Калининградская область: карликовый сезон

В солнечный и уже холодный октябрьский день на променаде курортного Светлогорска в воскресенье полно жителей Калининграда. Туристы издалека уже не приезжают, и сезон выставляет напоказ только последние остатки: затянутые металлическими жалюзи ларьки, полиэтиленовые шатры бывших коктейль-баров, зеленые платформы со штырями летних зонтов. Море изрядно приблизилось к берегу, и остатки пляжа прибиты балтийской волной.

Светлогорск, почти не разрушенный в годы войны, и в советские времена был местом демонстрации светских достижений местной элиты. Члены партхозактива раскланивались друг перед другом в просчитанных ку на сосновых аллеях под эркерами корпусов санатория Минобороны, расположившихся в виллах богатых жителей Восточной Пруссии.

С закрытым лифтом военного санатория, артефактом позднесоветского конструктивизма, на променаде сейчас соперничает новая доминанта – отель пяти звезд. Элитное строение пытается огородиться от прочих граждан кованым забором, плексигласовым непрозрачным щитом и туевой шеренгой, исключающей посторонние взгляды. Но бутафорские границы статусности сразу разрушает контекст – в двух шагах от отеля засели аляповатые занозы дешевого фаст-фуда.

Прибрежный променад – идеальное место презентации, дефиле, знакового обмена. В городе трудно найти другое столь понятное и незамаскированное иными целями место публичности. Смысл прозрачен – себя показать и на других посмотреть. Просто «проходить мимо» нельзя, променад открыт для всех. Кто хочет просто подышать морским воздухом, спускается к морю по малоприметным ступеням, не по центральной лестнице. В России боятся площадей (дабы лишний раз не провоцировать конфликт между «пьяцца» и «палаццо»), но набережные вполне легитимны. Глинтвейн и шашлыки, попса и классическая гитара, шпильки и рюкзаки – вся смесь местной демократичности.

Калининградцы любят говорить о своей ориентированности на Европу. Обращение к немецкому прошлому в названиях или изображениях – один из самых характерных инструментов конструирования собственной идентичности. На бетонной коробке бывшего заводского профилактория – теперь ярко-красные огромные буквы РАУШЕН, историческое название Светлогорска. «Раушен» – легитимный и популярный бренд, под таким именем недавно открылся торговый комплекс («Гостиный двор») на центральной площади городка, ностальгическое воспроизведение утраченной Восточной Пруссии. «Раушен» не так политически опасен как «Кёнигсберг». Практически все малые города Калининградской области вернули себе довоенные исторические гербы. Культивируется региональность, привязка к «малой Родине» с непременной дистанцией от «материковой России».

«Калининградская европейскость» энергично отрицается и оспаривается: как изнутри, так и внешними наблюдателями. «Калининградцы вечно “на пафосе”, а на самом деле им далеко до Европы», – любят говорить наблюдатели, особенно приехавшие недавно. Но калининградцы внимательны к деталям и малым формам, по-своему интерпретируя известное гуманистическое “Small is beautiful”. Приветствуется то, что соразмерно человеческим масштабам: небольшие здания, парки, брусчатка или домашние питомцы.

На скамейках променада наблюдают за главной приметой нынешней холодной осени. Прошли времена пенсионерских пуделей 70-х, шотландских колли и эрдельтерьеров-электроников 80-х, бультерьеров 90-х. Нынче десятки разодетых карликовых собачек семенят за своими хозяевами. «Моня, Моня! Домой!» – йоркширский терьер в дутой серебристой жилетке послушно разворачивается и бежит к своему дому: даме средних лет в спортивной куртке.

Малютка-пинчер в вязаной попоне с норвежским орнаментом волочит белый помпон. Его компаньоны, семья с детьми старше десяти лет и друзьями, пристроились под навесом закрытого фуникулера. Бутылка перцовки и закуска у них с собой. Пинчера берет на руки и кутает в плюшевую простыню корпулентный мужчина в коже.

Вычесанный померанский шпиц на подоконнике рыбного ресторана поджидает, пока его хозяйка, девушка из офиса, допьет латте. Чихуахуа в джинсовом комбинезоне бежит за девочкой в белом пальто с белым игрушечным котом под мышкой.

Большинство хозяев маленьких собак не гламурны. Это обычный средний класс – форд-фокус в кредит. Те самые люди, которые любят фотографировать друг друга на пляжных камнях, брать глинтвейн в термостаканчике, рассматривать китчевые сувениры из местной янтарной крошки, посмеиваясь над китайской жабой или слоном на том же лотке. В городе маленькие собачки не так заметны. Они теряются из-за отсутствия мест для демонстрации.

Карманная собака предоставляет ценную и приятную возможность взять под контроль маленький кусочек расползающейся реальности. При этом издержки хозяев весьма невелики. Карликовый компаньон позволяет заботиться о себе и тут же дает положительную обратную связь. Подбор коллекции одежды для таких собак – не только способ выразить собственную индивидуальность, то есть реализовать потребность в смысле, но и практичный выбор, поскольку польза несомненна – не придется вычесывать колтуны и грязь.

С некоторыми карманными собачками возникают проблемы – они любят доминировать. Но это решается правильным воспитанием с раннего возраста. Главное в воспитании – уделять достаточно времени собаке, но в то же время выстроить четкую иерархию; любить, но не баловать. Это напоминает популярную концепцию «альфа-родительства». Маленькие собачки нежны и хрупки, им не место в семье с маленькими детьми, но они идеальные спутники пожилых людей. В рейтингах значится, что практически все маленькие породы подходят для малоопытных владельцев.

Карманные собачки живут довольно долго – до 15-ти, а то и 18-ти лет. Такой срок иногда вызывает страх – а вдруг малютки переживут своих партнеров по симбиозу? Но очарование нынешнего момента берет верх – кривая популярности карликовых собак на спад не идет.

На фото: Променад г. Светлогорск Калининградской области

Автор фото Полина Головатина

       
Print version Распечатать


© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67