От редакции. 15 июля 2009 в польской газете "Gazeta Wyborcza" было опубликовано "Открытое письмо администрации Обамы из Центральной и Восточной Европы", подписанное многими известными общественными и политическими деятелями региона. "Русский журнал" обратился к историку и политологу Олегу Неменскому с просьбой прокомментировать причины и подоплеку появления данного письма.
* * *
Русский журнал: Чем было вызвано появление "Открытого письма"? Это попытка напомнить о себе, это жест отчаяния, это упрек Бараку Обаме и обвинение его в предательстве интересов союзников? Связано ли появление письма с недавним визитом президента США Барака Обамы в Москву?
Олег Неменский: Страны Центральной Европы и Прибалтики во многом чувствуют себя обиженными со стороны США, и это чувство родилось не сегодня. Политическое мышление элит этих стран построено на матрице Холодной войны: вся политика в 1990-е и 2000-е годы исходила из её проблематики и имела в ней обоснование. При этом здесь в гораздо большей степени, чем на Западе, осознаётся именно антироссийский, а не антикоммунистический аспект этой войны, а одержанные победы видятся ещё очень частичными. Местные политики как бы пытаются навоеваться за все те годы, в которые их страны были вынуждены пребывать в составе «неправильной» стороны этого противостояния. Считать такое поведение параноидальным вряд ли можно, ведь несомненно, что последнее двадцатилетие было в политическом отношении для региона весьма успешным: довольно быстрая интеграция в западное сообщество стала возможной именно благодаря воздействию логики Холодной войны, на ней же основывалось и то несколько завышенное политическое значение, которое регион приобрёл в 2000-е.
Однако уже с последнего года президентского срока Джорджа Буша Америка стала проявлять подчёркнутую нечуткость к местным проблемам и страхам, иногда просто жестами или словами давая понять, что время «привилегированного партнёрства» закончились. Не раз Вашингтон шокировал эти страны одними только разговорами о возможном допуске на будущие объекты системы ПРО российских военных или о введении в отношениях с Россией более мягкого визового режима, чем с Польшей. Лозунг «перезагрузки» отношений с Москвой, который выдвинут при новом президенте, воспринимается здесь с очень большой опаской: если понимать его как своего рода «окончание военных действий», то это угрожает «нейтрализацией» региона (как это названо в письме) в мировой политике. Опасение превратиться из бравых солдат великой войны и партнёров сверхдержавы просто в европейскую провинцию с огромным набором проблем – это главная причина для написания такого письма. Впрочем, «жестом отчаяния» я бы его не назвал. Противостояние Запада с Россией во все эпохи имело в первую очередь идеологическое обоснование, и в этом ничего не изменилось. Письмо является попыткой идейно воздействовать на дискуссии о «перезагрузке» в США, и несомненно, что оно даёт одной из сторон этих споров целый набор полезных аргументов.
РЖ: Насколько репрезентабельны для Центральной и Восточной Европы те суждения, которые содержатся в письме? Есть ли представители другого мнения? Что вообще объединяет подписантов данного послания?
О.Н.: Авторов письма объединяет то, что это поколение политиков-победителей. Именно они смогли из диссидентов и уличных демонстрантов вырасти до лидеров наций, именно они смогли «оторвать от Востока» их страны и «вернуться на Запад», именно они смогли провести широчайшие политические и экономические преобразования в довольно короткие сроки и создать довольно стабильные и мирно сосуществующие общества. Это действительно большая заслуга: сейчас часто забывают, что в начале 1990-х годов было немало шансов, что Центральная Европа превратится в регион многочисленных, в том числе и вооружённых, конфликтов. Причин для этого здесь не многим меньше, чем их было в Югославии, и, кстати, они и сейчас никуда не делись, но их удаётся гасить. И одним из способов такого гашения была и остаётся тема «российской угрозы».
Всеобщий страх перед Россией всё это двадцатилетие был важнейшим фактором внутренней жизни, во многом её определившим. Несомненно, ему сильно недоставало реальных оснований, и часто он был мнимым, однако страх сам себя кормит. Вся эта кампания возымела мощный психологический эффект. Ощущение, что Кремль постоянно занят разработкой планов «возвращения» региона, что общество наводнено российскими агентами и со дня на день можно будет увидеть под окнами русские танки, сделало не только политическую элиту, но и простого избирателя очень восприимчивым ко всему тому, что касается «гарантий безопасности» их стран со стороны США. История августовской войны между Россией и Грузией легла на эти страхи и довела настроения до градуса паники.
Тем не менее, в этих же странах всё больше слышны голоса, требующие более реалистичного и прагматичного подхода в отношениях с Россией. При многих несомненных плюсах, которые дала региону раскрутка темы противостояния с Россией, есть и значительные минусы. Например, при вхождении в ЕС регион давал чёткую заявку на свою роль в европейском доме: это роль «ответственных за отношения с Востоком», то есть с Россией, одновременно и роль «моста между Востоком и Западом». Однако эта сторона проекта потерпела полный крах и регион оказался во многом оттеснён в сторону от европейско-российских отношений. Западноевропейские страны довольно определённо показали, что, при всей их озабоченности печальной судьбой западных ценностей в России, всё же спокойные деловые отношения с Москвой им важнее, чем борьба с ней. Вернуться в систему отношений ЕС-РФ странам Центральной Европы и Прибалтики трудно, но всё же возможно, и успехи на этом пути могли бы отчасти компенсировать снижение роли региона по линии американо-российских отношений. Усталость от антирусской истерии чувствуется и в обществе. Можно заметить, что на последних выборах в основном побеждали те политические силы, которые делали упор не на русофобские заявления (как прежде), а на довольно новый для этих стран лозунг «нормализации отношений с Россией». И этот тренд во многом ассоциируется с более молодым поколением политиков, чем подписанты этого письма, которым уже не свойственно столь сильное самосознание «солдат войны с Империей Зла». И заметно, что поколение подписантов очень опасается возобладания в политике людей, «недооценивающих российскую угрозу».
РЖ: На Ваш взгляд, свидетельствует ли это письмо о том, что раскол Западной и Восточной Европы вновь актуализируется? «Новая Европа» - это действительно реальный фактор мировой политики, а не политтехнологическая конструкция, как иногда утверждают?
О.Н.: «Новая Европа» была реальным фактором мировой политики в последние двадцать лет, и, к сожалению, в Москве этого старались не замечать. И по-прежнему сохраняется ситуация, в которой роль региона напрямую зависима от характера отношений Запада (и в первую очередь США) с Россией. Есть два тренда, которые сейчас сосуществуют в политической жизни региона и которые могут переменно себя проявлять в зависимости от более широкой политической обстановки. И оба направлены на необходимость повышения роли региона в международных отношениях. Один из них можно назвать «агрессивно антироссийским», и он исходит из перспективы «демонтажа постсоветской геополитической системы» и тесного привлечения к западному сообществу бывших советских республик, составивших СНГ. Конечно, на первом месте здесь стоят Украина, Белоруссия и Молдова, на втором – Закавказье. Это линия, развивающая основные наработки и идеологии польской политической мысли об отношениях «с Востоком», своего рода победа польской мысли в региональном масштабе. Если путь развития отношений этих стран с западным сообществом во многом через посредничество Польши и Литвы будет удачным, то антироссийский вектор политики будет только набирать силу. Если же окажется, что в обозримой перспективе гораздо более важными будут отношения с самой Россией, то страны региона будут стараться стать максимально значимыми на этой линии отношений. Тогда преобладающим трендом будет второй – прагматический, нередко называемый «финляндизацией», так как наиболее успешно такая модель отношений с Россией реализована финнами. Вот в таком случае различия между «Новой Европой» и «Старой» будут гораздо менее значительными.
Впрочем, в случае с Польшей представить себе победу такого тренда крайне трудно. И всё же и у неё есть большие аргументы для улучшения отношений с Россией. Это касается и проблемы внутриевропейской системы отношений. В письме чётко выражена озабоченность перспективой возвращения Европы к деидеологизированной системе договорённостей между крупными державами. Она даже прямо отождествлена с российскими предложениями по новой архитектуре европейской безопасности и названа «планом Медведева». Польша с её средними размерами и большими притязаниями оказывается тогда в печальном положении страны второго сорта. В первую очередь здесь ощущается беспокойство развитием германо-российских отношений. В польской политической мысли условием sine qua non внешнеполитического успеха считается блокирование любых отношений между Германией и Россией «поверх головы Польши». А установившаяся более всего при Качинских частичная изоляция Польши от российско-европейских отношений создаёт для этого идеальные условия. В общем-то, линия нынешнего премьера Туска как раз и направлена на исправление этой ситуации.
РЖ: Какая страна задает тон в тех настроениях, которые отражены в письме? Польша?
О.Н.: Польша, несомненно, центральная страна региона: она не только крупнее всех остальных его стран вместе взятых, но и является лидером в интеллектуальной сфере. О ней же можно сказать, что мировой экономический кризис коснулся её меньше всех – по-прежнему идёт рост производства и сохраняется стабильная социальная система. И только у неё есть столь сильное лобби в США. Однако переоценивать роль Польши также не стоит: стать региональной державой в Центральной Европе, на что делался прежде большой расчёт, она так и не смогла, её политическое влияние на соседние страны незначительно. Тем не менее, очень велика её интеллектуальная роль, и это тоже очень важный момент. Именно она является идеологической кузницей, наполняющей своими идеями политическую жизнь региона. Она, если угодно, задаёт настроение и создаёт тот политический дискурс, который господствует в политической и университетской среде. А это многого стоит.
РЖ: Как выглядят перспективы "трансатлантического сотрудничества", о котором сказано в письме, в свете перезагрузки в отношениях России и США? Что для США важнее – старые союзники в Центральной и Восточной Европе или же крепкие отношения с Россией?
О.Н.: Вряд ли можно сравнивать важность отношений с союзниками с отношениями с, так или иначе, противником. Они слишком содержательно различны. Но несомненно, что, как бы ни развивались дальше отношения Америки с Россией, интересы США и обсуждаемого региона касательно постсоветского пространства будут по-прежнему совпадать. Грубо говоря, «Россия без Украины лучше, чем Россия с Украиной». И если Вашингтон сделает ставку на «нормализацию» своих отношений с Москвой, то эту сторону политики – по отрыву от неё бывших советских республик – он доверит союзникам в ещё большей степени, чем прежде.
Впрочем, развитие близких отношений между ними и США во многом подошло к своему потолку. Даже если Польше удастся реализовать нынешние планы по новому масштабному военному сотрудничеству с Америкой, европейский фактор будет приобретать для региона всё большую значимость. А он во многом обратно направлен: по большей части Европа не хочет дальнейшего расширения на восток, Европа хочет менее конфликтных отношений с Россией. Возрастание значимости европейского фактора в политике стран региона будет во многом стушёвывать их включённость во внешнюю политику США. И, опять же, надо учитывать намечающуюся смену политических поколений в этих странах, а также всё большую роль в политике действительно молодого поколения, чьё политическое мышление представляется гораздо более свободным от антироссийских страхов, чем у поколения подписантов этого письма.
Беседовала Ксения Чуркина