В 2011 году должно быть легче

Это был очень драматичный год. Скорее всего, наиболее драматичный за последние лет 10. Россия удержалась от большого кризиса. Угроза такого кризиса была громадной. Прежде всего, в экономике. Степень сырьевой специализации экономики РФ усилилась. Резервные фонды спасли тогда экономику от полного краха. Но в 2010 год Россия вступила очень ослабленной, без подушки безопасности. Восстановление экономики пошло медленно. За 2010 год рост ВВП составил лишь почти 4%. Уровень 2008 года еще не достигнут.

Но хуже всего иное, в 2010 году определились конкурентные проекты на основном российском рынке в ЕС и долгосрочные проекты ЕС в энергетической сфере, которые также ударили по российским доходам от угле-водородного экспорта. В Европе появилась в заметном объеме на традиционных российских рынках нефть из региона Каспия и даже Венесуэлы. Россия почти ушла из системы нефтепроводов Дружба. Сжиженный газ также создал угрозу перспективам газового экспорта. Возникла угроза прихода в Европу больших объемов газа из Катара, Ирана и даже Венесуэлы. Программы экономии и диверсификации энергопотребления в Европе также взяли свое. Российский нефтяной экспорт в Европу стал сводиться к экспорту через Балтийское и Черное моря. В основном через Балтику, что усилило уязвимость РФ от законодательства ЕС и от геополитики Евросоюза.

Необходимость увеличить поставки сырья на рынок КНР повлекла за собою масштабные соглашения с Китаем по всей Сибири и Дальнему Востоку. Эти соглашения дают России сегмент китайского рынка, но надолго фиксируют восток РФ в качестве сырьевого региона КНР.

К проблемам в угле-водородном секторе добавились проблемы в сельском хозяйстве. Сильнейшая засуха и громадные пожары в 2010 году ударили и по селу. В такой ситуации в любой стране происходит усиление внутренних конфликтов. Это произошло и в России. На Северном Кавказе практически в каждой республике политическое насилие стало повседневной нормой. Столкновения стали перехлестывать на другие регионы России. Апофеоз мы видели на Манежной площади и у Киевского вокзала в Москве.

В сфере высшей власти конфликтность также достигла беспрецедентных за последние 10 лет степеней. Снятие Лужкова – одно из проявлений этих "сложностей". Скорее всего, политический класс России сделал выводы из хаоса 1990-х. И сам запас прочности созданной в нулевых годах политической системы оказался достаточным, чтобы удержаться в 2010 году от расколов и упадка. В этом смысле выдвижение Президента Медведева на первые роли в управлении государством во второй половине уходящего года – сильный показатель устойчивости сложившейся системы, ее способности сопротивляться вызовам.

Медведев сохранил провозглашенную еще до удара мирового кризиса 2009 года программу модернизации России и стремление перейти от сырьевой экономики к перерабатывающей, несмотря на то, что в ходе самого кризиса сырьевой характер экономики усилился. А в 2010 году удар пришелся еще и по сельскому хозяйству. И ресурсов для модернизации в РФ фактически не стало. Колоссальное недофинансирование модернизационных программ – тому показатель. Но сама идея модернизации оказалась в этот критический год единственно возможной для консолидации и политического класса, насколько это возможно в РФ, и активной части общества, чтобы не впасть вновь, как было в 1990-х в упадок и расколы. По сути, Президент поставил на мечту о новом рывке страны вверх, на старый глубинный архетип российской культуры и сумел удержать страну от большого политического кризиса.

Помимо внутренних проблем Россия в 2010 году столкнулась с крайне опасными внешними вызовами. Их было много.

Наиболее опасной, беспрецедентно опасной за последние 10 лет была ситуация в Центральной Азии. Апрельский кризис в Киргизии перерос в резню, охватившую половину страны. Резня лишь чудом не вовлекла в конфликт Узбекистан. Если бы взорвался Узбекистан, вал южных проблем затронул бы и Казахстан, и ударил бы по России в самом слабом ее месте, в глубинных районах Урала, Поволжья, Западной Сибири. Россия также стояла на волосок от вовлечения в неподъемную для нее военную операцию в Киргизии. Еще опаснее была ситуация в Таджикистане. Если в Киргизии мы наблюдали хаос на месте рухнувшего государства, то в Таджикистане возникла угроза возобновления гражданской войны между исламистами и светской властью, угроза распространения на Таджикистан войны из Афганистана и перехлестывания организационного потенциала исламских террористических сетей на Киргизию. Весь уходящий год таджикские вооруженные силы и весь силовой блок вели борьбу с этой угрозой, и лишь к концу года стало очевидным, что угрозу удалось преодолеть.

Усиливающуюся, и, к счастью, вялотекущую войну на Кавказе и угрозу большой войны в центральной Азии в прошлом году России пришлось преодолевать фактически без армии. Более того, в 2010 году выяснилось, что и военного блока, на который Россия могла бы опереться в столь кризисный момент, у нее тоже практически нет. ОДКБ был фактически парализован конфликтом с Беларусью и отсутствием правовой базы для вмешательства в ситуации наподобие киргизской и таджикской. Лишь в конце года удалось преодолеть эти проблемы, но еще неясно, насколько блок стал на деле прочен.

В 2010 году определилась и еще одна драматичная сфера: Россия оказалась в состоянии напряженности практически со многими своими союзниками. С Беларусью конфликты дошли до грани разрыва союзных отношений, Армения весь год вела сложную игру с Турцией и НАТО, Казахстан и другие центрально-азиатские страны пошли на возобновление тесных отношений с США, вплоть до обсуждения возможностей размещения в этих странах новых военных баз США. Предложенный Россией таможенный Союз России, Беларуси, Казахстана и единое Экономическое пространство трех стран балансировали на грани провала. И лишь в конце года наметился какой-то прогресс. Беларусь вообще нашла себе точки опоры в Китае, Венесуэле, сблизилась с ЕС. Казахстан также усилил контакты с ЕС, КНР, США. А сами США, резко увеличивая в 2010 году свою группировку в Афганистане, стали превращаться в ведущую политическую силу всей ЦА.

В 2010 году на юге обозначилась еще одна для России кризисная точка – Иран. Конфликт между Западом и Ираном вокруг иранской ядерной программы привел к введению международных санкций против Ирана и к усилению давления Запада на Россию с целью заставить присоединиться к этим санкциям. России пришлось присоединиться к санкциям против Ирана. Быть может, это спасло Иран от военного удара со стороны США и НАТО. Но это также создало России дополнительные сложности и угрозы на юге. Прежняя связка и партнерство Россия-Иран ныне не действует. Однако в любом случае это усиливает потенциал нестабильности в регионе и значение США и НАТО как гаранта региональной безопасности как раз в ситуации, когда российская армия проходит чрез самую критичный период своего реформирования.

Россия столкнулась со сложностями даже в Абхазии и микроскопической Южной Осетии, которые не разрешены до сих пор.

На западе РФ в 2010 году имела не только почти разрушенный союз с Беларусью, но и быстрое распространение влияния ЕС на восток. То, что оказалось невозможно при Ющенко, стало возможно при Януковиче: в восточную Европу пришла нероссийская нефть. Возник реальный, а не декларативный альянс стран между Балтийским, Черным и Каспийским морями. Еще рыхлый, еще не оформившийся в нечто большее, чем систему взаимовыгодных крупных проектов, вытесняющих Россию из региона, но с большими перспективами альянс. И наиболее вероятной формой для этого альянса стала программа Восточного партнерства ЕС, куда вошла Украина, Беларусь, Молдова и три закавказских государства. Развитие Восточного партнерства в зону свободной торговли между его членами и ЕС означало оттеснение России не только на восток от Витебска и Харькова, но и на север от Каспия.

В самом ЕС в 2010 году проходили свои колоссальные трансформации. Поэтапно вступал в силу Лиссабонский договор, создавший единую внешнюю политику ЕС и ее институты. Но главное – начался новый этап европейской интеграции. Слабые периферийные государства – Греция, Ирландия, Португалия, Испания – вслед за восточно-европейскими странами-членами ЕС практически отдавали управление экономики под контроль "Брюсселя". Происходило и происходит это весьма драматично, но неумолимо. Консолидация ЕС через кризис усиливает союзный центр в этом союзе. А вместе с тем и его способность вести активную политику относительно интересов РФ. Восточное партнерство – лишь один из элементов такого усиления позиций ЕС.

Фактически в 2010 году Россия оказалась в одиночку, окруженная крайне опасными внешними угрозами. С обостряющейся внутренней политической ситуацией и громадными сложностями в экономике.

В этой реально драматичной ситуации России удалось невероятное: к концу года по крайней мере теоретически, формально создано Единое экономическое пространство Таможенного союза, реформирован ОДКБ, восстановлен союз с Беларусью, выстроено партнерство с ЕС, США и КНР. Да, это партнерство с ЕС, США и КНР построено на подчиненных ролях РФ. Президент Медведев так и объявляет: Россия не претендует на заметную геополитическую роль на планете. Это не Россия Мюнхенской речи Путина. Но это и не крах по модели 1990-х годов, который весь прошлый год угрожал России и мог произойти в любой момент. Реформируемая армия на учениях уже не показывает тех провальных показателей, какие были весною. В следующем – 2011 году – есть шанс выйти на уровень докризисного 2008 года в экономике. В случае большого кризиса в Центральной Азии Россия теоретически может опереться на ОДКБ. Предвыборная президентская компания 2011 года, есть шанс, не приведет к потере управляемости страной. Что уже громадное благо. Главный итог уходящего года: обошлось, запаса прочности хватило. В 2011 году должно быть легче.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67