Сны и кошмары Азербайджана

О книге азербайджанского писателя Акрама Айлисли «Каменные сны», Москва, «Дружба народов» № 12, 2012

Пылают костры из книг, молодые люди кричат у дома писателя, угрожая ему, члены парламента требуют экспертизы его этнического происхождения, лидер партии предлагает деньги тому, кто отрежет уши престарелому классику. Что это? Германия второй половины 30-ых? Нет, это Азербайджан сегодня.

Азербайджан лихорадит. Осенью Президент Алиев был избран на третий срок. Это соответствует измененной именно для этого случая Конституции, но все-таки не совсем легитимно в более широком смысле. Это знает народ и чувствует власть. Ничем другим не объяснить те конвульсии, в которых бьется режим, стараясь одновременно поднять свою популярность и заглушить голоса недовольных.

Предатель! Вероотступник!

Самой омерзительной выглядит кампания против престарелого Народного писателя Акрама Айлисли, посмевшего написать книгу, не вписывающуюся в антиармянскую риторику, ставшую государственной идеологией Азербайджана. «Каменные сны» были изданы в Москве, в журнале «Дружба народов» в декабре 2012, и с начала 2013-го году началась кампания их шельмования.

Президент Азербайджана отдает два распоряжения. Вот одно из них:

«Распоряжение Президента Азербайджанской Республики о лишении Акрама Айлисли (Акрама Наджаф оглу Наибова) почетного звания Азербайджанской Республики «Народный писатель»

Акрам Айлисли (Акрам Наджаф оглу Наибов), удостоенный государственных наград в годы независимости Азербайджанской Республики, злоупотребляя высоким доверием к нему народа, в своем последнем произведении в неподобающей званию азербайджанского писателя форме исказил реалии, связанные с историей Азербайджана. В этом произведении, написанном в чуждом духу нашего народа стиле, автором, пытающимся сформировать антигуманный образ азербайджанского народа и необоснованно обвиняющим его в деяниях, противоречащих системе общечеловеческих ценностей, искажается суть армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта, очернено наше далекое и близкое историческое прошлое, оскорблено достоинство более одного миллиона наших соотечественников, изгнанных в результате конфликта из родных очагов.» И так далее. Во втором распоряжении писатель лишается государственной пенсии.

Весенняя сессия Милли Меджлиса (Национального собрания) Азербайджана, сообщает радио Азадлиг (Свобода), началась с обсуждения творчества и личности Акрама Айлисли. Радио рассказывает: «Депутат Муса Гулиев сказал, что роман Акрама Айлисли «Каменные сны», опубликованный в журнале «Дружба народов», не только оправдывает армянский сепаратизм и оккупацию, но и представляет азербайджанский народ всему миру как жестокий и дикий. Этот человек не заслуживает звания народного писателя Азербайджана за унижение и оскорбление азербайджанского народа, его веры и обычаев».

Далее (радио «Азадлиг»): «Депутат Ахмед Велиев так выразил свое обобщенное отношение по данному вопросу: «Во-первых, я предлагаю проверить психологическое состояние людей, ведущих антиазербайджанскую пропаганду. Во-вторых, нужно определить генетический код этих людей».

Вопросы генетики получили дальнейшее развитие в интервью лидера правящий партии Ени Азербайджан (Новый Азербайждан) Али Ахмедова, сообщает сайт вести.аз: «Его с азербайджанским народом ничего не связывает. Ни в генах, ни в писательской и гражданской морали у него нет ничего азербайджанского. Можно ли назвать азербайджанцем того, кто так клевещет на азербайджанцев, не слыша стоны убитых в Армении и безжалостно истребленных в Ходжалы? Не думаю, что у Акрама Айлисли нарушена способность к осознанию. Скорее всего, предав в преклонном возрасте Азербайджан и азербайджанцев, чей хлеб до сих пор ел и чью воду пил, чьим достоянием вдоволь пользовался, он принял решение послужить народу, к которому генетически принадлежит».

Не оставили Акрама Айлисли без внимания и религиозные власти: «Управление мусульман Кавказа (УМК) объявило азербайджанского писателя Акрама Айлисли, подвергшегося резкой критике за его роман «Каменные сны», муртадом (вероотступником). Об этом сообщает 1news.az со ссылкой на заявление главы организации шейх-уль-ислам Аллахшукюра Пашазаде. «Книга Айлисли — это настоящее предательство не только своего народа, но и веры наших отцов и дедов», — подчеркнул он, добавив, что самую верную оценку писателю дал азербайджанский народ, отвергнув его. В связи с этим Пашазаде предложил лишить Айлисли орденов «Шохрат» и Истиглал», которые тот получил за выдающийся вклад в азербайджанскую литературу».

Особое внимание средств массовой информации привлекло решение партии Современный Мусават отрезать писателю ухо. Глава этой партии Хафиз Гаджиев заявил, что такое решение действительно было принято, передает Turan. «На минувшей неделе мы провели обсуждения и приняли такое решение. Оно твердое и отменено не будет», - подчеркнул Гаджиев. Хафиз Гаджиев считает, что Айлисли выставил азербайджанцев дикарями, «поэтому принято решение, что всех наказаний для Айлисли будет мало и необходимо отрезать ему ухо. Исполнение этого решения поручено членам молодежного отделения партии. Выполнившему это решение будет выплачена премия в 10 000 манатов», - заявил он.

Если Гаджиев требует уха, то более простые люди, науськанные властями, идут еще дальше и требуют смерти. Так и его простодушные односельчане «собрались на центральной площади, скандируя лозунги "Смерть Акраму Айлисли!", "Предатель!", "Акрам - армянин"... ... После митинга односельчане А.Айлисли сожгли все его книги».

Книги жгут и в Гянджe, и в Баку. Лидеры якобы неправительственных организаций требуют привлечь Айлисли к уголовной ответственности и лишить орденов. Но они не довольствуются этим, а еще и требуют расправы над теми, кто осмеливается поддержать Айлисли: «Мы должны проклинать тех, кто поддерживает автора подобного произведения и считает себя представителем азербайджанского народа», - подчеркнул Гадиров (Вюгар Гадиров, председатель Коалиции неправительственных организаций Карабаха.

Еще меньше стесняются в выражениях простые посетители сайтов в своих комментах: «сколько же ненависти нужно иметь к народу вскормившего твое неблагодарное чрево чтобы написать эту пронизанную ложью мерзость. Да исторгнет обратно земля породившая тебя, давшая тебе, мертворожденному семени свой свет и материнскую любовь». (sentari)

Или:

«Я не читал произведения господина Айлисли. Скажу, что я думаю по этому вопросу. Очень кратко. Любой азербайджанец, независимо от занимаемой должности, положение в обществе, кто бы он ни был не должен дать основание армянам или арменистам повод усомнится в справедливости Сумгаитских событий. То, что было в те годы в отношении армян они себя оправдывает тем, что все это начинали не мы. Мы жили и не думали, что эти суки точят свои ножы, топоры и ждут удобного момента, чтобы нас убить. Следствие доказало роль КГБ в этих событиях. Я думаю, что мы мало сделали, что эти твари еще продолжают жить на территории Азербайджана. История доказала, что мы с ними не сможем жить рядом. Если в своем романе господин Айлисли хоть чуть ставить под сомнение правдивость и справедливость этих событий, значит у него наступает старческий маразм.» (искандер македонский)

Бог все помнит!

Что же вызвало такой взрыв эмоций в Азербайджане?

Роман короткий, всего из четырех глав, основных действующих лиц немного, да и действие продолжается всего около двух недель конца 1989 и начала 1990 года, пока главный герой, знаменитый актер Садай Садыглы, с детства известный как Блондин (Сары) Садай, лежит в коме, зверски избитый соплеменниками за то, что осмелился защищать старика-армянина от убийц-азербайджанцев. Его лечит врач, азербайджанец иранского происхождения, недавно вернувшийся из Москвы и переживающий свои сложности, связанные с переосмыслением своей мусульманской принадлежности. Жена актера Азада (Свободная), его односельчанин и тесть, знаменитый психиатр профессор Абасалаев, а также друг и коллега-актер Навориш Карабахлы – вот и все основные действующие лица.

Но и пространство и время романа расширяются, наполняются светом и смыслом от того, что Садай в своих снах и мечтах пребывает в своем родном селе Айлисе, прежде крупном армянском городе Агулисе. Армянскость этого места проступает сквозь камни его церквей, стен, домов, из гор и даже из солнца Айлиса. Древней армянской цивилизации в романе противостоит дикость и жестокость нынешних жителей. Убивают и разрушают в романе только турки и азербайджанцы, они же лгут, крадут и насилуют. Конечно, не все они, но только они.

Противопоставление дикости и цивилизации дается автором и на уровне образов села, где (каменная вязь) армянских заборов сменяется глиной его нынешних обитателей. Главный герой не успел застать многочисленных армянских жителей села, ему запомнились только две армянки его детства, чудом оставшиеся в живых после турецкой резни 1919 года. Они служили живым укором как тем своим тюркским односельчанам, которые после убийства армян озверели от ощущения вседозволенности и принялись грабить и добивать тех немногих из них, кому удалось спрятаться от турецких солдат, так и тем, кто смотрел на убийства и грабежи и ничего не сделал, чтобы их прекратить.

Результатом этих злодеяний становится чувство общего неблагополучия и надвигающейся катастрофы, пронизывающее роман. Тесть Садая, также уроженец Айлиса, психиатр, говорит об этом так: «Так будь добр, скажи ты мне на милость, разве может теперь этот Гулу спокойно жить в доме Минаса (армянский каменотес, которого, вместе с его семьей, зарубил топором дед Гулу. – А.Г.)? Не может, Богом клянусь! Дух истерзанного Минаса никогда не даст ему покоя. Бог не настолько забывчив, чтобы простить такую чудовищную подлость».

Последняя фраза становится лейтмотивом романа, и она в той же мере относится и к Баку. Об этом думает доктор, оперирующий избитого Садая: «Он не видел ничего необычного в том, что лежавший без сознания на операционном столе Гамлет-Отелло-Кефли-Искендер пытался спасти старика-армянина. По мнению доктора, именно так поступил бы каждый, кто считает себя человеком. Однако жители этого города, словно сговорившись, старались держаться подальше от того, что называется человечностью. Казалось, им даже и невыгодно стало сохранять человеческое лицо».

Камни просыпаются…

Каменные сны армянских церквей и кладбищенских крестов видит земля, на которой живут и строят свою страну и нацию азербайджанцы. Айлис ставит перед Азербайджаном вопрос, как относиться к факту, что тюркские дикари пришли и поселились на землях, где до них где столетиями, а кое-где и тысячелетие, существовала христианская армянская цивилизация? У нынешнего официального Азербайджана, с одной стороны, и героя книги, да и, видимо, самого писателя, с другой - разные ответы на этот вопрос.

Армян в романе немного, и они идеализированы. Такими их видит Садай. Автор не дает ни одного, даже самого малейшего повода обвинить самих армян в совершенных против них преступлениях. Он ставит вопрос перед азербайджанцами, неумолимо и жестко, без оправданий и без нюансов: Боже мой, что же мы наделали и чем придется за это ответить? Помните: «Бог не настолько забывчив!»

Для Садая события 1919 года в Айлисе перекликаются с армянскими погромами в Сумгаите и в Баку 1989-го - начала 1990-го года. Погромы сопровождались антиармянской пропагандой. Однако Садай ей не поддается. По словам коллеги-актера, он говорит: «Это не армяне, это мы плохие». Тесть Садая, психиатр Абасалаев утверждает, что «если бы зажгли всего по одной свече каждому убиенному армянину, сияние этих свечей было бы ярче луны».

Жена Садая, Азада старается вернуть его в современность и в реальность, говоря, что современные армяне такие же горлопаны, как и азербайджанцы, и прогоняют азербайджанцев с насиженных мест, вынуждая их становится беженцами. Ее отец, профессор-психиатр Абасалаев, поправляет дочь: «И не в том дело, какими стали теперешние армяне, а в том — какие сейчас мы. Садаю нет дела до тех или нынешних армян. Он думает только о нашей с тобой нации». Иными словами, каждый народ, как и человек, сам отвечает за свои грехи перед Богом. Но одни люди это знают и хотят как-то искупить свои грехи и грехи своего народа, а другие в любой ситуации ищут себе оправданий или, еще хуже, личной сиюминутной выгоды.

Cадай особенный человек, он не как все, и его избранность замечают и подтверждают многие, прежде всего, его тесть, профессор Абасалаев, его коллега по театру, актер Нувариш Карабахлы, и даже лечащий врач хирург Фарзани. Садай чувствует на себе вину своего народа и думает больше всего о том, как ее искупить и тем отвести от него неотвратимую Божью кару.

Садай в романе сопоставляется с двумя историческими и культурными персонажами: Дон Кихотом и Иисусом Христом. Дон Кихот – любимое произведение Садая, которое он перечитывал множество раз, по словам Нувариша Карабахлы, который своим сходством с Санчо Панса подчеркивает донкихотство Садая. И умирают Садай и Нувариш почти одновременно и почти одинаково: оба убиты своими соотечественниками.

Но все-таки еще больше связывает Садая с Христом, или концепцией Христа, отдающего свою жизнь во искупление чужих грехов, сознательное самопожертвование. Садай ищет и не может найти способа искупить вину своего народа. Он хочет поехать в Эчмиадзин к католикосу, принять от него христианство, и всю оставшуюся жизнь в монастыре замаливать всю ту несправедливость, что его люди причинили армянам.

Садай особенный человек, и его необычность сближает его с его с христианскими представлении о святости. Садай излучает свет, над его головой подобие нимба. Его тесть Абасалаев говорит о Садае, лежащим в коме на больничной койке, «видите, какое сияние исходит от лица его? И это после стольких мук!»

Сияние, свет, озарение – все это характеризует Садая, предвосхищает его жизнь и избранную им, или избравшую его, - судьбу. Он видит особый свет в развалинах армянских церквей родного Айлиса: «Даже воздух внутри церкви был каким-то неземным — не мирским, нездешним. И длинные прямоугольные лучи света, падавшие из четырех узких окон на куполах, словно были не светом Айлиса — он, казалось, исходил из каких-то далеких и неведомых миров. Даже свет, просачивающийся из недавно образовавшейся чуть ниже купола трещины, создавал внутри церкви мистическое ощущение потустороннего мира».

Но момент совершенно особого просветления, эпифании - настает для Садая во дворе Вангской церкви в Айлисе, после того как армянка Айкануш, помыв овшивевшую голову тюркскому мальчику-сироте Джемалу, с жаркой молитвой обращается к Богоматери на стене храма. Садай вдруг начинает понимать армянские слова молитвы: «И какое же чудо случилось в тот день на земле, что Садай, до тех пор ничего не понимавший на армянском, стал вдруг понимать каждое слово из тех, что очень тихо, чуть не про себя шептала Айкануш? Быть может, это снилось ему? Или на Садая снизошел тот мистический духовно-небесный дар великого Создателя, который хотя бы раз в жизни являет чудо каждому из своих созданий, коих он нарек людьми?»

Более того, Богородица со стены храма, «та каменная “женщина в чалме”, всегда взиравшая на мир мертвыми каменными глазами, забыла, что высечена из камня, и вдруг ласково улыбнулась Садаю. И ребенок, которого она держала на руках, вдруг ожил, завертел шеей, задвигал ручками, ножками. Садай своими глазами видел, как младенец, раскрыв глаза, кому-то весело подмигнул».

Момент эпифании сопровождается преображением мира: «когда Садай понял вдруг молитву старой Айкануш и впервые в жизни неосознанно перекрестился, желтовато-розовый свет глаз Всевышнего, который обычно нежно сиял лишь на куполе церкви и на вершине горы, вдруг разлился повсюду. Никогда более не видел Садай Садыглы, чтобы мир был озарен столь невообразимо ярким светом…»

Младенец Иисус смотрит на Садая глазами завшивевшего азербайджанского мальчика Джемала. За него, искупая его вину, и других таких, как он, и тех, кто намного хуже его, и умирает Садай. Ему не потребовалось ехать в Эчмиадзин, принимать христианство, монашество, и жить в посте и молитвах. Его искупительная жертва совершается здесь, в Баку, у Парапета, где, как некогда дикие звери в римском цирке терзали первых христиан, его растерзали его же соплеменники, за которых он хотел молиться, и за которых ему довелось умереть.

Садай в романе жалуется директору театра: «Это же ужасно, Мопош, что в целой стране не оказалось ни единого духовного авторитета, который, не боясь за свою шкуру, мог бы сказать народу правду». Это в романе. А в действительности старый писатель Акрам Айлисли взвалил эту тяжкую ношу на себя.

Тать в нощи

Говорят, что поводом к публикации уже написанного романа послужила совершенно дикая история с лейтенантом Сафаровым, который, находясь на учебе в Будапеште, ночью заранее припасенным топором отрубил голову своего армянскому сокурснику. В Венгрии лейтенант получил пожизненное заключение, но в 2012 году Азербайджан добился, по слухам, за обещание капиталовложений в испытывающую финансовые трудности Венгрию, перевода лейтенанта Сафарова на родину для продолжения отбытия срока. Самолет с лейтенантом еще находился в воздухе, когда Сафаров уже был помилован президентом Алиевым, и на родную землю азербайджанский Раскольников ступил свободным человеком и героем. Единичные голоса благоразумия тонули в вакханалии прославления этого ночного разбойника, вакханалии, которая не могла не вызывать приступов тошноты у людей, еще не потерявших совесть и разум.

Акрам Айлисли хотел образумить своих соотечественников, но не рассчитал всеохватности и глубины официально поощряемого морального падения азербайджанского общества. Мерзкая кампания прославления Сафарова перешла в соревнование по остервенелой низости, проявленной против признанного классика. Очень немногие выступили в его защиту. Среди них особенно значительны имена писателя и сценариста, общественного деятеля Рустама Ибрагимбекова и директора Института мира и демократии, правозащитницы Лейлы Юнус. Несколько молодых литераторов вышли на пикет в поддержку Акрама Айлисли.

Но никто, кроме Лейлы Юнус, не сказал, что Акрам Айлисли прав, и азербайджанцам надо покаяться. Со стороны все остальных звучит что-то вроде: каковы бы ни были недостатки романа (это значит: их много!), нельзя вместо критики преследовать писателя, тем более, что у него есть прошлые заслуги. То есть, роман не поняли и не приняли даже самые достойные. А может быть, просто не прочитали.

И все-таки. Не поняли сегодня - не значит, что не поймут никогда. Рано или поздно, народ начнет просыпаться, посмотрит окрест себя с ужасом, вздрогнет, прочитает роман и поймет, что айлисские каменные сны – это и есть самая настоящая правда и действительность. С нее и надо начинать строить свою жизнь, выстраивать отношения с соседями. А все то, что сейчас притворяется действительностью – и пресса, и Союз писателей, и парламент, и лейтенант Сафаров с окровавленным топором, и правительство, и партии, вся эта клоунада и паноптикум, - не что иное, как страшный сон, бред, кошмар и наваждение.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67