В православных службах Страстной недели звучат молитвы и песнопения, которые не услышишь в остальные дни литургического года. Но из года в год с приближением Страстной начинается разговор о православном антисемитизме. И в самом деле, на этих службах то и дело поминается «лукавый, стропотнейший роде еврейский». И даже такое звучит: «о предательстве не довольни быша, Христе, роди еврейстии, но покиваху главами своими, хулу и ругание приносяще. Но даждь им, Господи, по делом их». Как это христиане могут молиться, чтобы кого-то наказали, да еще и «поделом»?
Вот они, корни христианского антисемитизма, восклицают радикалы: давно пора решительно отказаться от таких песнопений, даже покаяться в них. Не случайно ведь сто лет назад обычным временем для еврейских погромов была пасхальная неделя: наслушались прихожане такого мракобесия и пошли евреев бить.
Это просто остатки средневекового сознания, говорят другие: тысячу или полторы тысячи лет назад не было никакой терпимости, иудеи говорили примерно то же самое о христианах, а мусульмане – о тех и других. Тексты эти пора сдать в архив, по крайней мере, на службе можно пропускать резкие выражения (да в некоторых храмах так и делают).
Отказаться от древних песнопений, конечно, можно, но, в конце концов, и в Евангелии об иудеях говориться тоже не очень хорошо. Вот Иоанн пишет: «И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его» – это при том, что Иисус, равно как и сам Иоанн, тоже иудей! Не случайно современные переводы на западные языки в таких случаях заменяют неудобное слово на «иудейские вожди» или даже расплывчатое «они». Но ведь весь трагизм евангельской истории как раз и заключается в том, что Израиль отверг своего Мессию, предсказанного пророками, и пожелал его смерти. Тот же Иоанн в самом начале Евангелия говорит: «пришел к своим, и свои Его не приняли». О таком, в конце концов, говорили и ветхозаветные пророки.
Последовательный отказ от антисемитизма в таком случае означал бы отделение Иисуса от Израиля: в результате получится история о человеке по имени Иисус, жившем и умершем как бы вне времени и пространства. Собственно, это уже давно стало популярным трендом у многих протестантов Запада: Иисус и Евангелие – это для язычников, а вот евреи сохраняют свою собственную религию, она вполне для них достаточна. Но тогда приходится отказаться и от слов «пришел к своим», и вообще от самого представления о Священной Истории как драме, которая разыгрывается между Богом и Его народом, Израилем, но имеет решающее значение для всего человечества. Тогда Ветхий Завет – для евреев, Новый – для всех остальных. Удобно.
Есть ли какой-то иной выход? Чтобы ответить на этот вопрос, расскажу историю об одном еврее, верующем православном христианине, который в 1970-е годы эмигрировал в Израиль и даже стал там священником. Для многих его новых сограждан это была немыслимая ситуация: кресты ассоциировались с погромами, с нацистскими концлагерями, и принять христианство означало, по их мнению, предать свое еврейство. Однажды израильтянин буквально схватил этого человека за грудки, стал кричать ему в лицо: «Где же был твой Иисус, когда наших детей сжигали в Освенциме, душили в газовых камерах?» Это была незаживающая рана: родные и близкие многих израильтян сами прошли через концлагеря, а чаще сгинули там. «Иисус был с ними, в тех газовых камерах», – так прозвучал ответ. И этот ответ был принят без дальнейших споров.
Заметим, христианин в данном случае не поступился своей верой, не стал ничего смягчать и редактировать. Он просто засвидетельствовал свою веру: когда солдат с крестом и надписью «Got mit uns» на пряжке убивает детей – Христос с детьми, а не с этим солдатом, вне зависимости от того, кто там считает себя христианином. В конце концов, церковь почитает как святых перебитых Иродом вифлеемских младенцев – они умерли за Христа, хотя сами ничего не знали о Нем.
Идиллии все-таки не получилось. Этому священнику и его семье все же пришлось оставить государство Израиль, давление было слишком велико. Они жили потом во Франции, вернулись в 1990-х в Россию… он похоронен в Тарусе, отец Илья. Но даже если не получилось идиллии, получился достойный ответ, даже скажу – единственная христианская позиция.
Традиционные тексты и символы могут быть самыми разными, их наличие еще не делает никого ни христианином, ни антисемитом. Всё дело в отношении. И возглас «даждь им по делом их» может для кого-то прозвучать как призыв к погрому… а для кого-то, наоборот, как отказ от всякой личной мести, от попыток установить справедливость. Я понимаю ужас происходящего, не могу с этим смириться – но отдаю ситуацию в Его руки. А руки раскинуты на кресте, и Он говорит: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают».
И добавить нечего.