В Стандарте вообще ничего не говорится о том, что должен знать выпускник. Примерные программы должна составлять сама школа, и никакого единого образовательного пространства больше не будет.

Классика – школа не только потому, что она присоединяет нас к сообществу образованных людей, но прежде всего потому, что она строит наше отношение к миру и к себе, как детям в музыкальной школе ставят руку.

Ложь с неизбежностью приводит его к самоубийству. Сначала – к ложному, потом – к настоящему. Это же только в кино лестница никогда не заканчивается… И уж тем более, какие у нас права требовать честности от власти, если мы сами лжем?

Вячеслав Глазычев был не только "мистером Монбланом". Самое главное среди его поприщ и профессиональных качеств – он был одним из немногих урбанистов в нашей стране, понимающих диалектику развития городской среды.

Люди, подобные Славе – не простые. В силу их особого взгляда на мир они всегда поступают так, что это кому-то кажется неверным. Вот почему так важно быть к ним великодушными.

Наиболее значимым Яннарасу представляется отказ Хайдеггера от понимания человека исключительно как animal rationale, критика аксиологической метафизики, описывающей бытие в качестве причины сущего.

Что такое боль сама по себе? Не является ли она единственным истинным голосом реальности – вот вопрос, на который должна ответить новая русская долористика, или философия боли.

Одна из особенностей, скорее забавная, современного человека заключается в том, что мы испытываем жгучую потребность удостоверять собственную современность посредством обнаружения ее истоков и прообразований в делах давно минувших дней.

Город по-прежнему раздираем обломовским вопросом – "делать или не делать". Обломов из романа выбрал – не делать. Ульяновск местами делает (кое-что лучше бы и не начинал), местами – притворяется, изображая деятельность.

Совместное проживание индивидуального краха, предугадываемое бесправие перед масштабным будущим дарит жизнь умному латышскому фильму, снятому армянским автором с непременным участием талантливых русских ребят, не уступающим им матерых латышских артистов и очаровательной украинской модели Лилит.

Со спектаклем "Времена" Театр вкуса совершенно очевидно входит в тренд популярных сегодня добрых дел. Кроме этого, несмотря на внешнюю простоту и незайтеливость сюжета, именно такие постановки неизменно заставляют зрителей задуматься о самом важном в их жизни.

Заиканов живет этажей на сто выше, и не желает рассмотреть эти самые шапировские гаражи, лысины и кастрюльки с ужином. Скорее он наблюдает с кремлевской высоты советский художественный эксперимент по улучшению человеческой жизни.

Для того, чтобы выгнать на улицу десять бескорыстных, творческих людей и более 150 детей, внезапно был придуман конкурс на это помещение. Зачем? Ведь оно полностью соответствовало своему назначению. Но в этой пьесе все развивается по законам театра абсурда.

Свобода выражения личности, уважение друг к другу – имеют интересную форму в селе. Например, если селянин, приняв лишнего, устал и прилег в тени раскидистой вишни или яблони, то это воспринимается нормально, это не "валяется на улице", а "отдыхает в тени".

Фестиваль "Встречи в России" в Петербурге напомнил, что театр задает вопросы не только об искусстве. Межнациональная политика тоже выглядит актером – в нашем случае забытым и не очень талантливым.

Уникальность – это очень страшное чувство. Потому что именно в состоянии ощущения собственной уникальности ты берешь только на себя ответственность за свою жизнь, за свое никому не нужное прошлое и свое никому не известное будущее.

Ощущение свободы от произведения возникает не от того, что там изображен "свободный персонаж". Мы видели много изображений "свободного человека" в советском искусстве, но ощущения возникали совсем противоположные. Свободу нельзя поставить себе как цель, ее нельзя взять силой.

Георгиевская ленточка в 2005 году появилась как очевидный ответ на оранжевую, столь напугавшую Кремль годом ранее. И ее смысл, с добавленными черными полосами, получился прямо противоположным.

Cамое главное заключается в том, что ЕГЭ начисто убивает в детях желание учиться. Заставляет приспосабливаться к сомнительным требованиям и критериям. То есть, учит врать с юности.

Это еще огромный, болезненный и страшный вопрос: способны ли русские люди без царя и жестоких иноземцев, кнутов и лагерей, первый раз за тысячелетие выстроить свободное, не воровское и доброе, да просто – человеческое! - национальное государство, о котором всегда мечтали – по совести.

В редакции "Русского журнала" состоялся круглый стол "Путешествие, текст, арт-проект: захват территории в ХХI веке" с участием Игоря Сида, Рустама Рахматуллина, Дэвида Вонсбро, Дмитрия Замятина и др. "Русский журнал" публикует стенограмму этой встречи.

Версия, что креативный класс искусственно выведен как часть социального лабораторного эксперимента, не лишена оснований. Для подкрепления "пробирочной теории" класса как гомункулоса достаточно припомнить американскую систему курсов непрерывного образования для иммигрантов.

Любое философское исследование следует определенным представлениям о допустимых эпистемологических приемах. Попробуйте защитить в качестве диссертации текст, стилистически напоминающий "Логико-философский трактат" Витгенштейна. А вот рукопись об истории интерпретации сочинения австро-английского мыслителя пройдет на ученом совете на ура.

Задача поэта остается неизменной – возвышать голос за потерянного и гонимого, быть человеком рядом с другим человеком и в бездне горя, и в солнце радости.

Широкомасштабные процессы глобализации, протекающие сегодня по всему миру, представляют собой совершенно новый этап человеческой истории, пусть даже эти процессы и имеют много важных общих черт с предыдущими этапами глобализации.

Обвинения тех, кто считает картины подобного рода покушениями на концепцию Победы, видят в них элементы ревизии, пресловутого "пересмотра итогов войны" нельзя назвать абсолютно беспочвенными. А те, кто давал себе труд отойти от эмоциональной риторики об "оскорблении ветеранов" и "клевете на армию-победительницу", именно так формулировали свои претензии к "4 дням".

13 мая в Москве состоялась "Контрольная прогулка писателей". Участники, среди которых были писатели, музыканты, журналисты, собрались у памятника Пушкину и прошли по бульварному кольцу до лагеря оппозиционеров на Чистопрудном бульваре.

Новый образ Шеллинга только формируется, и каким он будет, во многом зависит от того, найдет ли его постепенно открываемое наследие воодушевленных истолкователей. А пока в Германии нет даже сколько-нибудь основательной биографии Шеллинга, отвечающей современным научным нормам.

Как Москве стать одной из культурных столиц мира? – об этом надо думать. Я встречал множество креативных, изобретательных людей на "Стрелке", в галереях. Это явно сочетается с амбициями Москвы лидировать во всем: театре, музыке, литературе, развитии Интернета и новых технологий.

Там на Чистопрудном бульваре – масса молодых лиц, и я вспоминаю, что я многих видел раньше, они все были в каких-то отдельных гражданских или творческих затеях последних трех-четырех лет… Я знаешь, просто поражаюсь Собянину. Да и вообще всей этой нашей "клике". Хочется сказать: Бл*дь, парни, это же наши же дети! Ну, то есть – это ваши же дети…