Три книги от Сергея Костырко

«Ладья» Паскаля Киньяра

Изящно и жутко написанная проза. Автор усаживает нас на ладью Харона и везет к Смерти, которая у него – синоним последней свободы, высшее ее выражение. И, соответственно, необходимейшая составная жизни.

В характеристике жанра этой книги должны были бы стоять три определения: эссе, лирика, философия. Но это, прежде всего, - проза художественная.

Феномен Киньяра в современной европейской литературе определяется органичным сочетанием отточенной за века стилистической традиции французской максимы (Монтень, Ларошфуко и др.) с поэтикой философского романа ХХ века. Плюс свободная ориентация автора в античности (история, искусство, философия), с которой Киньяр даже в своей эссеистике (скажем, в книге «Секс и страх», с которой в 2000 году началось знакомство русского читателя с этим писателем) работает как художник, просеивая наследие античных писателей и мыслителей через сито современной проблематики, выстраивая уже свой, киньяровский сюжет современного человека, заблудившегося в трех соснах, две из которых – секс и страх (он же – смерть), ну а определению третьей, собственно, и посвящено все творчество Киньяра.

За книгой «Секс и страх» последовали переводы на русский язык романа «Вилла ″Амалия″», по форме романа классического, если не учитывать внутреннюю ориентацию автора на стилистику «экзистенциалистского романа» ХХ века; перевод романа исторического «Записи на табличках Апронении Авиции», который можно читать еще и как своеобразный художественный экстракт поэтики (но не сюжета) «Мартовских ид» Торнтона Уайдлера; перевод романа «Терраса в Риме», повествования о средневековом художнике-гравере, жанр которого - роман-притча, и других книг.

Одно из определений сюжета (и содержания) последней книги Киньяра могло бы звучать так: приключения нашей (сегодняшней) мысли о смерти. Повествование составлено из восьми десятков миниатюр, написанных в самых разных жанрах (комментарий к высказыванию античного философа, изложение средневековой легенды, лирическая зарисовка места, где сочиняется автором эта книга, и так далее), но при этом перед нами именно повествование – текст цельный, литой. Киньяр использует прием, описанный им в романе «Вилла ″Амалия″», героиня которого сочиняет вариации на произведения старинных полузабытых композиторов, «выпаривая» из их композиций то, что ей кажется архаикой, и тем самым выявляя остов этой старинной музыки, делающий ее (музыку) вневременной.

Закономерно, что при всей жесткости художественной дисциплины проза Киньяра увлекает внутренней свободой, раскованностью мысли и, соответственно, она как бы возвращает читателю вкус к размышлению. Киньяра можно назвать писателем почти «на физиологическом уровне», вопреки его истовым, вслед за Тютчевым, призывам: молчи! Чем больше пытаешься говорить, тем безнадежней твое дело, потому как до того, что заставляет тебя говорить, до того, чем ты говоришь, дотянуться невозможно в принципе.

P. S. Составляя это краткое представление книг французского писателя, я постоянно боролся с желанием цитировать его «Ладью Харона» - просто нет места для цитат. И потому несколько характерных для новой книги Киньяра цитат я вывесил здесь.

Паскаль Киньяр. Ладья Харона. М.. «Астрель», 2012, 283 стр., 3000 экз.

Интернет-роман Попова

Как ни странно, но разговор о Киньяре я бы продолжил представлением книги «Арбайт» («@рбайт») Евгения Попова, литератора, по своей писательской «ментальности» очень далекого от «аристократа» Киньяра - и по материалу (описывается наша заскорузлая, диковатая и косматая во всех отношениях новорусская жизнь), и по самопозиционированию повествователя в качестве некой клеточки «дикого мяса» как раз этой русской жизни, и по задачам, которые автор ставит перед собой.

Книга Попова написана неутихшим за годы изумлением (горестным по большей части) перед свойствами русской жизни и ее истории. Содержит ЗЗ коротеньких главы-новеллы, каждая из которых начинается сообщением о том, как уже знакомый нам по прежним рассказам Попова писатель Гдов сидел за столом и напрягался, пытаясь написать «широкое полотно» о … - далее, в первых фразах каждой главы следует формулировка темы предполагаемого «широкого полотна»: «понижение Духовности в процессе трансформации тоталитаризма с человеческим лицом обратно в капитализм с мордой дикого зверя», особенности «религиозных исканий современного человека, обогащенного опытом жизни при тоталитаризме коммунистического типа», природа власти в России, место интеллигента в русской жизни и т. д. Но работа у писателя Гдова не идет – мешает излишнее возбуждение от пришедшей в голову мысли или какое-то яркое воспоминание. И написание «широкого полотна» автор предоставляет читателю, выставив очередную главу о размышлениях писателя Гдова в своем блоге на обсуждение. Ну а затем монтирует из читательских комментариев еще тридцать три главы для второй части своей книги, которая так и называется «Широкое полотно».

Перед нами книга на злобу дня («злобу» здесь - буквально). То есть по всем внешним признакам - книга актуальной публицистики. Но вот природа ее воздействия принципиально другая, нежели, допустим, то, как воспринимаем мы очередную статью Юлии Латыниной или публичное выступление депутата от ЕР. Между автором и повествователем в «Арбайте» и, в свою очередь, между повествователем и выбранным им предметом размышления (в главах с Гдовым использован прием несобственно-прямой речи) есть отчетливая дистанция. Дистанция, заполненная иронией (и самоиронией) автора, опытом его размышления о прожитой им, его друзьями, его страной жизни. И наличие вот этой дистанции делает текст книги в первую очередь текстом художественного произведения. Сказанное касается и «Широкого полотна» - представленный в книге «сетевой текст» тоже, по сути, произведение Попова. И не только потому, что в нем есть легко узнаваемые по стилистике посты писателя Гдова. В данном случае реальное высказывание реального человека автор использует еще и как материал для художественного произведения. Попов не только излагает суждения блогеров, но и создает художественный образ движения сегодняшней общественной мысли – фигура блогера в книге является одновременно и объектом и субъектом размышления. Размышления, повторяю, очень специфического, поскольку Попов в этой книге, конечно же, публицист, но, в первую очередь, он здесь - художник.

Евгений Попов. Арбайт. Широкое полотно: интернет-роман. М., «Астрель», 2012, 568 стр., 4000 экз.

Марафонец, или «Мы живем, под собою не чуя…»

Ситуацию, в которой сегодня оказалась наша литература, можно определить - если очень коротко – так: писатель без читателя. Нет, если под художественной литературой подразумевать Донцову или Лукьяненко, то да. Там читатель есть. Ну а вот сегодняшний Лев Толстой или Александр Пушкин более чем на три-пять тысяч экземпляров (то бишь потенциальных читателей) для своих книг рассчитывать не может. При этом, поверьте на слово, современная русская литература богата, разнообразна и интересна как, может быть, никогда. Именами Пелевина, Прилепина и Быкова далеко не исчерпывается. Десятки и десятки по-настоящему интересных, ярких, достойных внимания широкой публики книг. Но даже профессиональный критик сегодня не в состоянии сложить из этого неимоверного разнообразия единую картину. А как критику оценивать и анализировать текст вне общего контекста? То есть главной задачей современной критики остается изготовление новой литературной карты страны. И, похоже, к работе этой надо приступать с самого начала – с инвентаризации нынешнего литературного хозяйства.

Именно этим и занялся один из ведущих наших литературных критиков – Сергей Чупринин, начав десять лет назад свой мега-проект «Русская литература сегодня». В рамках этого проекта он уже издал пять книг: «Новая Россия. Мир литературы». Энциклопедический словарь-справочник. В 2 томах (2003, 200), «Русская литература сегодня. Путеводитель (2003), «Русская литература сегодня. Большой путеводитель» (2007), «Русская литература сегодня. Зарубежье». (2008), «Русская литература сегодня. Новый путеводитель» (2009).

И, наконец, последняя его работа - «Русская литература сегодня. Малая литературная энциклопедия». Перед нами не справочное издание, а именно энциклопедический словарь, выстроенный по канонам этого жанра. Работу над словарем автор закончил 1 декабря 2011 года, то есть словарь этот, действительно, "литературное сегодня".

Энциклопедия, конечно, «малая», но это 990 страниц формата А4, залитых плотным текстом, каждая строчка которого содержит выверенную автором с многочисленными сетевыми и не только сетевыми консультантами голую информацию (то есть никаких авторских размышлений, мнений и т. д.) В словнике Словаря писательских имен 2431(от «Абаева Людмила», «Абакан» и "Абакан литературный" до «Инэль Яшина» и «Яхонтов Андрей»), творческих союзов 131, литературных газет, журналов и альманахов 538, фестивалей, литературных праздников, конкурсов и книжных ярмарок 177, литературных премий 579. Похоже, что перед нами максимально возможный по объему информации свод сведений о том, из чего состоит русская литература сегодня.

И это не итог многолетней работы редакционного коллектива, а также десятков и десятков авторов статей. Все это сделал один человек.

Когда, несколько лет назад «Журнальный зал» вывесил часть текстов Чупринина из его проекта, мы получили множество откликов. Мне запомнился такой: «Марафонец вы наш!»

Сергей Чупринин. Русская литература сегодня. Малая литературная энциклопедия. М., «Время», 2012, 992 стр., 3000 экз.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67