Двусоставность протеста до сих пор не понята. Болотная в основном сформирована людьми, на чьих лицах многие сразу же увидели желание изменить жизнь к лучшему – тогда и появилось выражение "люди с хорошими лицами". Однако же наверху Болотной оказались совсем другие люди.
Рабочая версия наиболее значимых протестных событий 2012-2013 гг. — а мы рассчитываем ее уточнить и дополнить — сформирована, в первую очередь, для того, чтобы увидеть различные типы событий.
Я пойду 6 мая просто потому, что я есть. Чтобы пройти сквозь этот тоннель, нам придется опираться не на наше политическое "мы", а на что-то более глубоко укорененное в человеке.
Даже в рамках нынешней системы мы должны всеми способами её расшатывать. Пытаться избираться всё равно надо. Понятно, что это сложно, но, ставя препоны, власть провоцирует приток сторонников к нам.
Гражданское движение не может быть нацелено на политическую гегемонию или захват государственной власти. Отсюда его неприязнь к политическому лидерству. Протест лишь формирует новый климат мнения, задает правила политической конкуренции.
Вышли, потому что вышли. Потому что поняли: всякие переговоры хороши только до той поры, пока они дают какой-то результат. А раз результатов нет, то нет и второй договаривающейся стороны. Ее можно не замечать и не учитывать.
К несчастью, там у кого-то в головах не хватает ума понять, что 800 тысяч человек из нашего мегаполиса никуда не денешь. Они уже не полюбят В.В.Путина с такой же страстью, как его любят депутат Сидякин или журналист Мамонтов.
Что действительно получилось тогда, в декабре, и уже позже, вплоть до Pussy Riot и Абая, так это создать новую городскую легенду. Мифологизировать пространство, которое в этом нуждалось.
Глупость нынешних политических властей - анекдотична. Путин получит яркое символическое свидетельство своего отказа от демократии в России: гражданам не дают пройти к Соловецкому камню, к площади, которая является таким же символом, как и Берлинская стена.
Протест-2012 показал, что российское общество все-таки не находится в состоянии полного иммунодефицита. Для общества это – хорошая новость. Для Путина и его системы – плохая.
Нужно было идти на Кремль, прорываться, нет ничего криминального в выходе на Красную площадь. Надо понимать специфику власти. К любому затяжному конфликту они готовы больше, чем мы.
Что мы испытываем каждый раз, как только речь заходит про "Русский марш"? Массу противоречивых эмоций. Главная из которых — сомнение в том, что понятие "мы" существует. Само словосочетание "Русский марш" вытряхивает из подсознания жутковатые картинки и нехорошие слова.
Нынешние «Русские марши» действительно можно назвать фашистскими. Только не в пропагандистском смысле, где это слово стало лишь ругательным ярлыком, а в исходном, от римских фасций. В идеологии этих маршей, судя по множеству представленных там движений, переплетается все.
В силу всем известных причин российский обыватель всегда был не творцом политического продукта, а потребителем. Обеспечьте мне другого Навального, более честного, тогда я, так и быть, возможно проголосую – так рассуждает современный потребитель.
С российского протестного поезда националисты могут соскочить в любой момент. Они, кажется, получили за последние 11 месяцев больше других. Никогда еще у них не было такой широкой аудитории.
Абсолютное большинство опрошенных лидеров и обычных участников протестного движения согласны в том, что никакие перемены сверху в России невозможны. Сложился консенсус о том, что перемены могут произойти только под давлением снизу.
Если не признаешь режим легитимным, то переходи к сопротивлению. Вот большая моя претензия ко всей этой оппозиции. Если вы говорите, что Дума нелегитимна - не выполняйте их законы.
У московских "левых" наблюдается явная стагнация: все горазды читать модных переводных теоретиков, но сформулировать на основе их изысканий концепты, применимые в сегодняшней России, пока как-то не очень получается.
Даже если режим прекратит сажать людей, он всё равно должен быть повержен и уничтожен. Это задача поколения, и оно должно достигнуть её любыми средствами.
И тут в эфире нашей жизни появился Борис Николаевич Ельцин, который тоже стал говорить что-то ужасное, даже еще более ужасное, чем мы за круглым столом. Его речи, размноженные на папиросной бумаге, ходили в Самиздате, заворачивая мозги старым диссидентам.
Темнело. Перегородки растащили, и люди остервенело хлынули в 7-ой Ростовский переулок. Молодая женщина бежала за уходящими полицейскими, крича им в спины что-то обвинительное и горькое, а потом просила всех, кто с камерами, не постить это в Интернет.
Когда знаешь, что сам факт присутствия в "нехорошем месте" чреват, в лучшем случае, 50-тысячным штрафом, начинаешь ценить простые человеческие радости: досуг в кругу семьи, шашлыки на лоне природы, музеи, театры, стрип-бары.
Большинство хотело бы, чтобы власть и оппозиция, уменьшив свои притязания, пришли к соглашению. Однако борьба идет не за победу по важным вопросам в рамках одних и тех же политических практик, а за установление принципиально новых правил, носящих универсальный характер.
Шаткое, шаткое ожидание, что история в России наконец перестанет повторяться. Что не революция и не реставрация – какая-то другая акция вытолкнет общество в будущее.
У нас на глазах рождается новая жизнь, мир, альтернативный путинскому и не зависящий от него. Многим, очень многим, будет неуютно в этом мире – слишком там чисто и светло.
Молчат все наши "отцы нации" - председатели судов, верхних и нижних палат, наши омбудсмены, наши банкиры и промышленники из разных палат. Над русской равниной теперь разносится адский хохот "списка Магнитского". Его фигуранты празднуют завтра день России с бандитским размахом.
Человек переносит лишения легче, чем унижение. Нехитрая мысль "ты здесь никто", которую государство нам высказывает на протяжении последних лет на разные лады и со всевозможными вариациями, дошла уже очень до многих.
От политического театра сегодня ждут, это ясно. И ждут не просто слов, не социального исследования, которое каждый в отдельности зритель способен провести, зависнув на час-другой в митингующей толпе или на странице любой оппозиционной группы в социальной сети.
Никакие перемены, как известно, ни к чему хорошему никогда не приводили. По крайней мере, руководители государств (любых, подчеркну, государств) от них натерпелись. Постоянно дискомфорт от этих переменщиков. Лучше им и не давать поднимать голову, рот раскрывать.
Для того, чтобы выгнать на улицу десять бескорыстных, творческих людей и более 150 детей, внезапно был придуман конкурс на это помещение. Зачем? Ведь оно полностью соответствовало своему назначению. Но в этой пьесе все развивается по законам театра абсурда.
Участники петербургских протестных гуляний опять стали "перемещенными лицами". Сперва была Исаакиевская, потом – Александровский сад у Адмиралтейства, теперь – площадь Искусств. Надолго ли? Никто этого не скажет.
Москвичи радовались возможности впервые попасть на политическую встречу без металлоискателей, свободно, как в далеких 90ых, ещё до всеобщего страха перед бомбой, без которого никогда бы не получилось никакого Путина.
Именно так и следовало им поступить, если они хотели бы конструктивно отреагировать на акцию – вместо автозаков послать одного омоновца для выступления на встрече; это стало бы случаем того консенсуса и диалога, резкий дефицит которого наблюдается в нашем обществе.
Власти не знают, что делать с "Белой лентой". Агрессивных нарушителей система может задержать, осудить и посадить, а как бороться с теми, кто не спорит с системой, а просто уходит от нее, не желая иметь с ней дело?
Это было потрясающее зрелище: молча, без всяких речевок и плакатов, лишь с редкими аплодисментами десять тысяч читателей русской литературы прошли по четырем бульварам, а затем растворились в весенней Москве.
Там на Чистопрудном бульваре – масса молодых лиц, и я вспоминаю, что я многих видел раньше, они все были в каких-то отдельных гражданских или творческих затеях последних трех-четырех лет… Я знаешь, просто поражаюсь Собянину. Да и вообще всей этой нашей "клике". Хочется сказать: Бл*дь, парни, это же наши же дети! Ну, то есть – это ваши же дети…
Оппоненты уверены – мы наблюдаем городской квест, игры пресыщенной городской молодежи, отыскавшей себе искомое развлечение как способ борьбы со всеохватной скукой. Я думаю иначе.
Агрессии не было, но и не было того декабрьского приторно-слащавого ощущения Болотной или Сахарова. Люди пришли с другим настроем. Люди не пришли на митинг зачекиниться, пофоткаться и "быть в теме".
Политический смысл прост и понятен: горожане наглядно демонстрируют властям, что к традиционному большинству, которое "не против" добавилось активное протестное меньшинство. Сколько времени понадобится властям на то, чтобы понять, что игнорировать его нельзя – будет видно.
"Тандем" и его друзья погружают Россию в раствор с соляной кислотой. Теперь разъест все. Причем, разъест при полной уверенности верхов в этом, что система крепка, как никогда, а база поддержки режима инертна и стоит на страже своего благополучия.
Мой политик, мой лидер не должен был соглашаться на Болотную. Мы должны приучать людей к постоянному конфликту. Когда ты приходишь на акцию и чувствуешь – вот сейчас может произойти что-то страшное. Чтобы в воздухе чувствовалась напряженность.
Когда к Таганскому суду Москвы, где продлевали срок заключения подозреваемым в хулиганстве и кощунстве девицам, стянули усиленные наряды полиции, на Пресненском Валу расстреляли прямо в автомобиле бизнесмена и его пассажирку, грабанули аптеку… Ни убийцы, ни грабители по горячем следам задержаны не были. Но они, в принципе, мелочь – банальные уголовники, устоев не подрывают.
Если Pussy Riot получают тюремный срок, это немедленно воспринимается как политическая репрессия. Обстоятельство места (панк-молебен в церкви) забывается. Наказывают за критику Путина. Точка.
"Автономному действию" я бы посоветовал провести "раутиайненский призыв", набрав в организацию новых товарищей всех возможных национальных и гендерных самоидентификаций, чтобы проклятая ФСБ сломала себе голову, определяя, кто же теперь, по её версии, у нас в стране "самый главный анархист"
Раньше уволенные милиционеры к президенту видеообращения записывали, а теперь – прекрасные девушки к Навальному. Определенно, мы не зря ходили на митинги, мир стал лучше. Неправы пессимисты.
На самом деле, только радоваться надо тому, что девушки-атеистки, прежде всего, увидели в храме не мертвый дом, а коммуникатор, трибуну, тем самым как бы по-новому очеловечив его и придав ему утерянное значения миссионерского клуба, в котором решаются наболевшие вопросы.
Приближается время, когда каждому придется ответить на вопрос: с кем мы, "мастера культуры"? С "креативным классом" - состоящим из убийц, насильников и предателей Родины? Или - с "народной интеллигенцией"?
Пространство митингов в поддержку правящей власти значительно отличается от общегражданских тем, что оно не только оцеплено полицией, но полицейские активно присутствуют среди участников, четко контролируя входы/выходы.
Бурдье писал, что на шествиях, митингах, демонстрациях "группа является себе самой как таковая". Именно таким спектаклем, в котором "публика" является себе самой как таковая, выступают митинги декабря-марта.
Во власти сидят неглупые люди. Они всей стране рассказывают про маргиналов из оппозиции, но в отличие от голосующего запутинского большинства, которое верит этим россказням про маргиналов, сами делают выводы из событий в египтах и сириях.
Митинги и шествия стали возможностью обменяться взглядами и фразами, возможностью увидеть друг друга в деле, возможностью вместе поставить это зрелище, которое эффективнее прочего приближает нас к демократии.
Безо всякой искусственности буря и натиск протестной улицы объединили все роли сразу: и критика, и участника, и понимающего зрителя, и сам-себе-режиссера, замысел акций не нуждается в истолковании – он очевиден для всех участвующих, полагаю.
У нас была великая эпоха, увлекательная эпоха, мы посещали митинги и писали друг про друга в блоги, – лица у нас добрые, приятные, сами мы невероятно какие вежливые, а уж плакаты рисуем настолько остроумные, что даже как-то и непонятно, почему все слуги режима не покаялись прямо вот уже сейчас.
Глобальное протестное движение во всех его многогранных проявлениях на локальном уровне, очевидно, способно стать постсекулярным ответом секулярной ереси глобального капитализма и его политических спонсоров.
Не поняв характера российских элит и того, как тандем Путин-Медведев влияет на них, мы не сможем объяснить массовые антипутинские протесты и демонстрации обеспеченных и элитарных слоев населения.
История, о которой пойдет речь, особенно актуальна после прошедших выборов. Мораль ее в том, что с мафиозностью власти, с коррупцией и несправедливостью можно и нужно бороться.
Проблема РГГУ заключается в том, что мы не можем жить в духоте невыразимости скрытых конфликтов или в пассивной оправданности этой скрытности. Мы не можем жить так, как если бы нам было по силам то, что было по силам еще нашим родителям – не выражать себя.
Кавальере – олицетворение итальянской dolce vita, которая, конечно же, вариант American dream. Весь комплекс берлусконизма – смесь поводов завидовать и индульгенции жить как хочется, раз уж так позволяет себе жить сам премьер.
Курёхин мочил Собчака в расцвете сил, Невзорова в расцвете сил, Ельцина в расцвете сил. То есть, был реально без тормозов. Эта ниша теперь пуста. Я жду человека, которого пустят в "Закрытый показ" на Первый канал и который за минуту выскажет все, что думает.
На начальной стадии средний класс бегает по баррикадам, выкрикивает лозунги и поднимает нижний класс на правое/левое дело. Однако в тот момент, когда у миддла начинают что-нибудь отнимать, он внезапно прозревает.
Если не выходит по закону, то нужен Вася-Совесть, конкретно. И, кто знает — может быть, такие как он уже есть. Если такой человек придуман, вполне вероятно, что он уже существует.
Сегодня тот, кто обслуживает буржуа, берет лозунги и плакаты тех, кто всерьез боролся против рыночного неравенства, электорального спектакля и прочих прелестей торгового строя, и заставляет эти лозунги и плакаты работать на противника.
Врубель и Тимофеева убеждены: GAP – это современная революция. А революция, как известно, делает невозможным существование старого порядка вещей.
Время не ждет, как пел когда-то Шахрин. 24 сентября стало вехой для тех, кому 50-60 лет. Они понимают, что другого времени уже не будет в их биографии, самое время подумать о вечном: кем останешься в памяти народной.