Русская история – продукт систематического непонимания образованной элитой России основ русской традиции; непонимания, восполняемого импортом западной науки.
Хороший либерал никогда не будет радикальным идеалистом. Для хорошего либерала очень важно, какие методы используются для реализации идей. Чем радикальнее сама методология, тем меньше интересуют способы достижения идеальной цели.
Можно ли говорить о вечных ценностях в то время, когда народ страдает? Вот в этом заключался основной конфликт вокруг "Вех". Леворадикальная интеллигенция считала безнравственным читать лекции о Боге, когда народ страдал.
Канули в прошлое антивеховские заявления "передовых" либералов и революционеров, а "Вехи" оказались правы, поскольку показали, что главные вопросы жизни нации решаются "по ту сторону правого и левого".
Ныне политкорректность проникла в каждую клеточку политической и бюрократической системы США. И все это результат влияния интеллектуалов, которое является очень глубоким и уже сформировало современную политическую культуру Запада.
Интеллигенция – это вообще явление, распространенное только в нашей части света. В западных странах ее место занимает средний класс.
Свержение полуавтократических режимов может иметь ужасные последствия. Примером такой ситуации является Пакистан.
Сегодня могут возникнуть стихийные протесты, хотя нынешнее государство не враждебно народу. Но и в этом случае настоящая интеллигенция должна быть нейтральной, продолжая свою работу – спасать и развивать культуру.
Можно говорить об эпидемии «Вех» в их евро-американском варианте. «Вехи» 1940–1950–1960-х – обязательный перевалочный пункт интеллектуала. Переходный момент из одного состояния в другое.
Влияние интеллектуалов, как заметил мой старый друг Герберт Маркузе в своей работе «Одномерный человек», определяется влиянием их идеологии внутри общества.
Главное – не преувеличивать роль интеллектуалов. Самим интеллектуалам всегда кажется, что они являются центром мира и все в стране зависит от их мнения.
Я надеюсь, что людей, готовых повторить фразу Гершензона, сегодня нет. А если бы они и были, если бы они были искренни, я бы им сказал, что они не видят истории.
У нынешней интеллигенции нет никаких оснований бояться "ярости народной", но есть существенные основания бояться суда собственной совести.
Мы откатились на гораздо более прагматические и утилитарные позиции - и в образе мысли, и в образе действия, - что в конечном итоге подрывает основы либерализма в лучшем смысле этого слова.
Отступниками от заветов интеллигенции я счел бы только тех, кто отклоняется от своей главной задачи, а именно – мыслить и оценивать.
Диалог Алексея Чеснакова и Бориса Межуева. Расширение моральных прав у «прослойки» нынешней интеллигенции неизбежно приведет к отчуждению ими прав и свобод у настоящих, независимых интеллектуалов.
Китай и Россия, начав как относительно отсталые общества, благодаря воле интеллектуалов стали позиционировать себя как общества, определяющие горизонты человеческой истории. Внутреннее напряжение, свойственное российской и китайской интеллигенции – это преодоление ортодоксальности западного мышления.
Сто лет русская политическая дискуссия, с чего бы не началась, воровски съезжает на «Вехи». Пережив еще несколько государств и революций, Россия стала территорией «Вех».
Веховцы правильно оценили те опасности, которые несет с собой толпа, увлеченная пророками революции, пророками контрреволюции. Мысль о том, что насилие порождает насилие, чрезвычайно соблазнительна и опасна.
Впервые в истории русской интеллигенции «Вехи» усомнились в автоматизме либерально-социалистического прогресса, гарантирующего от «ярости народной» тот политический класс, что надеется на книжное «освобождение» общества и государства мимо социально-экономических интересов большинства.
Авторы «Вех» обвиняли интеллигенцию, тот политический класс, который делал революцию, в том, что он оказался не на уровне ее потенциала, не на уровне ее задач, не на уровне ее масштаба.
Следующая » 1 2