пеняя России, что она делает это. Может быть, тогда и необходимость в разделении конфликтующих сторон отпадет. Пока же другой альтернативы российской миссии в Абхазии нет. Это признают даже в НАТО. В ходе встречи генсека НАТО Яапа де Хоопа Схеффера и президента Грузии Михаила Саакашвили в Брюсселе 20 июня 2008 года был снова поднят вопрос о замене российских миротворцев. Однако руководство Альянса четко дало понять, что не намерено вмешиваться в процесс мирного урегулирования конфликтов внутри Грузии. Как говорится, территориальная целостность - да, но реальное участие в поддержании мира - нет. Следовательно, единственным предметом обсуждения является не смена или уход российских миротворцев, а их эффективная роль в продвижении мирного процесса. Хорошо бы, чтобы политики и дипломаты всех заинтересованных сторон были бы столь же эффективными.