От редакции.Ожидается, что 3 декабря премьер-министр Российской Федерации Владимир Путин в прямом эфире ответит на вопросы граждан нашей страны. Подобное общение, как говорится on-line, уже не первый опыт Владимира Путина. Тем не менее, как известно, уже поступило огромное количество вопросов премьеру, и число их с каждым часом увеличивается. Очевидно, что граждане Российской Федерации с интересом будут следить за ходом трансляции, надеясь услышать ответ на волнующие их проблемы. Также очевидно, что нынешнее правительство, которое возглавляет Владимир Путин, это не техническое правительство прошлого десятилетия. Это самостоятельный центр силы. И одна из причин того, почему люди столь заинтересованы в общении с премьер-министром именно в этом. О том, чем отличается правительство Путина от правительства Фрадкова или правительства Примакова, как изменилась концепция правительства России за последние годы «Русскому журналу» рассказал Пол Сандерс, исполнительный директор и директор программы российско-американских взаимоотношений Центра Никсона (США) и соиздатель журнала «The National Interest».
***
РЖ: Уважаемый господин Сандерс, произошли ли существенные изменения в специфике российского правительства с приходом Владимира Путина в правительство РФ в качестве главы кабинета? Можно ли сказать, в чем существенные отличия правительства Владимира Путина от предшествующих правительств РФ (как «технических», типа Фрадкова, так и «политических», типа Примакова)? Можно ли это правительство назвать сильным?
Пол Сандерс: Очевидно, что нынешний премьер-министр и нынешнее российское правительство гораздо более влиятельные институции, чем большинство предшествующих кабинетов министров. Естественно потому, что премьер-министром является Владимир Путин. Ельцинская конституция 1993 года значительно усилила институт президента и понизила вес Государственной думы и правительства. Сам Ельцин постоянно выбирал слабых премьеров, которые не могли бы составить ему конкуренцию. Черномырдин поэтому-то и лишился своего поста: он стал превращаться в самостоятельную политическую фигуру, чего Ельцин допустить никак не мог. Эта тенденция сохранилась и при Владимире Путине в его бытность президентом России, он также предпочитал «технических» премьеров. В этом смысле Евгений Примаков и его правительство – это исключение из правил новейшей российской истории.
Полтора года назад ситуация в корне изменилась, потому что премьер-министром стал Владимир Путин, пользующийся большой популярностью и уважением у населения и обладающий большой политической властью. Это автоматически изменило роль и место премьер-министра в российской политической системе. Усиление роли правительства – следствие в первую очередь этого факта.
РЖ: Изменилась ли сейчас сама концепция правительства РФ? Повлиял ли глобальный финансовый кризис на эту концепцию? В чем заключаются специфические свойства и отличия российского правительства как института от других правительств в странах с президентско-парламентской формой правления?
П.С.: Глобальный финансовый кризис усложнил жизнь правительств по всему миру. В случае с российским правительством опросы общественного мнения демонстрируют весьма любопытную картину. На вопрос, «кто, по вашему мнению, виновен в кризисе», россияне винят правительство как институт, но считают, что сам премьер-министр ответственен гораздо меньше. То есть люди винят в первую очередь правительство, за ним идет президент Медведев, и только после этого – премьер-министр Путин. В то же время в ответах на вопрос, кто предпринимает больше усилий, чтобы вывести страну из кризиса, премьер-министр Путин занимает первое место.
Если же сравнивать Россию с Францией или Польшей, то одним из основных отличий является то, что в России очень слабый парламент. Во Франции и Польше парламенты играют куда более активную роль в формировании политики. В России же существует всего два полюса власти вместо трех, так как политика формируется президентом и правительством, минус Госдума.
РЖ: В какой степени место нынешнего правительства в системе власти отражает логику политической системы России? Считаете ли вы, что в России возможно изменение политической роли кабинета министров?
П.С.: Своей высокой ролью сегодняшнее правительство всецело обязано личности премьер-министра. Если на место Путина придет другой человек, то роль правительства изменится снова. Эта подвижность характерна для всей российской политической системы.
Не надо забывать, что российская политическая система создана вместе с Конституцией 1993 года, это молодая система. Россия все еще в процессе адаптации к новой Конституции, и думаю, что появление влиятельного правительства – это важный прецедент для России. Безусловно, есть формальное распределение ролей, но нельзя забывать, что большое значение имеет то, как эти роли интерпретируются и как они реализуются людьми, занимающими государственные должности. Это не значит, что такое распределение власти будет зафиксировано, но оно создало новые параметры и новые возможности, которых раньше не было в российской политической системе.
РЖ: Существует ли у правительства самостоятельная политическая позиция в вопросах взаимоотношения с крупным бизнесом? Какие сегменты бизнеса оказывают наибольшее влияние на процесс принятия политических решений? Можно ли сказать, что основные доноры российского бюджета – «Газпром» и «Роснефть» – являются самостоятельными политическими игроками во взаимоотношениях с правительством?
П.С.: По вопросу отношения с крупными компаниями в России сложно провести границу между правительством и администрацией президента, потому что в обоих случаях речь идет о госслужащих, которые часто входят в состав совета директоров этих конгломератов. И именно это и является одной из основных характеристик взаимоотношений между государством и крупным бизнесом в России сегодня. В том, что касается компаний, они, безусловно, имеют большое влияние на политическую систему, но для чужака часто очень сложно понять, кто именно стоял за тем или иным решением – была ли это сама компания или же государство, потому что часто отношения между двумя бывают очень тесными.
Среди сегментов бизнеса, которые оказывают наибольшее влияние на процесс принятия политических решений, я бы назвал в первую очередь энергетический сектор, потому что он является основным источником дохода России, а за ним финансовый сектор.
РЖ: Можно ли говорить о существовании согласованной правительственной политики в РФ? Если ответ «да», то нельзя ли назвать основные признаки этой политики? И на основе какой политической, социальной, экономической и культурной идеологии она базируется? Если же ответ «нет», можно ли хотя бы определить наиболее значимые политические и идеологические группировки внутри этого правительства и сказать, каким образом они приходят к консенсусу и приходят ли вообще?
П.С.: Очень сложно ответить на этот вопрос. В России процесс принятия решений «наглухо» закрыт от общества. Есть ситуации, в которых создается ощущение, что российское правительство проводит согласованную политику, но чаще всего все бывает строго наоборот. Часто возникают ситуации, когда в одной и той же области различные министерства движутся совершенно в разных направлениях, в том числе идеологически. Бывает и такое, что, несмотря на общий выбранный курс, так до конца и не становится понятным, был ли он реализован различными ведомствами на более низких уровнях. Думаю, что это связано с тем, что российские государственные институты по-прежнему крайне слабы и их работа не согласована.
РЖ: Существует ли в России разница в экспертном обслуживании правительства, Государственной думы, «Единой России»? Какие эксперты интегрированы в работу правительства в целом и отдельных министерств? Как можно охарактеризовать идеологические и политические позиции этих экспертов?
П.С.: В России существует большое количество экспертных групп, которые стараются консультировать правительство по разным вопросам на официальном и неофициальном уровне. Со стороны кажется, что Институт современного развития (ИНСОР), который возглавляет Игорь Юргенс и где президент Дмитрий Медведев является председателем попечительского совета, является экспертным клубом, который консультирует как президента, так и правительство. У российских либералов есть сложившаяся традиция работы с экспертным полем, которое обслуживает правительственные инстанции.
В России заметна определенная тенденция: либерально-ориентированные группы привлекают к себе больше общественного внимания. Это происходит отчасти потому, что им такое внимание необходимо, а отчасти из-за того, что многое из предлагаемого ими часто выходит за рамки возможного.
Беседовала Юлия Нетесова