Кто же не знает Перельмана! Любимый двухтомник детства, зачитанная до дыр "Занимательная физика" Якова Исидоровича в комплекте с его же украденной из школьной библиотеки "Занимательной механикой", - шедевры, определившие мировоззрение. Между прочим, образцовый масскульт: издание 1979 года было, страшно сказать, двадцатым, стереотипным! И при этом тиражи не чета нынешним. В 1979-м я оказался одним из пятисот тысяч счастливчиков! Извините, уровень голливудский.
Вот и содержательно Я.И.Перельман - наш маленький домашний спилберг. До сих пор помню главу о том, как в Первую империалистическую французский летчик поймал что-то мелкое и жужжащее. Прямо в небе, легким движением руки. Думали, муха. Оказалось, пуля. Что называется, дура. Доверчивая.
Когда Перельман невозмутимо объяснил, что удивляться нечему, что на исходе своего, так сказать, полетного задания, своей, извините, общественно полезной жизни пуля летит с той же скоростью, что французский аэроплан, он преподал мне первый урок стоицизма. Перельман учил советского человека достоинству. Допустим, тебе предлагают очередную загадку, метафизический сюрприз. Например, уважаемая телепередача "Постскриптум" вначале сообщает, что еще в 1947-м американцам удалась телепортация эсминца, а теперь пророчит поворот Гольфстрима с последующим обледенением Европейской части, затоплением Америки. Обыватель тревожится, паникует. Напротив, читатель Перельмана понимает, что бояться нечего. Потому что человек устроен чисто конкретно: тело неизбежно умрет, пытливый ум во всем разберется. "Делай что д олжно, и будь что будет" - так говорил Перельман.
Итак, здоровый масскульт вооружает перед лицом неведомого, а поддельный разоружает. Фильм Вадима Перельмана "Дом из песка и тумана" хороший, неподдельный, но до уровня своего однофамильца (а, может, предка? кажется, Перельманы приехали в Америку из России) режиссер не дотягивает. Разбираться с фильмом даже интереснее, чем смотреть.
Перельман-старший исповедует физику и механику, Перельман-младший присягает психоанализу. В некотором роде одно и то же. Старший объясняет, что человек-невидимка не мог бы видеть, и Уэллс ошибался. Важное замечание! Означает, что невидимых объектов - ангелов, бесов, бестелесного взгляда, то есть свободной души, - не существует. У младшего, Вадима, тоже никого лишнего. Четыре отца, три сына и три дочери, две жены, один брат, один сбежавший муж; кажется, так. В согласии с законами психоанализа и семейным статусом каждый из героев имеет право на некоторое количество свободы, то бишь на несколько отчетливых психологических жестов и решительных поступков. Убедительнее всех выругался в эту сторону Витгенштейн: "Фрейд своими фантастическими псевдообъяснениями оказал нам дурную услугу. Теперь каждый осел с помощью этих образов "объясняет" симптомы заболеваний". Поосторожнее, Витгенштейн. После того как сюжет закруглен, а поступки истолкованы, персонажи, даже мертвые, считаются выздоровевшими.
Итак, Америка, три семьи. Раз: эмигранты из Ирана. Полковник Берани (как всегда выразительный Бен Кингсли) с женой, замужней дочерью и сыном-подростком. Надменный аристократ, прислужник Шаха, жертва Исламской революции. Крайне неприятен в обращении с чужими, с другими. Высокомерен, коварен, в сущности спекулянт. Впрочем, образцовый Отец. Все в семью, ради детей. "Кровь" превыше всего, превыше общественной морали и Закона.
Два: белая американская семья в стадии распада. Равнодушный к жене полицейский (достаточный Рон Элдард) закономерно влюбляется в Героиню, после чего бросает и постылую жену, и двоих детей. Его собственный отец когда-то поступил аналогичным образом. Уважает честность в отношениях и формальный Закон.
Три: белая американская семья после распада. Любящий и заботливый отец умер. Пресловутая Героиня (поразительная Дженнифер Коннелли) последовательно теряет мужа, который не разделял ее желания иметь детей, то есть не желал быть отцом, и дом, который по ошибке отбирают власти и за бесценок покупает Берани. Брат и мать далеко. Хочется простого человеческого счастья. В пределах фрейдовского коридора счастье - это потерянные Отец с Мужем и неосуществленные дети.
Даже из приведенного краткого досье видно, насколько радикально отличается Героиня от Полковника, Полицейского и всех прочих героев фильма, исключая своего родного, давно мертвого отца. Героиня - единственное существо в картине, не обремененное виной. Все виноваты и наказаны. Героиня невиновна, но все равно несчастна. Настоящий, пускай чужой, Отец, то бишь Полковник, покончил с собой. Новоявленный Муж, то бишь Полицейский, в тюрьме. Героиня отказывается от Дома, за который столь агрессивно боролась.
Оптимальными рифмами к Вадиму Перельману следует признать картину Хичкока "Не тот человек" (1957) и проницательный разбор этой картины за подписью популярной Ренаты Салецл, опубликованный в книге "То, что вы всегда хотели знать о Лакане (но боялись спросить у Хичкока)" (М., 2004).
Вначале два слова про обложку: обложка восхитительна. На ее лицевой стороне помещен кадр из фильма "К северу через северо-запад". В тот момент, когда Кэри Гранта подставляют, и он якобы совершает убийство, три девушки из обслуживающего персонала испуганно реагируют. Порыв в сторону убийства есть динамическая реакция на преступление, ужас на девичьих лицах как бы овеществляет вину Гранта. Грант между тем не убивал, не виноват! Девушки ужасаются не тому, чему следовало бы: видят, но не видят.
Однако любопытнее другое. На экране указанный кадр длится полсекунды, удается разглядеть его лишь на стоп-кадре. Вырванный из темпорального и сюжетного контекста, развернутый в пространстве, на обложке, кадр производит странное впечатление. Деформируя пропорции первоисточника, он удачно подыгрывает тексту Салецл, единственному тексту книги, который я (пока) захотел прочитать и который, в свою очередь, деформирует пропорции "Не того человека" в корпоративных интересах Жижека и компании.
Итак, что делает Рената Салецл с фильмом "Не тот человек"? Осуществляет вторичный перенос вины, возвращая ее герою после полного оправдания. Обычно картину Хичкока понимают так: по стечению обстоятельств, случайно невиновный Генри Фонда попадает за решетку и ждет суда. Его путают с другим человеком, преступником, его обвиняют в грабежах. Тем временем сходит с ума и благополучно переселяется в психбольницу его супруга Вера Майлз. Генри неизменно отрицает вину, молится, и в один прекрасный день полиция хватает настоящего преступника, того самого. Таким образом невиновность Генри Фонды юридически подтверждается. Загоняя историю Хичкока в психоаналитический коридор, Рената Салецл демонстрирует, что в этом коридоре невиновность героя - ложная.
Салецл показывает, как, стремясь "спасти картину совершенства" мужа, жена берет его вину на себя и сходит с ума. В частности, она скорбит о том, что "была плохой женой". А именно: не умела быть рачительной хозяйкой, не умела экономить; наконец, отправила супруга в страховую кассу за ссудой. Именно там, в кассе, Генри Фонда и был опознан в качестве преступника. На самом деле, утверждает Салецл, уверенность героя в собственной невиновности - это и есть патология. Автор статьи остроумно именует уверенного в себе героя "непристойным безумцем".
Фундаментальная, "онтологическая", неотъемлемая от человеческого существования вина, которую шьет Фонде кабинетный психоаналитик, которая существует до сюжета, даже вопреки сюжету и входит в набор характеристик фигурантов фрейдистской схемы, как раз и рождает ужас, написанный на лицах девушек с обложки. Ведь персонаж Кэри Гранта из фильма "К северу через северо-запад" тоже "невиновен", и значит, по логике Салецл, виновен более других. Собственно, девушки с обложки - это и есть групповой психологический портрет авторов сборника.
Пора сказать последнюю правду: Хичкок строил свои фильмы как темпоральную развертку сюжета, изъясняющего себя во времени просмотра, здесь и сейчас. Психоаналитик же работает не с сюжетом во времени, а со "списком действующих лиц", выбрасывая за ненадобностью тех, кто, не являясь членом семьи, нарушает технологию чтения. Вот почему из поля зрения Ренаты Салецл, задумавшей на материале Хичкока феминистский реванш, выпадают подлинные виновницы: истеричные дамы из сберегательной кассы! Безусловно, сцена опознания симпатичного мужчины в качестве обидчика и врага - одна из лучших в творчестве Хичкока. Едва заметив Генри Фонду на пороге кассы, закомплексованная истеричка в окошке назначает его преступником!
Дальше - больше. Хичкок строит кадр, в котором три кассирши совещаются относительно того, что же делать с мужчиной, словно воспроизводя традиционную иконографию ночи на Лысой горе. Три зловещих, подозрительно косящих в сторону дамы не оставляют сомнений в происхождении своего страшного замысла. Конечно, перед нами шабаш ведьм, инфернальное совещание, модернизированный пролог "Макбета".
Психоанализ работает с фрагментами реальности, выдавая их за целое. Психоанализ предписывает персонажу жесткий "внутренний сюжет" до того, как персонаж вступает во взаимодействие с миром и Другим. Автор, поставивший на психоанализ, полагает, что все уже сделано Фрейдом или Лаканом. На самом деле ничего не сделано. Фрейд и Лакан написали любопытные книги, которые не имеют прямого отношения к технологии кинопроизводства.
В отличие от гениального Хичкока, способный Вадим Перельман не предъявляет никакой внешней по отношению к психоаналитической схеме причины. Все, что называется, умерли, Героиня несчастна, схема сама себя доказала. Пределы несвободы таких персонажей, как Отец, Сын или Дочь, подтверждены. "Дом из песка и тумана" - отличный практикум для спекуляций невнимательной Ренаты Салецл. Ощущение полной пустоты. Обидно за потрясающую Дженнифер Коннелли, которой в пределах схемы тесно и неуютно.
И все же приятное: в Америке у нас появился свой мастеровитый режиссер. Отныне я буду любить его вместо старого Перельмана, который безнадежно устарел: поймать современную пулю на нынешнем самолете практически невозможно.